Энн Райс - Мумия, или Рамзес Проклятый

– Да, пожалуйста. Будет много бумажной волокиты. Займись ею, Джеральд. Не важно, каким путем ты пойдешь, главное – мой сын должен вернуться домой. Зря я впутал Алекса во всю эту…

– Что?

– Не важно. Ты поможешь?

– Да, но сам Генри… Ты не представляешь, где он может быть?

«В котле с битумом!» Эллиот содрогнулся.

– Нет, – сказал он. – Совсем не представляю. Но у него здесь много врагов. Он занимал деньги направо и налево… Мне нужно еще выпить. Позаботься о старом дураке, ладно?

– Юный лорд Саммерфилд, – сказала Клеопатра, не отрывая взгляда от его губ, – давайте устроим банкет в моем номере. Уйдем отсюда и побудем одни.

– Если хотите. – Щеки Алекса запылали. О, как же прекрасно, должно быть, его юное тело! Только бы его орган оказался не хуже всего остального!

– Да, но хотите ли вы? – спросила его Клеопатра и пробежалась подушечками пальцев по его шее. Потом ее рука скользнула под жесткую накрахмаленную рубашку.

– Да, хочу, – прошептал он.

Она увела его с танцевальной площадки, собрала свои сумочки, и они вышли из музыки и огней ресторана в огромный многолюдный вестибюль.

– Номер двести один, – сказала Клеопатра, доставая ключ. – Как его найти?

– Надо всего лишь подняться на лифте на второй этаж, – ответил он, поедая ее глазами. – И пройти в центральную часть здания.

На лифте?

Алекс подвел ее к двум воротам из латуни и надавил на маленькую кнопку в стене.

Между латунными воротами висела все та же гигантская афиша: опера «Аида». С фигурами египтян, которые уже были ей знакомы.

– Ах, опять эта опера! – сказала она.

– Да, настоящее событие.

Латунные двери открылись, внутри крошечной комнатки стоял человек. Казалось, он ждет именно их. Клеопатра шагнула внутрь. Похоже на клетку. Ей вдруг стало страшно. Двери захлопнулись. Ловушка. Потом комнатка начала подниматься вверх.

– Лорд Саммерфилд – закричала Клеопатра.

– Все в порядке, ваше величество, – сказал Алекс. Обнял ее, развернул к себе, и она прижала голову к его груди. Он гораздо нежнее, чем все остальные. А когда сильный мужчина еще и ласков, на него заглядываются даже богини с Олимпа.

Наконец двери открылись. Алекс вывел ее наружу и повел по тихому коридору. Они направились к самому дальнему окну.

– Что вас так напугало? – спросил виконт, но в его интонации не было ни насмешки, ни осуждения – одна только ласка. Он взял у нее ключ и вставил его в замок.

– Комната двигалась. – Клеопатра вздохнула. – Я неправильно говорю по-английски?

– Да нет, правильно, – сказал Алекс и замолчал. Они вошли в просторную гостиную с дорогими занавесями на окнах и с такими огромными креслами, что они больше напоминали гигантские диваны. – Вы очень странная женщина. Совсем не от мира сего.

Она потянулась к нему, погладила его лицо и медленно поцеловала. Внезапно в его карих глазах мелькнула тревога. Но он ответил на поцелуй, и она задрожала от страсти.

– Лорд Саммерфилд, – сказала она, – пусть сегодня ночью это будет мой дворец. А сейчас давайте пройдем в царскую опочивальню.

Эллиот и Питфилд выходили из бара.

– Как мне отблагодарить тебя? Ты так быстро откликнулся на мой зов.

– Держи наш разговор в тайне, старина, и постарайся связаться со своим другом. Конечно, я не могу посоветовать тебе…

– Знаю, знаю. Попробую сам разобраться. – Эллиот вернулся в бар, сел в кожаное кресло и поднял рюмку с джином. Когда все закончится, он начнет медленно спиваться. И сопьется до смерти.

Он поедет в деревню, наполнит подвал бутылками отличного шерри, портвейна, виски и джина и станет пить изо дня в день, пока не умрет. Это будет просто замечательно. Он уже видел себя в загородном доме, сидящим у зажженного камина: одна нога покоится на оттоманке. Сладостная картина вспыхнула и растаяла. Эллиот почувствовал слабость и чуть не упал на пол.

– Пусть только Алекс уедет домой, пусть только доберется до дома целым и невредимым, – прошептал он.

И тут его снова затрясло. Он опять увидел, как она бредет по музею с протянутыми руками. Потом – как она смотрит на него, лежа в постели; почувствовал ее ласки, почувствовал прикосновение голых костей, когда она прижалась к нему раненым боком. Вспомнил, какими безумными стали глаза Рамсея, когда тот начал бороться с ней.

Дрожь била все сильнее. Эллиоту стало совсем плохо.

Никто не замечал его в темноте бара. Вошел молодой пианист. Он сел за рояль и начал наигрывать медленный регтайм.

Алекс помог ей снять красивое платье из зеленого атласа и повесил его на спинку стула. Погасил свет, и сквозь бледные занавески Клеопатра увидела город. Увидела реку.

– Нил, – прошептала она. Ей хотелось сказать, как прекрасна эта мерцающая лента воды, опоясывающая высокие здания, но внезапная тень накрыла ее душу. Опять видение – такое же яркое, как все остальные, такое же яркое и мгновенное: катакомбы, впереди нее идет жрец. Видение исчезло.

– Что с вами, ваше величество?

Она медленно подняла голову и застонала. Этот стон напугал Алекса.

– Вы так ласковы со мной, лорд Саммерфилд, – сказала она. Почему этот юноша столь добр? Почему ведет себя не так, как все остальные мужчины, почему он еще ни разу не сделал ей больно, ни разу не обидел ее?

Клеопатра посмотрела на него и увидела, что он уже разделся, и вид его обнаженного сильного тела доставил ей несказанное удовольствие. Она положила руку на его плоский живот, потом нежно провела рукой по груди. Ее всегда возбуждала мужская сила, ей нравилось, когда твердые, властные рты впивались в ее губы, ей нравилось, когда крепкие зубы покусывали ее рот.

Она поцеловала его и прижалась к нему обнаженной грудью. Он с трудом сдерживался, ему хотелось отнести ее в постель; он изо всех сил старался быть нежным.

– Ты какая-то неземная, – прошептал он. – Откуда ты взялась?

– Из холода и мрака. Поцелуй меня. Я согреваюсь только тогда, когда меня целуют. Зажги огонь, лорд Саммерфилд, и мы оба сгорим в нем.

Она упала на подушки, потянув его за собой. Ее рука опустилась, обхватила его член и легонько сжала. Он застонал. Она губами раскрыла его губы и стала лизать его зубы и язык.

– А теперь, – сказала она, – войди в меня. Медленно.

В номере Джулии Самир положил газеты на стол. Джулия допила вторую чашку сладкого египетского кофе.

– Не уходи от меня сегодня, Самир. Пока мы не дождемся вести от него, – попросила Джулия и встала. – Я хочу переодеться. Дай мне слово, что не уйдешь.

– Я буду здесь, Джулия, – пообещал Самир. – Но тебе обязательно надо поспать. Как только появятся новости, я разбужу тебя.

– Нет, я не могу спать. Я просто хочу снять с себя грязную одежду. Я вернусь через минуту.