Едика Кабаг - Эпоха альтернативно живых

Транспортировка умирающей заняла больше времени, чем было рассчитано, потому обратный путь на базу был вообще скорым – Николай не любил нарушать установленный режим, а возня со свиньёй сбила его почти на час. Наверстать упущенное теперь удастся, в лучшем случае, только к лету. С другой стороны, теперь, когда вся работа по обустройству жилья была закончена, режим можно и, скорее всего, даже нужно было менять. Посчитав свинью «знаком» к переменам, выживальщик решил так и сделать. А в ознаменование смены курса, точнее сказать, выхода на прямой курс к победе, устроить себе банкет. Всё как положено, жареный поросёнок, дорогое вино, свечи. Было бы с кем посидеть при свечах, ан нет. Посему, от свечей откажемся – продукт на данный момент невосполнимый, БП ещё не наступил и полностью выходить на поверхность пока нельзя. Да и надо бы внести в план действий обзаведение семейством – основа выживания заложена, осталось выживание обеспечить. Найти в городе и окрутить пару молодых девах, а лучше трёх, как папиросная бумага из запасов. Нет, Николай не был заядлым курильщиком, но иногда давал себе волю посидеть с папироской на природе, что-то было в этом романтическое, как в военных хрониках. Для этого увлечения и создан был бумажный резерв – дорогая папиросная бумага трёх цветов. По чётным числам – светло-коричневая, по нечётным – тёмная, буде же желание покурить возникнет в день праздничный, или выходной – рыжая, самая дорогая. С будущими матерями своих детей следует придерживаться подобной логики, также как и с выходами из бункера – у всего в этом мире должно быть своё предназначение.

День пролетел в делах, наступал вечер. План мероприятий на следующий день был составлен, теперь оставалось закончить дела сегодняшние. А из сегодняшних дел оставалась только ежевечерняя пробежка с мешком цемента на плечах и праздничный ужин. Распорядок дня и так сбит, потому отбой будет по усталости, как говорится, «Упал – хватит». Но это всё впереди, а в данный момент Николаю надлежало озаботиться меню, для которого уже были отобраны овощи и вынесен из загона поросёнок. Выпустив Инокентия, любимого хряка-осеменителя, Фармер обсудил с ним порядок подачи и смены блюд, заодно рассказал про умирающую свинью, тот в ответ лишь сочувствующе всхрапнул и поинтересовался насчёт еды. За три года Николай научился худо-бедно понимать своего собеседника, единственным минусом был не слишком высокий уровень интеллекта последнего.

Подготовив нож, выживальщик взгромоздил порося на разделочный стол из нержавейки, с канавкой для стока, и вонзил нож в сердце жертвы. Подложил клинообразный упор, чтобы обеспечить наклон тушки для лучшего оттока крови и, раскочегаривая паяльную лампу продолжил прерванный разговор.

«Я думаю яблоками фаршировать всё-таки не стоит, они вялые уже, вот к осени урожай новый будет – тогда сделаем. Не кряхти, я тебе серьёзно говорю, поверь – пробовал уже не раз, не очень получается. Ну и что, что несладко, я могу соевого соуса добавить, вот видишь, отличная мысль. Что ты говоришь?»

Николай повернул голову, последовав взгляду Инокентия, и почувствовал, как волосы зашевелились на затылке, а между лопатками застучали невидимые молоточки – только что зарезанный и обескровленный поросёнок встал на ноги, и теперь оглядывался по сторонам. Хряк завизжал свиньёй и попятился, порося повернулся на визг и, не издавая ни единого звука, прыгнул на Кешу.

Недолгая схватка была пресечена ударом поленом по спине мёртвой свинки, поросёнок потерял интерес к хряку и пополз, шевеля передними копытцами, в сторону Фармера. Хряк продолжал визжать, поросёнок глядел на попятившегося Николая дикими глазами, в которых отсвечивала смерть. Больно стукнувшись головой о что-то висящее, выживальщик каким-то посторонним чувством понял, что любая царапина, нанесённая поросём , убьёт его. Наощупь схватил висящую хрень и, после короткого замаха, тяжёлый топорик для чистовой разделки прилетел в голову ожившего мертвого отпрыска Инокентия. Отпрыск замер, Кеша наконец заткнулся и смотрел дикими глазами то на останки, то на Николая, явно спрашивая хозяина о приключившейся внезапно метаморфозе – даже парнокопытные не привыкли, что потенциальная еда пытается съесть едока.

А потом хряку стало хуже, он тяжело задышал и упал на бок. Его морда была едва оцарапана, но вирус, а Фармер уже не сомневался, что умирающая свинья наградила его каким-то вирусом, уже проник в кровь героя-осеменителя и теперь он умирал. Опасаясь повторения инцидента с поросёнком, Жовтобрюх привязал хряка к столу, крепко его зафиксировав, и стал наблюдать, делая пометки в своём наладоннике. Кеша умер через час. Еще через пять минут он ожил, и попытался наброситься на хозяина, чему помешали верёвки. Отказавшись от топора, Николай сходил за ружьём, зарядил его и, засунув ствол в ухо попискивающей твари, дёрнул крючок. Про ужин пришлось забыть.

Утром выживальщик нарушил все свои правила, и вышел наружу, чтобы похоронить своих питомцев. Теперь он остался совсем один. Яркое солнце словно в насмешку бросало тёплые лучи на голую спину, радостно гомонящим птицам не было вообще никакого дела до окружающих, а снег продолжал таять. Сидя на коряге и куря четвёртую подряд сигарету, Николай думал. Вновь перед глазами всплыла умирающая свинья, грустные глаза Инокентия и совершенно неземной холодный взгляд поросёнка-убийцы. Внезапно Фармера озарило – это бактериологическое оружие! И надо во что бы то ни стало возглавить борьбу с теми, кто его использовал. Кое-какие мысли уже появились, но для их закрепления надо было съездить в Москву к старому, ещё по институту лёгкой промышленности, другу. Эсесовец, как они его звали в институте, или Стас Опенбах, как его прозвали родители, был знаком со многими серьёзными людьми, он же и крышу для Колиной фирмы посоветовал, и некоторые щекотливые вопросы помогал уладить. И на нынешние вопросы, если уж не сам ответ, то хоть направление поиска, подсказать сможет точно. Надо ехать, а для этого надо провести разведку окружающей местности – что вообще в мире случилось за последние три года, которые Николай провёл в подземелье.

Ну что. Пора подвести итоги Дня Четвертого. У меня есть безопасное убежище. У меня есть помощники, занимающиеся становления моего Мира.У меня есть тысячи глаз, рук, ног.. И есть Цель. Цель – создание Мира, в котором мне будет комфортно. Организованные Кепкой бригады расчищают тоннели. По тоннелям, в любой конец Города , перемещаются морфы, собирающие информацию с поверхности. К сожалению, люди, кое-где организовавшись, начинают вести войну на уничтожение мертвецов. Недавно, в автомобильном тоннеле моих чистильщиков давили танками, расстреливали из пулеметов. Застрелили даже моего морфа-разведчика, который следил за проходящей колонной с моста. Но этого следовало ожидать. Мы не будем отвечать на террор живых террором мертвых, хотя я вполне способен организовать отряды морфов. Нет живые мне будут нужны, пока шанс создать для меня тело есть только у живых. Поэтому мы пойдем другим путем. Уводя наиболее эффективно действующих зомби, необходимых для построения Страны Мертвых, в лабиринт тоннелей я оставляю Город живым. Мой Мир будет Нижним Миром. И справедливость для всех!