Владимир Границын - Линия Крови

- Не знаю…

Борис посмотрел женщине в глаза.

- Вы ведь это читали?

Архивистка медленно кивнула. Мужчина продолжил:

- Если на миг предположить, что все это правда… напрашивается вопрос: почему Берштейн настоял на том, чтобы Черный граф был замурован, а не ликвидирован, как остальные э-э… члены банды? Так сказать наверняка.

После некоторой паузы женщина проговорила:

- Одежкин уверял впоследствии, что Берштейн таким образом хотел устроить вампиру личный ад. Подверг личного врага, лишившего его семьи, круглосуточным мукам на бесконечное множество лет. Отомстил, другими словами. Но есть и другое мнение.

Женщина замолчала. Капитан нетерпеливо спросил:

- Какое же?

- Существует мнение, что Берштейн таким образом хотел подстраховаться. Мол, ежели меня с должности снимут, то я так дверью хлопну – никому мало не покажется.

- Да-а? Интересно… И что? Чем все закончилось?

- Чем все заканчивалось в те времена? В тысяча девятьсот тридцать первом году Иосиф Давидович Берштейн был арестован и очень скоро получил свои десять лет без права переписки.

- То есть был расстрелян… - тихо проговорил Растотуров. – А как же страховка? Дверью-то хлопнул?

- Нет. Его арест по большому счету остался незамеченным.

- Интересно… А что стало с Аркадием Одежкиным?

- За то, что он настаивал, будто все изложенное в этой папке - правда, его отстранили от командования и поместили в психиатрическую больницу. Через несколько месяцев выпустили, но продолжали наблюдать. Я где-то встречала донесение, что потом он постригся в монахи. Видимо после этого он пропал из поля зрения органов.

- Ну, и последний вопрос: как думаете вы, в изложенных здесь э-э… в этих материалах, что правда а что домыслы?

Архивистка пожала плечами. Борис продолжил:

- Может этот главарь бандитов, этот… э-э… Черный граф правда пил человеческую кровь? Ведь такое возможно. По причине умопомешательства или бог знает еще почему. А весь этот мистический антураж, может быть, показуха? Для запугивания людей, например. А, может быть и правда, все это домыслы Одежкина?

Борис посмотрел женщине в глаза. Ему показалось, что в неестественно больших, увеличенных линзами очков глазах мелькнуло вызванное его последними словами огорчение. Борис вспомнил о странном разговоре с Борецким и почувствовал себя неуютно. Вдоль позвоночника у него побежали мурашки.

Николай Соколов пришел со службы домой в девятом часу вечера. Настроение было поганым. Бывает так, вроде плохого ничего не случилось, даже наоборот – отличился на работе, задержал опасного преступника, а вот, поди ж ты… Сердце точила смутная тревога. Николай чувствовал, да что там чувствовал – видел: в городе творится что-то странное и очень нехорошее. Скверное что-то творится.

- Черт знает что! – сквозь зубы выругался Николай, когда не смог провернуть в скважине ключ.

Дверь была заперта изнутри. Он надавил на кнопку звонка снова – уже в четвертый раз – и больше не отпускал. Клацнула щеколда. Дверь со слабым скрипом приоткрылась. Николай со злостью распахнул ее до отказа, шагнул в квартиру.

- Что, дрыхнете что ли?! – накинулся он на жену. – Времени-то сколько? Звоню, звоню уже минут пять! Что молчишь?

- А я не знаю, ты это или не ты! – огрызнулась супруга. – И вообще…

Что «вообще» она не договорила, повернулась к мужу спиной, подхватила на руки стоявшую за ней дочь и прижала девочку к себе. Они даже одеты были необычно – обе в ночных рубашках, видно и впрямь спали.

Николай от столь неожиданного приема на несколько секунд даже потерял дар речи. Он затворил дверь, разулся. Супруга ушла на кухню, он проследовал за ней.

«Что за вожжа ей под хвост попала? Совсем свихнулась что ли? Ну, сейчас я ей устрою…»

- Оль, ты чего? Что значит «ты или не ты»?! В глазок-то посмотреть не судьба, что ли? Я с тобой разговариваю!

Ольга развернулась, на глазах у нее были слезы. Дочь она по-прежнему прижимала к себе. Николай заметил, что на шее у дочки висит на шелковом шнурке крестик, который они купили новорожденной пять лет назад для обряда крещения, и который с тех пор неизменно лежал в шкатулке с Ольгиными украшениями.

- Зачем удавку эту на Ларису надела? Ведь говорили же об этом – во сне может запутаться и, мало ли что, задохнуться!

- О, Господи! Придумал: задохнуться… А то, что каждую минуту убить могут, это тебя не заботит! – в голосе супруги явственно слышались истерические нотки.

- Да что с тобой, мать твою! – взорвался Николай, - Кого убить, что ты несешь?!

- Того! Посмотри, что вокруг творится! Разуй глаза! Фирстовы где?! Пропали! И Савлуковы тоже, мне Елена Викторовна рассказала. Мама должна была сегодня днем придти – нету-у, - нервный, озлобленный тон сменился рыданиями. Сквозь всхлипывания женщина пробормотала: - телефон не отвечает.

- Мамочка не плачь, ну не плачь мамочка, - сама на грани слез приговаривала пятилетняя Лариса, обнимая родительницу.

- Иди ко мне, - взял на руки дочь Николай.

Он прижал девочку к себе, в плечо ему ткнулась и жена. Время от времени ее тело сотрясали судорожные всхлипы. Николай обнял супругу. Так они стояли, посреди кухни, несколько минут. Потом, несколько успокоившись, Ольга прошептала:

- Елена Викторовна сказала: - это вампиры.

Услышав такое, Николай усомнился, правильно ли он все расслышал. Если бы Ольга сказала это в другое время и другим тоном, он бы не сомневался, что она пошутила. Но в эти минуты было не до смеха. Супруга, тем временем, продолжала:

- Это правда?

Николай опешил.

- Что правда?

- Это вампиры? Это правда? Ты-то должен знать. Что у вас в милиции говорят?

- Да какие, нахрен, вампиры?! – взорвался Николай. Он опустил дочь на пол. – Давай, Лариса, иди-ка в комнату. Давай-давай…

Он проводил глазами девочку до двери, потом повернулся к жене. Набычившись, как перед дракой, вонзился бешеным взглядом ей в лицо.

- Ты что, совсем свихнулась?! Сама-то подумай, что ты несешь! И эта бабка еще твоя, Елена как-там-ее? Давно из ума уже выжила! Какие вампиры? Она что, клыки сама видела?! Или, может к ней приходили кровь ночью пить?!

- Ты чего так орешь-то? Дурак! Ребенка напугал…

- Да ты ее запугала уже больше! Со своими загрёбами! Вампиры! Надо же! У страха глаза велики - ты поговорку такую слышала? Да, кое-что в городе не в порядке… Маньяки орудуют, я тебе говорил. Вернее орудовали. Вон - взяли двоих. Я, между прочим, лично одного сегодня повязал. Он под видом попа шуровал. А может и в самом деле поп – не разберешь. Одного вчера, еще одного – сегодня! Может еще есть, не знаю. Надеюсь, что нет! А значит, все кончилось. Надо просто быть осторожнее! Не впускать в дом кого попало. Не садиться к кому попало в машину!