Анджей Ваевский - Сноходец

— Не дергалась бы ты. И так проблемы. Заляг на дно. Наши фото по всем казино, — напутствовал Нюма.

Она и не дергалась. Не больно-то чего поделаешь, когда болезнь лишила рук и ног. Не смертельно, но вполне неприятно: обширная аллергия практически содрала кожу с конечностей — расплата за зимние растраты на "везение". На какое-то время придется наглухо забыть про магию, иначе можно и не выкарабкаться. С забинтованными руками и ногами, Яринка с горем пополам добралась к подруге, в село под Киевом.

— Ох ты ж сердешная, — мама подруги закрыла рот руками, безоговорочно приняв девушку под свою опеку, шикнув на мужа, дочь и на мужа дочери.

Все лето Яринку лечили отварами из череды, восстанавливая кожу. И без того являясь обузой, девушка не решилась напрягать подругу и ее семейство еще и уходом за своими волосами, которые на тот момент достигали бедер. Решилась бы, вот только у подруги был маленький ребенок, и так забот хватает.

— Режь, — Яринка поставила стул посреди комнаты и протянула ножницы. Она бы и сама остригла, вот только руки забинтованы.

— С ума сошла?! — взъярилась подруга.

— Режь, они сыпаться начинают. Не страшно, вырастут.

— Галка, не смей! — вмешался муж подруги, но Яринка была непреклонна.

Темно-рыжие локоны заскользили по спине, сползая на пол мертвым змеями-медянками. Галка плакала и стригла. Яринка просто плакала, прощаясь со своей гордостью — роскошными косами цвета темной меди.

Автобус остановился у "Авроры" на Радужном. Яринка сошла с подножки и получила легкий тычок свернутой в трубочку газетой.

— Приветище, — расплылся в улыбке Рустам, оказавшийся на остановке. Резко побледнел и разразился матами:

— Да лучше бы ты голову отрезала! Ты что натворила, дурища?! Да я на твои волосы молился!

— Прости, я не специально. Просто так сложилось.

Кощеева земля

В день рождения Рустама Яринка явилась на Майдан с бутылкой шампанского, демонстративно поставив ее в зонтик музыканта.

— Какие люди, какие люди… и сами себе охрана, — Рустам довольно улыбнулся, не прерывая песни, скорее дополняя репликой.

— А какие? — поинтересовалась кудрявая девчушка лет пятнадцати, сидевшая под стенкой за спиной музыканта — почетное место, свои.

— Как это — какие? Бабушка моя, — поюморил он в ответ, припоминая зимние воспитательные процессы.

— Бабушка?!

— Ага, троюродная. И вот такая разница в возрасте, вернее, отсутствие разницы, — прибавила Яринка, едва сдерживаясь, чтобы не захохотать. Шутку поняли или нет, но прозвище за девушкой закрепилось.

— А я Алла, — представилась девчушка. Оказалось, что лет ей семнадцать, и она студентка первого курса Института легкой промышленности. "Легких отношений", как говорили об этом ВУЗе. Слово за слово, под песни и шампанское — раззнакомились. Позже подтянулись Алик с Надюхой и как-то увели Яринку от компании. Когда она вернулась к Рустаму, то Аллы уже не было: уехала, пока общагу на ночь не закрыли.

Позже они еще не раз встречались, и иногда настолько не хотелось прерывать общение, что либо Яринка тайком пробиралась к Аллке в общежитие, либо та ехала на очередную вписку с "бабушкой". Сдружились. Не успели оглянуться, как прикипели друг к другу, как родные.

Яринка сидела в коридоре общежития на полу. Ванька, одногруппник Аллы, расстелил курточку, на ней и сидели. Тихонько пели под гитару, курили. А потом от лестницы до комнаты прошла Алла. Шатаясь и держась за стену.

— Ты что, пьяная? — Яринка подошла к подруге. Та обернулась, и Яринка побледнела: девочку трясло, лицо было в ссадинах. Она вцепилась пальцами в воротник старшей подруги и разрыдалась. Из сбивчивого рассказа Яринка поняла, что Аллу изнасиловали.

— Кто?!

— Он редко на Майдане появляется…

— Покажешь, — не вопрос, утверждение.

— Угу.

— Убью суку!

Еще целый год ублюдок, посмевший такое сделать с похожей на ребенка Аллой, будет жить спокойно. Много чего произойдет за этот год, только Яринка не забудет.

— "Бабушка", пойдем в "Снежинку". Не люблю ужинать в одиночестве, — Сергея-афганца знали многие. И чем занимался, тоже знали. И то, что отвечать положительно на его приглашения — безопасно для майдановских девушек. Неписаный кодекс Кощеевой земли давал хоть призрачную, но защиту от бандитов, в то время как во всех других районах города едва ли не каждая хоть малость привлекательная девица рисковала быть заброшенной в машину, а дальше… хорошо, если просто изнасилуют и выкинут в переулке.

— Ок, отчего бы не подкрепиться на халяву, — Яринка чувствовала себе увереннее прочих: как-то так само собой сложилось, что "гроза всея Майдана", Лелик и Кораблик, незримо покровительствовали ей. Как-то она поинтересовалась, за что такая честь, и Лелик просветил ее: мол, ты же девушка Акробата. Когда она ответила, что все не так, бандит лишь пожал плечами, все еще помня, как приснопамятный Акробат бережно ухаживал за ней на вечеринке по случаю освобождения. "Это ничего не меняет, все равно другая", — объяснился шкафообразный бандюган, на что Яринка в свою очередь пожала плечами. Чем она отличалась от остальных — так и не поняла: вроде такая же, мошенничала по мелкому, выманивая деньги у "лохов", шаталась по Майдану, жила по впискам.

— Вот все ты у нас ходишь беззаботная, безработная, — начал Афганец за ужином.

— Тебе-то что за печаль? — Яринка поняла, о какой работе идет речь — она ведь не принадлежала ни к одной из группировок, а слава за ней числилась как за мошенницей.

— Нет, я понимаю, что Лелик мне за это голову оторвет, но… не согласишься хоть временно на нас поработать?

— Серега, тебя нечистый попутал. У тебя девки — путаны да клофелинщицы. Я не по этим делам, так что мимо.

— Нет-нет, я про то, чтобы ты их проинструктировала, как себя вести. Клофелинщиц.

— Как ты себе это представляешь, и с чего взял, что мне есть что им сказать?

— Хм, ты же ученица Нюмы, ведь так?

— Допустим, так. И что?

— А то, что понимаю, почему по мелкому работаешь. Напарника нет хорошего. Но я не об этом. Тебе явно есть чему научить моих девочек.

— А ты не думал, что я не иду на крупняки лишь потому, что не хочу "мой дом турма"? Ну, развела девочка на гривен пятьдесят-сто, не украла ведь. Никто заяву не напишет.

— Даже так?

— Именно так.

— И все же, соглашайся. От тебя ведь только инструктаж, никакой работы с клиентами. Сидишь себе тихонечко в квартире, девочек натаскиваешь. Жилье и питание с меня, оплата по результату воспитания. Риска еще меньше, чем на твоих мелочевках.

— Вот ты жук!

— А то!

Яринка согласилась. Все же это было действительно безопасней, чем выискивать жертв. Да и стабильная крыша над головой прельщала. Хоть зиму пережить, не беспокоясь, что опять в морозную ночь придется нарезать круги по городу.