Николай Шпыркович - Злачное место

— Стандарт. — сказал Старый, осмотрев тело. — Дополнительные шейные позвонки, обратный коленный сустав, монолитная челюсть. Килограмм двадцать человечины ужрал. Кстати — вот укус — он указал пальцем на плечо морфа, где отчетливо виднелись два полукруга глубоких рваных ран. — Тем не менее — опаснейшая тварюга — подчеркнул он специально для Артема, видя, что тот несколько приуныл, от того факта, что завалил всего лишь "стандартного" морфа.

— И опять она его не жрала — тихо сказал Крысолов. — Думаешь, случайно череп не тронула, а за плечо кусанула?

— Ладно, давай других посмотрим…

Они перешли к неподвижным телам трех других туш, лежавших там, где пули команды окончательно выбили из них жизнь-нежизнь.

— А вот это уже интереснее, — протянул Старый, присев на корточки возле первого, одетого в дешевый камуфляж, который рвался на нем из-за бугрящихся на плечах мышц. лежавшего на спине. В животе морфа зияла дыра размером этак с небольшую тыкву, как решил про себя Артем.

Старый тем временем, достал нож, и взрезал сначала рваную куртку, а затем, воткнув нож в правое подреберье, развернул брюшную полость.

— Прямо, как при холецистэктомии — буркнул он опять какую-то тарабарщину, но судя по тому, как недоуменно переглянулись Кусок и Сикока, и для них данное слово, было непонятным, так что Артем решился спросить у Старого, не слишком рискуя выглядеть отсталым дураком:

— А что это: "холецитамия"?

— Удаление желчного пузыря, — проронил Старый, сосредоточенно ковыряясь в животе морфа. — Есть у человека такой пузырь под печенью, иногда он воспаляется, тогда надо оперировать, пузырь удалять. Только ему это не грозит. — кивнул он на морфа. — Пузырь ему уже удалили. Вместе с печенью.

— Выжрала? — угрюмо спросил Крысолов

— Ага, чистенько так. Ну-ка… — он разрезал куртку на груди, затем воткнул нож под ключицу справа и с усилием протянул его двумя руками вниз, разрезая ребра, а потом повторил эту же процедуру слева. Обмотав левую руку отхваченным куском одежды морфа, он вцепился ей в образовавшийся выкроенный лоскут, а правой подсек ткани под грудиной. Потянув лоскут вверх, он приподнял его и заглянул внутрь грудной клетки.

— Так я и думал, — произнес он, отпустив взрезанные ребра, — сердца тоже нет. Она жрет только печень и сердце. А потом выкармливает из обыкновенных получившихся зомби морфов. Мышцы у них — не трогает, ей нужно, чтобы эти морфы были работоспособными. Они, типа, ее гвардии.

— А сердце и печень то ей зачем?

… а зачем вообще зомби едят живых? Кто-нибудь, когда-нибудь задумывался над этим? Не, ну зомби — оне злые. Положено им нападать на людей. Зачем? Ну…. Злые и все. Когда из, в общем-то, неуклюжих мертвяков начали получаться ловкие и сильные морфы — человечество в очередной раз впало в ошибку, многократно описанную в юриспруденции, ну и медикам она тоже известна…, а впрочем, любой, кто работал хоть раз руками или головой, что-то делая, исправляя или разбираясь, с ней знаком. "После того, как — не значит, что вследствие того" — на латинском оно красивше. "Вот съел апельсин, доктор — и сразу после этого сердце заболело". "Вот Вася на меня в машине поругался, она и не завелась у него в следующий раз".Раз едят людей, а потом морфируют — для этого и едят — как-то само собой укоренилось подобное мнение у большинства, переживших Эту Херню. Уцелевшие биохимики, впрочем, быстро все разложили по полкам, однако, кому когда была интересна биохимия?

