Джим Браун - Точка разрыва

– Убирайся к черту, ублюдок.

– Я там и был, – этот человек пожал плечами. – Эй, ты разве не приметил? Как же еще ты объяснишь, что у меня все такое же симпатичное младенческое личико, но ты же… Да, боже мой, Джимми Дин, ты постарел. Тебе уже поздно начинать, и не развалишься ли ты, сделав зарядку?

Дин заставил себя сосредоточиться и осмотреть лицо знакомого незнакомца.

– Пластическая хирургия – вот, что помогло тебе сохранить молодость или другому молодому человеку обрести лицо Уайти Доббса.

Послышалось характерное карканье. Этот беловолосый смеялся таким же скрипучим, каркающим смехом, как и Уайти Доббс.

– Хирургия?

Еще ближе. Один стол между ними.

– Ты когда-нибудь слышал о такой хирургии? Эй? Доббс повернул голову вправо, влево.

– Никаких следов, шрамов, никакой хирургии. Это просто мертвая ткань. Оказывается, смерть очень полезна для кожи. Уж для моей точно.

Навязчивый страх снова заволок пеленой слух Дина. Неужели такое могло быть? Нет.

– Наука за последние несколько лет шагнула далеко вперед.

Уайти Доббс скрипнул зубами. Его рука промелькнула так быстро, что движение только угадывалось. Серная кислота, микроскоп, штатив – все слетело на пол.

– Наука? Не могу поверить, что ты все дудишь в ту же дуду. Так ничему и не научился? Наука для Вселенной – то же, что снег для Аляски, только внешнее покрытие. Есть вещи посильнее науки.

Беловолосый сократил расстояние до пяти шагов. Его карие глаза горели от внутреннего огня.

– Я – одна из них.

– Я не знаю…

– Ты не знаешь, дерьмо, – лицо ужасного человека раскраснелось, брови нахмурились, ноздри раздувались.

Только сейчас Дин осознал, что смотрит в самое настоящее лицо Уайти Доббса.

Уайти Доббс?

Время замерло. Доббс глубоко вздохнул и задержал дыхание на то время, пока ярость не улеглась в нем.

– Много лет прошло, но настал день расплаты. Киска, я пришел, чтобы составить коллекцию.

Клик.

Флип.

Дин не слышал этого звука двадцать два года, но вряд ли когда-нибудь мог бы его забыть. Он опустил глаза, ожидая увидеть вишневую рукоятку и блестящее лезвие отвратительного ножа-молнии Уайти Доббса.

Лезвие? Оно выглядело еще острее, почти ожило. Ни один металл не походил на него.

Доббс опять улыбнулся. Дин подумал, что, если бы акула обладала способностью выражать эмоции, она выглядела бы примерно так же. Доббс поднял лезвие, играя им, поворачивая так и эдак. Маленькие солнечные зайчики запрыгали по комнате.

– Ты же так и не понял, да? – сказал Доббс. Теперь его голос звучал тихо, как будто со стороны:

– Никогда не мог посчитать это. Никогда не осознавал, что ей на самом деле нужно.

– Я любил Джуди.

– Любил? Черт, ты даже не был там, когда она умерла. Так что же ты за муж? Поехал в школу, вместо того чтобы сидеть около жены, умирающей от инфаркта в интенсивной терапии.

Дин моргнул, слишком ошарашенный услышанным:

– Никто даже не предполагал возможность инфаркта. Я помчался туда, как только мне сообщили.

Доббс покрутил рукой над головой, словно раскручивающий лассо ковбой.

– Ох, какая гребаная забота. Ты помчался в больницу, но опоздал, ведь так?

Из глаз Дина потекли горячие слезы. Гудение ламп звучало как отдаленный стон.

– Ты, может, там и не был. Но я-то был, – Доббс положил левую ладонь на лабораторную стойку, накрыв что-то, всего в нескольких сантиметрах от Дина. – По крайней мере, она умерла не одна.

– Что? Что ты имеешь в виду?

– Разумеется, в этом только часть моей вины, но шок от моего появления вызвал остановку всех этих пульсаций на сердечном мониторе.

Ярость, страх и неверие – все сплелось в поток эмоций. Дин почувствовал, как ослабли его колени.

– Ну, не буду досаждать своим присутствием. Кроме того, у меня встреча за обедом.

Комнату осветила настоящая белая вспышка молнии, высекая тени и распространяя синие флуоресцентные блики. Через секунду грянул раскат грома.

Молния?

Дин взглянул в окно. Снова повалил снег.

Молния в снегопад?

Когда он повернулся, Уайти Доббс исчез.

Дин замер, чего-то выжидая. Какая-то часть его сознания говорила, что все это было простой галлюцинацией, сном наяву. Он просто не мог позволить себе думать иначе. Но когда Дин перевел взгляд на лабораторную стойку, где лежала ладонь Доббса, то понял, что не бредил наяву, не галлюцинировал.

На холодной черной поверхности стойки покоился пропавший медальон Джуди.

Весь департамент шерифа Черной Долины был в сборе: три штатных помощника, Мегги Дейн, три диспетчера, два временных помощника и сам шериф. И все же в зале заседаний царило ощущение пустоты. Еще в недавнем прошлом этого контингента вооруженных мужчин и женщин в коричневой форме было более чем достаточно, чтобы справиться с любой ситуацией. Однако сегодня они казались жалкой кучкой испуганных людей, столкнувшейся с невероятно большими проблемами, которые все время росли.

Кроме штата департамента, присутствовали еще два человека: мэр Натан Перкинс и преподаватель истории Пайпер Блэкмор, последняя – по настоянию Мегги. С учетом предыдущих событий ни у кого не возникло вопросов по поводу ее присутствия. Некоторых это даже успокаивало.

Несмотря на свое традиционное облачение и галстук, Натан Перкинс производил впечатление человека, пребывающего в шоке.

Встреча происходила в городском зале заседаний, огромной комнате, в которой помещались столы, стулья и даже пианино, и которая была всегда доступна публике и служила помещением как для совещаний совета, так и для выступлений учащихся музыкальной, школы. Сюда же было снесено все уцелевшее и работающее оборудование – радио, компьютеры, копиры.

И все же комната пугала своей пустотой.

Сегодня здесь не было привычной болтовни, шуток, сплетен, пирожков и пирожных. Комната напоминала похоронное бюро, а измученное бессонницей лицо Джона по бледности не уступало маске покойника.

– Боже милостивый, шериф, что происходит? – с неприкрытым страхом в голосе обратился к нему Кой. – Мы отрезаны. С занесенной тропой и разрушенным мостом мы абсолютно отрезаны. Не можем даже взлететь. Не в такую погоду. Этот вертолет был внушительной штукой, но если уж он не смог, то и никто не сможет. А что случилось с этим бродягой Илией? Вот видите, шериф, я говорил Вам, что он пропадал, говорил, шериф.

– Хватит, Чиверс, – в глубоком баритоне Джона звучали командные нотки, но сегодня он не обладал такой силой внушения.

Помощник продолжал:

– Теперь он на свободе, Бог знает, где выжидает, а мы все здесь в ловушке у этого психа, серийного убийцы.

– Я сказал, хватит, – заревел шериф.

В комнате воцарилась тишина. Но Джон знал, что прекратил лишь разговоры, а мысли он не мог остановить. По лицам своих подчиненных он видел, что они дошли до предела, пытаясь оценить весь ужас положения.