Яков Шехтер - Астроном

Жена вызывала дракона при помощи отвара из молока и специального сбора трав. Драконы обладали удивительным обонянием, вернее, это нужно определить иным термином, ведь умение улавливать запах на расстоянии тысяч километров вряд ли можно отнести к тому, что мы называем «обонянием». Стоило женщине выставить за дверь дома жбан с отваром, как дракон немедленно прилетал, пил свое молоко, а затем выслушивал просьбы жены. Отвечал он без слов, его голос, голос мужа, сам собой звучал в ушах женщины.

К сожалению, секрет сбора утрачен, как и другие подробности совместного существования человека и дракона. Люди стали злы и беспощадны, разучились ценить прекрасное, которым одарила их природа. Поэтому драконы и отдалились от нас, став невидимыми, а человечество стремительно деградирует, оставшись без облагораживающего влияния этих чудесных существ.

– Но как же они влияли на человечество? – спросил Миша. Если бы не манускрипт Войнича, он бы решил, что Виктор Иванович потешается над ним, но некоторые подробности в рассказе Драконова совпадали с деталями, записанными францисканским монахом.

– А вот как. Женщины рожали детей, наделенных силой и энергией драконов. Девочки от драконов не рождались, только мальчики. Из них получались смелые воины, проницательные ученые, отважные путешественники, первопроходцы. Активная часть человечества, та, которая двигала общество вперед, происходила от драконов. Люди энциклопедического ума, гениальные художники, философы – их потомки. Погляди, как измельчало человечество за последние триста лет. От гигантов, на плечах которых стоит нынешняя наука и просвещение, не осталось и следа. Мы муравьи, ползающие по башмакам великих предшественников. И все потому, что драконы перестали улучшать орошать гнилое поле людского генофонда своим благодатным семенем.

«Еще одна картина мироздания, – подумал Миша. – Интересно, где больше потомков драконов, среди лунников или солнцевиков?»

– Виктор Иваныч, а откуда вы узнали об этом? – спросил он. – В старинной книжке прочитали, или расшифровали древний манускрипт?

– Вот еще, – презрительно фыркнул Драконов. – Я же тебе только что объяснил: настоящее знание – это живая цепочка, передача информации от свидетеля к свидетелю. А научные объяснения и теории меняются каждые двести лет. В девятнадцатом веке молились на Ньютона и Дарвина, сегодня на Эйнштейна и Юнга. Жизнь не успевает угнаться за гипотезами. Она просто и спокойно течет мимо нас, посмеиваясь над суетой человеческой. Знай же, – тут он снизил голос до трагического шепота, – я сам, да я, Виктор Иванович Драконов, происхожу от этих таинственных и добрых существ. Мне об этом рассказал отец, ему дед и так дальше, до основательницы рода, жены дракона.

– Но может быть, это просто выдумка одного из ваших прапрадедов, – осторожно произнес Миша.

– Может быть, – неожиданно легко согласился Драконов. – Только мы ведь не призываем никого становиться под наши знамена. Не хочешь – не верь. Каждый коротает свой век по-своему.

– Тогда для чего вы мне это рассказали?

– Потому, что ты тоже потомок дракона и должен знать о своем происхождении.

Миша в изумлении уставился на Виктора Ивановича.

– Да, да, мой милый! И не смотри на меня такими глазами. Мы, потомки дракона, сразу чувствуем своих.

– Но как, как?

– Да очень просто. Того, в чьих генах заложена страсть к полету, неудержимо тянет в небо. Все знаменитые и незнаменитые летчики, парашютисты, космонавты, планеристы, дельтапланеристы – все они потомки драконов. Есть души, предназначенные для высокой цели, им дано многое и спрос с них особый. Обыкновенному человеку нечего делать в небе со всеми его опасностями. Оно его пугает и отталкивает, и только мы, потомки крылатых существ неудержимо стремимся в высь. Если бы ты видел, какими огнем горели твои глаза во время рассказа Валеры, как ты смотрел на фотографии дельтаплана и полетов, у тебя не возникло бы никаких сомнений в собственном происхождении.

– Так Валера тоже потомок?

– Конечно! Все, кого ты видел сегодня в комнате происходят от них. Но это особые, выделенные из общей массы потомки, осознавшие свое призвание и свою страсть. Их немного, на всю область человек пятнадцать-двадцать. Генетически нас, конечно больше. Но ты ведь уже учил про доминантные и рецессивные гены. Так вот мы – из доминантных.

– Виктор Иваныч, а драконы, они существа лунного или солнечного влияния?

– Что ты имеешь в виду? – удивился Драконов.

– Саламандры, например, связаны со стихией огня, значит, относятся к солнечной сфере. Рыбы, киты, крокодилы – с водой, – значит – к лунной. Птицы – с воздухом, – опять лунная. А драконы, они ведь и летают, и плавают, и огнем плюются, к кому их причислить?

– Ну-у-у-у, – задумчиво протянул Драконов, – я никогда не сталкивался с такой классификацией. Но думаю, что, скорее всего к солнечной. Главное в драконе, то, выделяет его из всего остального мира существ – это умение изрыгать огонь. Такого ни у кого не встретишь. Даже венец творения, как мы хвастливо привыкли себя называть, и тот бесконечно далек от уникального свойства выделения огня. Значит, солнечная. А почему ты спрашиваешь?

Он недоуменно тряхнул головой и волосы, рассыпавшись, прикрыли глаза. Драконов сердито отбросил их в сторону.

– Да мы тут с Кивой Сергеевичем читали всякие старые книги… – промямлил Миша.

– Кива Сергеевич большой мудрец, – с уважением произнес Виктор Иванович. – И, несомненно, потомок дракона. Но его страсть к небу вылилась в очень причудливую форму, граничащую с болезнью. Тому, я предполагаю, послужили причиной война, бегство, новая страна, другой язык. Но тебе-то, курганцу, вовсе ни к чему уподобляться Киве Сергеевичу. Я бы даже сказал, что это опасно и глупо. Ладно, ладно, не хмурься. Больше я не скажу ни слова о твоем учителе. Но уверяю, один полет на дельтаплане вышибет у тебя из головы всю дурь. Свежий воздух высоты не пьянит, а отрезвляет. Такое со многими было. В полет уходили задуренные мальчишки, а на землю возвращались серьезные юноши. Я это сам видел, своими глазами. Приходи завтра, глотни поднебесья, а потом и поговорим более обстоятельно.

Уже перед самой дверью Драконов протянул Мише руку, как и прежде, открытой ладонью вверх.

– Возьми вот, фотки из Уфалея, Валера оставил. Полюбуйся. Пусть в тебе драконовы гены зашевелятся. А завтра, смотри, не опаздывай, ждать никого не будем.

Дверь в лабораторию Кивы Сергеевича оказалась закрытой.

«В обсерваторию пошел, – с огорчением подумал Миша. Являться без приглашения Кива Сергеевич строго настрого запретил еще на одной из первых встреч. Это значило, что сегодняшний вечер придется провести дома, а теневые испытания линзы отложить на другой раз. – Ну, и хорошо. Дочитаю дневник деда».