Мы ничего не поймем, если не будем знать, как протекают биохимические процессы в организме. Короче…. Нет, так слишком длинно. Еще короче…и проще…… убрать половину… Ну… вот так где то: все энергетические процессы в любом организме — хоть человека, хоть бабочки, хоть слона, завязаны на молекуле аденозинтрифосфорной кислоты — сокращенно — АТФ. В результате распада этой молекулы высвобождается энергия, которую живой организм может использовать по своему усмотрению: например, перелететь с цветка на цветок. Затоптать крокодила. Почесать задницу и подумать, что хорошо бы трахнуть соседку. Трахнуть соседку. Залечить синяк, полученный от соседкиного мужа и т. д. А АТФ, откуда в организме берется? А едим мы белки, жиры и углеводы. Под действием ферментов, содержащихся в пищеварительных соках, они распадаются до соединений, умно называемых "трикарбоновыми кислотами", каковые потом, в свою очередь, начинают участвовать в интересной цепочке биохимических реакций. Вернее, не цепочке даже, а колесе-цикле с образованием тех самых молекул АТФ. Причем интересная штука: молекул АТФ может образовываться разное количество. Если реакция окисления идет с помощью кислорода — то цикл более длинный, но и более энергетически выгодный — в результате окислительных процессов происходит образование аж 38 молекул АТФ на каждую молекулу глюкозы, что равно 1162, 8 кДж энергии. Но реакция может происходить и по бескислородному, так называемому, анаэробному пути, тогда происходит образование всего 2 молекул АТФ, и, соответственно, — 150 кДж энергии. Тем не менее, обе эти системы образования энергии очень эффективны — 40, 4 % и 40, 8 % соответственно. По сравнению, хоть бы с тем же бензиновым двигателем внутреннего сгорания, эффективность которого -25-30 %, куда как лучше. Бескислородный путь проигрывает кислородному, потому как большая часть "силы" процесса идет на образование молочной кислоты. По бескислородному пути идет окисление глюкозы, например, у больных сахарным диабетом — и поэтому у них жуткий энергетический голод. А кто, кстати, ощущал запах в палате, где находится больной сахарным диабетом? "Яблочками пахнет" — ласково говорили врачи эндокринологи, с порога уже зная, что привезли очередного сахарника с большим уровнем глюкозы в крови. Пахнет, собственно, не яблочками, а ацетоном — промежуточным продуктом бескислородного окисления. Собственно говоря, — как пахнут и зомби, поскольку не дышат, а энергию, откуда-то брать надо, а "просто так" — мертвые ходить не могут, все в этой Вселенной подчиняется универсальным законам. Вот и шел в "воскресшем" организме процесс бескислородного окисления, вот и пахли зомбаки ацетоном. Недолго, впрочем, пахли — так как запасы того, что можно переработать в мертвом теле по бескислородному пути — ограничены, и зомбак, сколько-то поколесив по окрестностям, рано или поздно останавливался — поберечь остатки энергии до более удобного случая — какой-нибудь "левой" команды, к примеру. И этим же — малым количеством энергии, образующейся при бескислородном пути окисления — всего-то 2 молекулы АТФ против 38- объяснялось то, что новоиспеченные зомбаки — медленные и неповоротливые. Вот только жизнь, как говорилось раньше — штука, стремящаяся выжить всегда и везде. Если у тебя чего-то нет, а тебе это нужно — отними у другого, у кого это есть! А рядом с только открывшим глаза зомбаком ходили, говорили, со страхом показывали на него пальцами существа, до краев набитые молекулами АТФ. Те, кто предполагал, осторожно, правда, что ожившими мертвецами движет голод — были правы. Голод стоял в глазах мертвецов, он был неприкрытым, в чистом виде — и именно поэтому воспринимался живыми, как ненависть. Да, это был именно голод — жуткий энергетический голод, который и двигал ожившими мертвецами, заставляя их вцепляться в живые существа и жрать, жрать живую плоть, поставляя умершему телу столь необходимую энергию — чтобы ликвидировать эту ужасную боль от голода… Ну а затем уже — чтобы двигаться быстрее, быть сильнее, иметь преимущество носителя перед всеми остальными. А мутация тела до уровня морфа — побочный эффект, так сказать, чтобы реализовать преимущество. Больше всего, кстати, АТФ — в скелетных мышцах, потому зомби так старательно и обгладывали костяки. Все остальное, впрочем, тоже годилось…