Джим Браун - Точка разрыва

Святый Боже! В душе Пайпер знала, что что-то плохое уже проникло сюда.

Красные и белые стробоскопические огни ходили над разрушенным зданием. Пришлось задействовать все три пожарные машины: одну в задней части здания, куда ударила взрывная волна от распавшегося на части мощного вертолета; две другие перекинули на фасад, где больше отмечались структурные повреждения.

Джон стоял на противоположной стороне Хай-стрит и в недоумении смотрел на свой департамент. Все стекла в окнах комплекса вылетели. Даже от двойного стекла входной двери остались осколки. Фонарный столб висел, как сломанный палец. Автомобиль, припаркованный на обочине, теперь валялся около кирпичного фасада здания. Бензин и масло текли из бесчисленных отверстий. Пожарные направили пенистую струю на машину, чтобы избежать возгорания. Владелица автомобиля, девятнадцатилетняя студентка колледжа, оказалась в момент катастрофы внутри департамента, оплачивая талон на парковку. Она, как и десятки других, осталась жива благодаря предупреждению Пайпер. Спасенной оказалась его персональный помощник и хороший друг Мегги Дейн.

– Она спасла нас, Джон. Она знала, и она спасла нас, – сказала Мегги.

Но как?

Джон осмотрел здание. Но не повреждения повергли его в состояние недоверия, а скорее их недостаток, несмотря на взрыв огромной силы. Вся зона повреждений ограничивалась площадью девяносто на сто пятьдесят метров. Все остальное за ее пределами, как на фасаде, так и на задней части здания, осталось нетронутым.

Черт, что же произошло?

Какой-то взрыв, но непонятно, где источник. Следов самого взрыва тоже не было, только его последствия. Джон вдавил костяшки пальцев левой руки в правую ладонь и принялся методично хрустеть суставами.

Взрыв пришел с севера, ударив как раз напротив того места, где стоял Джон, и грянув в метрах ста от здания. Старое кирпичное строение выдержало испытание на прочность, закрыв Джона от ударной волны. Висевший в воздухе «Сикорский« оказался менее удачлив.

Трое мужчин погибли. Еще несколько умерли в результате ранений стеклянными осколками. Говорили, что всего пострадало тридцать пять человек. Семеро находились в критическом состоянии.

Маленькая больница была забита до отказа. Там добровольцы вместе с врачами оказывали помощь раненым. Он не удивился, узнав, что Мегги вызвалась помогать, но кто поистине вызвал у него интерес, так это Пайпер. Именно ее предупреждение спасло столько жизней. И теперь она работала, как заведенная, старясь спасти еще несколько.

И все же – как она узнала? И что еще она знала? И на чьей же она стороне? У Джона не было ответа, но он знал, у кого он есть. Понравится Дину или нет, но для него пришло время отбросить свои чувства и начать отвечать на жесткие вопросы.

Джон поднял голову. Снова пошел снег.

Невозможный человек выступил из комковатой тени хранилища и вошел в полосу голубоватого тусклого света. Он раскрыл объятия, вскинул голову и одарил Дина улыбкой. Рельефные губы раздвинулись, обнажив ряды зубов в крепких розовых деснах. На фоне белых волос резким контрастом смотрелась темная кожа, гладкая и ровная, неподвластная влиянию времени.

Время пощадило ее, не оставив ни малейшего следа.

– Скучал по мне? – спросил человек. – Много воды утекло.

Голова Дина тряслась мелкой дрожью от все возраставшего напряжения. Дыхание было так затруднено, будто кто-то или что-то выкачало воздух из комнаты, наполнив пространство клейкой невидимой массой. Все тело охватила небывалая усталость.

– Ничего не хочешь мне сказать? Например, «Как поживаешь? Где ты был? Извини, мы тебя убили?». Понимаешь, что-нибудь в этом роде.

Голова Дина горела, а конечности неприятно похолодели. Странное ощущение шершавых усиков на коже, сдавливающих руки и ноги. Его наполненный ужасом голос, задыхаясь, прошептал:

– Кто ты?

Смущение, как мимолетный отблеск пламени свечи, мелькнуло на лице мужчины, но сразу пропало. Улыбка расширилась.

– Ты меня знаешь, – он ударил себя кулаком в грудь. – Мы приятели, дружище. Черт, у нас были одни и те же женщины.

Немыслимый человек подошел ближе и слегка наклонился. Но хотя между ними все еще оставалось несколько шагов, Дин готов был поклясться, что ощущает его дыхание, огненно-леденящую смесь боли и смерти и запаха лука.

Лука?

– Должен сказать тебе, сиськи последней, – беловолосый покачал головой, как будто обжегшись, – это что-то. И впрямь «Тройное Д». Понимаешь, о чем я? Конечно, понимаешь. Черт, ведь не был же ты таким дураком, чтобы не воспользоваться этими грандиозными шарами. Как там ее звали? Мэри, Марта, нет, Мевис. Ага, Мевис, точно.

Росток гнева пустил свои корни у Дина под кожей и постепенно взбирался по спине, принося с собой мужество противостоять сокрушительному действию страха и смятения.

– Я тебя опять спрашиваю. Кто ты, черт подери? Беловолосый остановился у первой лабораторной стойки. Он взял пробирку с серной кислотой и ткнул рукой в Дина.

– Капут.

Поставил обратно и, выдвинув ящик стола, стал перебирать содержимое. Дин слышал стук карандашей и ручек, скрепок и записных книжек.

– Нет сигарет? Какого черта держать столько модных зажигалок, если нет даже долбаных сигарет?

Он взглянул на Дина и приподнял бровь.

– У тебя случайно сигаретки не найдется? Ха, о чем это я? Конечно, нет. Хотя последнее время за курение даже значками награждают.

Страшный человек с силой задвинул ящик. Отзвук пронесся по всей комнате. Он подошел еще ближе.

Гнев, способный уничтожить парализующее действие страха, был весьма ненадежен. Дин отступил назад, упершись спиной в стол. Он хотел повернуться и посмотреть, поискать оружие. Сделать что-нибудь. Но не мог. Не мог оторвать взгляда от человека с белыми волосами.

Дин сглотнул несуществующую слюну в пересохшем горле, слегка вдохнул и сказал:

– Уайти Доббс умер.

– А, наконец-то дошло, – человек обвел комнату широко раскрытыми взволнованными глазами. – Конечно, я умер. Как эта турбосиська, как ее там – Мевис? Как Ларри Пеппердин и Клайд Уоткинс.

Еще ближе. Теперь их разделяло только две лабораторные стойки. И снова Дин почувствовал холод и огонь дыхания беловолосого.

– Как и Джуди умерла.

Дину как будто воткнули кол в грудь.

– Ты ведь помнишь Джуди, а? Маленькую сестричку Джона. Такой милый носик пуговкой, губки бантиком, большие голубые глазки. Сладкая штучка. Да, клянусь, очень сладкая штучка. И стала женщиной. Здорово боролась, но тем слаще. Ты ведь по ней с ума сходил.

Беловолосый сделал неприличное движение бедрами.

– Понимаешь, о чем я?

В Дине поднялось бешенство. Он выпрямился. Теперь уже он сам шагнул ему навстречу.