Энн Райс - Мумия, или Рамзес Проклятый

По краям зала стояли столики, накрытые скатертями. В центре танцевали пары: мужчины в строгих костюмах и женщины в пышных юбках, похожих на яркие распустившиеся цветы. А музыка! Какая прекрасная музыка – правда, громкая: даже уши болят. Гораздо лучше, чем в музыкальном ящике. И такая печальная!

Алекс тут же подозвал к себе пожилого мужчину и попросил выбрать для них столик. Надо же, такой уродливый, а одет не хуже, чем другие. Но мужчина сказал очень почтительно:

– Слушаюсь, лорд Саммерфилд.

Столик он выбрал, чудесный – заставленный роскошной посудой, с огромным букетом цветов в центре.

– Что это за музыка? – спросила Клеопатра.

– Американская, – ответил Алекс, – Зигмунд Ромберг {6} 6 Ромберг Зигмунд (1887–1951) – композитор, автор многочисленных оперетт и мюзиклов, а также музыки к фильмам. . Она начала легонько раскачиваться из стороны в сторону.

– Не хотите потанцевать? – спросил виконт.

– Это будет просто здорово!

Он обнял ее – о, какая теплая у него рука! – и вывел на середину зала. Каждая пара танцевала по-своему. Места было много, так что казалось, будто они танцуют в одиночестве. И печальный мотив полностью захватил ее. И этот юноша с такой симпатией смотрит на нее. Он на самом деле потрясающий парень, этот Алекс, виконт Саммерфилд.

– Как здесь уютно! – сказала Клеопатра. – Настоящий дворец! И музыка такая проникновенная, такая печальная. Правда, она сильно бьет по ушам, а я не люблю громких звуков. Не люблю птичьего крика, не люблю, когда стреляют.

– Конечно, кому это нравится, – с легким недоумением согласился Алекс. – Вы такая хрупкая. Я еще не говорил вам, что у вас восхитительные волосы? Сейчас не многие женщины могут позволить себе носить распущенные волосы. Вы похожи на богиню.

– Ну что ж, очень приятно. Спасибо.

Он ласково засмеялся. Такой искренний. В его взгляде нет ни страха, ни фальши. Он похож на принца, которого воспитывали добрые нянюшки. Слишком нежен, не приспособлен к реальной жизни.

– Может, вы назовете мне свое имя? – спросил он. – Знаете, ведь нас не представили друг другу, так что, похоже, придется знакомиться самостоятельно.

– Я Клеопатра, царица Египта.

Как ей нравится этот танец ее ведут, разворачивают, кажется, что пол под ногами колеблется, словно вода.

– Ну что ж, готов поверить, – сказал Алекс. – Вы на самом деле похожи на царицу. Можно я буду обращаться к вам «ваше величество»?

Она рассмеялась.

– Ваше величество… А что, у вас именно так принято обращаться к царицам? Ладно, называйте меня вашим величеством. А я буду называть вас лордом Саммерфилдом. А что, все эти мужчины… тоже лорды?

В темном зеркале на обшитой деревом стене Эллиот увидел, как Уинтроп и его свита уходят. Вернулся Питфилд. Он сел на стул напротив Эллиота и заказал выпивку.

– Еще одно преступление, – сообщил он. – Господи, не понимаю, что творится с молодым Стратфордом!

– Расскажи.

– Поразительно! Некая исполнительница танца живота, любовница Генри Стратфорда. Они нашли ее мертвой, со сломанной шеей, в садике возле дома, в котором она жила с Генри Стратфордом. Все вещи Генри были там. Паспорт, деньги, все.

Эллиот сглотнул. Ему страшно захотелось еще выпить. Надо было побеспокоиться об ужине – иначе виски выйдет ему боком.

– То же самое случилось сегодня днем с одним оксфордским студентом у него сломана шея. И с американцем на пирамиде. И с уборщицей из музея. Интересно, почему в случае с Шарплсом он потрудился поработать ножом? Расскажи-ка мне все, что ты об этом знаешь.

Официант поставил перед ними новые бокалы с виски и джином. Эллиот взял свой бокал и с жадностью отхлебнул.

– Именно этого я и боялся. Он просто сошел с ума – и все из-за чувства вины.

– Азартные игры?

– Нет. Из-за Лоуренса Генри воспользовался ядами, которые находились в усыпальнице.

– О господи, неужели это правда?

– Джеральд, с этого-то все и началось. Лоуренс должен был подписать какие-то документы. Возможно, отказался подписывать их. Но не в этом дело. Был свидетель того убийства.

– Ты.

– Нет, кое-кто другой. – Эллиот замолчал. Надо было получше все продумать, но времени не оставалось. – Рамсей.

– Рамсей – это тот самый человек, которого мы ищем?

– Да. Он пытался поговорить с Генри рано утром, еще перед тем, как тот проник в музей. Между прочим… Ты сказал, что они ходили в дом танцовщицы. Не видели они там чего-нибудь похожего на пелены мумии? Это важная улика. Может, тогда они прекратили бы преследовать несчастного Рамсея. Понимаешь, этот Рамсей абсолютно невиновен. Он пошел в музей, чтобы образумить Генри.

– Ты в этом уверен?

– Это моя вина. Я долго не мог уснуть из-за дикой боли в суставах. В пять утра я как раз возвращался с прогулки. Я видел Генри, пьяного в стельку, около музея. Я подумал, что он идет в бар. И рассказал об этом Рамсею, который спустился вниз, чтобы выпить чашку кофе. Это было ошибкой. Ведь Рамсей и раньше пытался образумить Генри. И он пошел за ним к музею – ради Джулии.

– Джулия и Рамсей – они…

– Да. Помолвка с Алексом расторгнута. И что забавно, Алекс с Рамсеем очень подружились. Вам надо хорошенько во всем разобраться.

– Разумеется.

– Рамсей пытайся предотвратить грабеж, когда заявилась полиция. Он странный человек. При ее появлении он запаниковал. Но ты наверняка сможешь доказать его невиновность.

– Ладно, попробую. Но скажи, какого черта Стратфорд решил украсть эту мумию?

– Мне и самому не совсем понятно. – «Сенсация года», – подумал Эллиот. – Я знаю только, что мумия Рамзеса Проклятого в Лондоне тоже исчезла. Похоже, он украл еще несколько монет и украшений. Наверное, он был вынужден сделать это: украсть пару реликвий, получить наличные и тому подобное.

– И он осмелился совершить кражу из самого знаменитого в мире музея?

– Египетская стража не самая лучшая в мире, старина. Ты ведь не видел Генри в последние несколько месяцев, да? Он очень опустился, друг мой. Скорее всего, он просто психически нездоров. Дело в том, что мне очень не хочется, чтобы Алекс и Джулия задерживались в Каире. А они не смогут уехать, пока не прояснится ситуация с Рамсеем Рамсей ни в чем не виноват.

Он допил свой бокал.

– Джеральд, помоги нам выпутаться из этой истории. Если хочешь, я могу сделать официальное заявление. Я постараюсь найти Рамсея. Если ему гарантируют неприкосновенность, он обязательно свяжется со мной. Ты ведь можешь проследить за ходом расследования. В колониях так много кретинов! Я долгие годы имел с ними дело.

– Да, конечно. Вмешательство необходимо. Но действовать нужно крайне осторожно. Они должны отыскать Стратфорда. Только тогда с Рамсея снимут обвинение.