Анджей Ваевский - Сноходец

— Эх, а пойдемте к Андрюхе. Поздно уже, а завтра что-то придумается, — предложил Алик, не придумав ничего лучше.

— Как-то мальчик слишком быстро взрослеет, — отец Андрея поутру обнаружил в прихожей две пары женских босоножек.

— Мам, у нас недельку-две поживут вот эти девушки, ладно? Пока снимут комнату. Сама ведь знаешь, сколько времени уходит на поиск, — недолго думая, Андрей решил квартирно-временный вопрос. Мама согласилась на удивление быстро, предложив начать с бутербродов на завтрак, ибо нечего гостей голодом морить. Гостями считались Яринка и Алла, а Алику был отвешен родительский шутливый подзатыльник. Он был здесь как сын. В тот день Яринка впервые увидела Светлану Трофимовну. Это была взаимная любовь с первого взгляда.

— Андрюш, а это твоя девушка? — поинтересовалась белокурая королева.

— Ой, нет, мы просто друзья, — принялась оправдываться Яринка. И что-то больно защемило в груди оттого, как эта женщина смотрела на нее. С теплом и нежностью.

— Да-да, теперь это так называется, — рассмеялась Светлана Трофимовна.

— Нет, мам, правда, мы друзья, и не более того, — произнес Андрей.

— Надеюсь, это поправимо. Я всегда мечтала о такой дочке.

Вот так с первого момента она обозначила свое отношение к Яринке.

— Нет, это несправедливо! Андрей, ну зачем тебе такие волосы? Эх, и никакой краской такого цвета не добиться, — патетично восклицала Светлана Трофимовна, жалуясь на то, что ей бы тоже хотелось волосы такого цвета, как у сына. Она была блондинкой, причем очень светлой. Золотые локоны. А вот Андрей был мечтой всех блондинок: каким-то чудом от природы ему достались абсолютно белые волосы, даже слегка голубоватые. Как снег морозным утром. И темно-синие глаза, пронзительные, яркие. Гордый орлиный профиль, капризные аристократичные губы. Он был красив настолько, что глазам больно на него смотреть. Почему у него до сих пор нет девушки, оставалось загадкой. По идее, за такими должны бегать толпами.

— Они и бегают. Только боятся.

— Почему?

— Потом сама поймешь, лень объяснять.

Дай руку мне, иди со мной

Каждый человек рождается с вселенским знанием, которое несет в себе. Каждый ребенок по сути своей — Изида. Источник знаний, тот, кто знает ответы на все вопросы. Часто бывает так, что несмышленый ребенок знает название или предназначение той или иной вещи, хотя ему никто не говорил об этом, никто не научил. Маленькая девочка, увидев странную геометрическую фигуру на воротах соседнего дома, не задумываясь выдает слово "ромб", хотя прежде не слышала его, и уж точно никто не подсказал. Она просто это знает. Как и многое другое. Детей не надо учить, их надо спрашивать, тогда Изида пробуждается и дает ответы, наполняя мозг ребенка знанием. Еще они знают, в какие места ходить не стоит, чувствуют, что там пересеченье планов, разломы. Однако петля демиурга устроена таким образом, чтобы не позволять пробуждения. Сами того не понимая, родители убивают изначальные и более глубокие познания дитятки, считая, что занимаются воспитанием и обучением. Тело, тем более, сознание ребенка — слабы. Они охотно поддаются влиянию извне, перенимая опыт таких же спящих, вбирая в себя знания по крупицам, вместо того, чтобы распахнуть дверь в хранилище и получить все сразу, причем в таком объеме, что "спящий" не постигнет за всю жизнь. Но такова система, и обойти ее удается единицам. Чтобы Изида пробудилась, не надо вмешиваться в самостоятельное познание мира ребенком. Но стоит задавать наводящие вопросы. Тогда появится шанс, что рано или поздно, но дверь распахнется, открывая путь к знаниям, накопленным за все века во всей вселенной.

— Можно сказать, что так сошлись звезды, но держу пари, ты в раннем детстве была предоставлена сама себе. Но не только это. Был кто-то, кто спрашивал. Таким образом, в тебе зерно Изиды слишком живое, — подвел черту Андрей.

— Красивая картинка. Но даже если так и есть в общем плане, то с чего ты взял, что это относится ко мне?

— Это мое умение — видеть больше, чем другие. Я вижу даже то, что у тебя был хранитель, но больше его нет. Только золотая сеть осталась. Все еще сторожит. Иначе мир уже убил бы тебя. Не знаю, почему он ничему не научил и не раскрыл твои способности. Возможно, охранял по наитию, сам не подозревая, что за опасное сокровище ему досталось.

— Ха-ха, может, еще скажешь, что это за человек был?

— Скажу. Тот, рядом с кем прошло твое детство в большем промежутке времени, чем с остальными. Рядом с этим человеком тебе всегда было хорошо. Но он был стар или серьезно болен, силы угасали, и мир постепенно добрался до тебя, стремясь уничтожить. Однако посмертный подарок оказался так силен, что ты еще жива. Три года золотой сети. Ведь этот человек умер около трех лет назад, не так ли? — он не спрашивал, он утверждал. Яринка растерялась. Слишком многое сходилось. Нет, не мистическое, жизненное. Но свою историю она никогда не рассказывала, чтобы Андрей мог из других источников узнать о бабушке Акулине. Хранила, как могла. По-человечески, не по-ведьмацки. Хотя и по-ведьмацки тоже.

— Допустим. И что теперь? Станешь моим хранителем? — попыталась свести к шутке… обороняясь.

— Если бы мы жили в средние века, то я бы первым поднес факел к твоему костру. Таких, как ты, надо убивать.

— О-ля-ля, это почему же?

— Видишь ли, чернокнижники существуют для того, чтобы убирать мир за такими, как ты, созидателями. Дело не в том, что ты — Изида. Таких достаточно. Но ты — сноходец. И вот это уже серьезно. Нет черного и белого, нет добра и зла. Есть созидание и разрушение. И только последнее всегда закономерно, ибо приводит к равновесию, поскольку созидатели часто допускают ошибки. Разрушители же — никогда. К тому же, созидатели обладают более разрушительной силой, нежели те, кто за ними чистит. Да, ты сильна и ценна, но от твоего проклятья невозможно убежать. Поэтому логичным было бы тебя уничтожить.

— О, а ты добрый мальчик, как я погляжу.

— Ага, добрее не придумать. Поэтому я научу тебя тому, чему смогу, даже учитывая разницу в "окрасе" силы.

— Чему научишь?

— Путям. Научу ходить по сефироту и править судьбы, выстраивать новые дороги для людей. Возможно, потом попытаюсь объяснить, в чем суть сноходца.

— А кто сказал, что я это употреблю на благо людям?

— А кто сказал, что меня это волнует? Вот тебе инструмент.

— Карты?

— Они самые. Не хрустальными же шарами баловаться, как в дешевом балагане.

— А карты — не балаган?

— Смотря какие. Вытяни одну. С нее и начнется обучение, — он распустил в руке веером всю колоду, и Яринка заметила, что карт намного больше, чем в обычной. До этого момента она видела лишь "рубашку", немного необычную, но после фирменных колод казино удивляться было нечему. Девушка протянула руку и вытащила…