Стивен Кинг - Столкновение миров

Лори спросила:

— Ты бледен, как смерть, Джек. С тобой все в порядке?

— Можно мне выпить имбиря? — спросил он.

Она дала ему стакан, и Джек выпил его, не прекращая натирать пол танцплощадки. Без четверти двенадцать Смоки опять послал его на склад.

— Принеси бочонок.

Джек через силу вытащил бочку. Без четверти час Смоки начал поторапливать оставшихся. Лори отключила музыкальный ящик под слабые протестующие выкрики. Глория отключила игры, нацепила свитер (розовый, как жевательная резинка) и ушла. Смоки начал выключать лампочки и поторапливать засидевшихся.

— Ладно, Джек, — сказал он, когда все ушли. — Ты хорошо работал для начала. Тут есть комната для отдыха. Ты можешь прилечь в кладовке.

Вместо того, чтобы потребовать свою плату, которую Смоки и не предлагал, Джек направился в кладовку, настолько усталый, что выглядел уменьшенной копией алкоголиков, которых выпроваживали из кабака.

В кладовке он увидел, что Лори копошилась в углу. Она наклонилась так низко, что это встревожило его, и на секунду Джек со смутной тревогой подумал, что она роется в рюкзаке. Затем он понял, что она расстилает пару одеял на подстилке из мешков. Кроме того, Лори положила тут же маленькую сатиновую подушечку с надписью «НЬЮ-ЙОРКСКАЯ ЯРМАРКА».

— Я тебе сделала маленькое гнездышко, малыш, — сказала она.

— Спасибо, — ответил Джек. Это был простой, почти автоматический акт вежливости, но Джек едва смог удержаться, чтобы не расплакаться. Вместо этого он улыбнулся.

— Большое спасибо, Лори.

— Нет проблем. Ты будешь спать здесь, Джек. Смоки не такой плохой. Когда ты узнаешь его, окажется, что он не такой плохой.

Она так произнесла эти слова, словно ей хотелось, чтобы так оно и было.

— Возможно, — ответил Джек и импульсивно добавил, — но я ухожу завтра. Мне кажется, Оутли не для меня.

Она проговорила:

— Может быть, ты уйдешь, Джек… Но, может быть, решишь остаться ненадолго. Почему ты не спишь?

В ее маленькой речи было что-то принужденное и неестественное. Ничего не осталось от ее улыбки, с которой она сказала: «Я сделала тебе маленькое гнездышко». Джек заметил это, но слишком устал, чтобы сосредоточить свое внимание на этом.

— Ладно, посмотрим, — ответил он.

— Конечно, посмотрим, — согласилась Лори, направляясь к двери и посылая воздушный поцелуй ладошкой грязной руки.

— Спокойной ночи, Джек.

— Спокойной ночи.

Он начал стягивать рубашку… и остановился, решив снять только ботинки. В кладовой было холодно и сыро. Он сел на мешки, развязал шнурки и скинул кроссовки. Он хотел только лечь на сувенир с Нью-Йорской ярмарки, так как настолько устал, что засыпал на ходу, когда в баре зазвонил телефон, пронзительно визжа в темноте, всверливаясь в нее, заставляя его думать о грязных движущихся корнях, биче из бычьей кожи и двухголовых пони.

— Дзинь, дзинь, дзинь, — раздавалось в мертвой тишине.

«Дзинь, дзинь, дзинь. Дети, которые звонят, чтобы спросить о Принце Альберте в банках, уже давно легли спать. Дзинь, дзинь, дзинь. Алло, Джеки. Это Морган, я почувствовал тебя в своем лесу. Как тебе в голову могла прийти мысль, что будешь в безопасности в своем мире? Мой лес есть и здесь тоже. Последний шанс, Джеки…»

Иди домой, или мы пошлем свою группу.

У тебя не будет больше шансов. Ты не должен…

Джек поднялся и побежал через склад. Казалось, что холодный пот покрыл все его тело.

Он приоткрыл дверь.

Дзинь, дзинь, дзинь, дзинь.

И наконец:

— Алло, «Оутлийская Пробка». Выкладывайте, и лучше пусть это будут хорошие новости. — Голос принадлежал Смоки. Пауза. — Алло?

Еще одна пауза.

— Черт подери!

Смоки бросил трубку и поднялся в маленькую комнатку наверху, в которой они жили с Лори.

Джек перевел взгляд с зеленого листка бумаги в левой руке на тонкую стопку банкнот, не веря своим глазам. Сейчас была уже среда, одиннадцать часов утра, и он попросил свои деньги.

— Что это? — спросил он, не веря.

— Ты умеешь читать, — ответил Смоки, — и умеешь считать. Ты двигаешься недостаточно быстро, Джек, по крайней мере, пока. Но ты достаточно сообразителен.

Теперь он сидел с зеленым листком в одной руке и деньгами в другой. Холодная злость пульсировала в его мозгу. Листок был озаглавлен: «Гостевой чек». Он был в точности похож на тот, что использовала миссис Берберри в «Золотой Ложке».

1 гамбургер — $ 1.35

1 гамбургер — $ 1.35

1 стакан молока — $ 0.55

1 стакан имбиря — $ 0.55

обслуживание — $ 0.30

Внизу стояла цифра $ 4.10 , написанная большим шрифтом и обведенная кружком. За вечер Джек заработал девять долларов. Смоки удержал почти половину. В правой руке Джека было четыре доллара девяносто центов.

Он яростно взглянул вверх: сначала на Лори, которая отсутствующе смотрела в сторону, затем на Смоки, который просто отвернулся.

— Это грабеж, — сдавленно сказал он.

— Джек, это неправда, взгляни на меню…

— Я имею в виду не это, вы знаете, что!

Лори немного сжалась, как будто ожидая, что Смоки сейчас ударит его… но Смоки просто смотрел на Джека с ужасающим равнодушием.

— Я не включил счет за постель, не так ли?

— Постель! — выкрикнул Джек, чувствуя, как кровь прилила к его щекам. — Хорошая постель! Старые мешки на цементном полу! Хорошая постель! Хочу я посмотреть, как ты заставишь меня платить за нее, грязный мошенник!

Лори удивленно вскрикнула и испуганно уставилась на Смоки… но Смоки просто сел напротив Джека, выпустив густые синие клубы дыма. Свежая поварская шапочка на голове Смоки наклонилась вперед.

— Мы обсуждали с тобой условия твоего найма именно на этом месте, — сказал Смоки. — Ты спросил, есть ли работа. Я сказал, что есть. О твоей еде упомянуто не было. Если бы мы упомянули это, возможно, что-то и можно было сделать. А, может, и нет. Но ты не упомянул об этом, теперь ты видишь, к чему это приводит.

Джек дрожал, в его глазах стояли слезы. Он пытался заговорить, но из его горла вырывались лишь хрипы. Он был слишком взбешен, чтобы говорить.

— Конечно, если ты хочешь сейчас обсудить условия работы и включить в них питание…

— Иди к черту! — наконец выкрикнул Джек, сжимая в руке четыре долларовые бумажки и кучку мелочи. — Учи следующего малыша, который придет сюда, как вести себя! Я ухожу.

Джек двинулся к двери, и, несмотря на свой гнев, он знал, не думал, а именно знал, что не сможет уйти.

— Джек.

Он коснулся дверной ручки, собираясь схватить и повернуть ее, но этот голос был тверд и полон конкретной угрозы. Джек опустил ручку и повернулся, гнев покинул его. Неожиданно он почувствовал себя выжатым и старым. Лори отошла за стойку. Она решила, что если Смоки не будет бить Джека кулаками, значит все в порядке.