Николай Шпыркович - Злачное место

Мягко урча, дымчатая кошара вышла из за двери. И сразу принялась тереться об ноги — так она делала, когда проголодалась, но еще не очень сильно. Если бы сильно — они бы ее еще со двора услышали бы — кошка большим терпением не отличалась, и принималась голосить уже на второй день голодовки.

Баста — это так отец ее назвал. Артем думал, что Баста — это типа все, хватит, шандец мертвякам, ну, или хотя бы мышам. Но батя объяснил, что так в Древнем Египте одну богиню так звали, в виде кошки. Только немного не так — Бастет, а Баста — так привычнее, и для кошки — звучит лучше. Вот кстати, интересно, может и прав Старый, и тогда это все было уже — ну, с мертвяками засада? А с чего тогда кошку в богини производить? И, это: кошку ведь первой в дом пускали, совсем древний обычай — зачем? У них правда, в Египте том, и крокодилы, батя говорил, в богах числились. Интересно, а крокодилы зомбируются? Если нет — то такого бога не грех и заиметь — от него, наверное, не каждый и морф вырвется, не то, что зомбак. А где же батя сам-то? Артем осторожно заглянул во вторую комнаты их дома — кровать, на которой они оставили раненого отца была пуста. Вообще-то. батя к этому времени должен был бы и на ноги подняться — раны сейчас заживали не в пример лучше прежнего, а батя терпеливым был и залеживаться не любил. Помнится, на охоте он три ребра сломал, и это еще и до Херни даже — так только пару дней и отлежался. А потом опять по дому все делал, кривился только немного, кто не знал про ребра, так и не замечал ничего.

Артем внимательно посмотрел на обстановку — все было, вроде, в порядке: кровать аккуратно заправлена., все на своих местах. Одежды батиной не было — все, что с ним случилось — а равно и с другими — случилось, скорее всего, не дома, а где-то на улице. Крысолов тоже зашел в комнату и Артем изложил все это командиру, не забыв упомянуть и о том, когда все это могло произойти, судя по кошачьему поведению. Они специально посмотрели на Бастину тарелку, стоявшую возле печки — точно, так и есть, остатки корма там были, кошка не подобрала все до последней крошки, но уже надеялась на что-нибудь посвежее. Значит — не больше суток бати в доме нет. Ладно. А с остальными — что же?

Артем с Крысоловом вышли из дома, где их терпеливо ждали остальные члены команды. Крысолов "на автомате", едва увидев Куска, сразу сдвинулся вправо от него, дабы не создавать легкую групповую цель, ну, и Артем, тоже сместился влево.

— Все тихо, — скупо просвистел Кусок. — ни движухи, ни чего другого.

— Старый?

— Тихо.

— Чего дальше делать будем, Артем? — повернулся к нему командир.

— Проверить остальные дома, может? — неуверенно спросил Артем.

Их дом стоял третьим с края деревни, и Артем надеялся, что может хоть дальше кто в домах есть. Слабо, чего-то надеялся, ну а вдруг…

И он по гроб жизни остался благодарен команде, когда никто из них не высказался типа: "…Да ну, ясный пень — попадалово здесь какое-то. Ну, нехрен думать — сматываться надо, потом, с большими силами вернуться, и все как следует посмотреть — с вояками теми же. Ну, четверо нас всего — че мы, если че?". Крысолов по очереди посмотрел на Старого, на Куска — все согласно кивнули, и Крысолов обратился к Артему:

— Давай маршрут.

Артем глубоко вздохнул, потряся головой, и принялся размышлять вслух, искоса поглядывая на команду

— Можно пойти по этому краю деревни. Потом вернуться по другому — также проходя каждый дом… — подумал немного, и отрицательно мотнул головой:

— Нет. Лучше — с этой…,ну, хоть и мы c командиром. Вы, — показал он на Старого с Куском, — по второй стороне, до следующего дома. Потом мы — под вашим прикрытием, чуть дальше, прикрываем вас, вы- еще продвигаетесь…, он внезапно осекся, увидев легкую улыбку на лице Куска.

— Вы…, вы что, проверяете меня? Даже сейчас??? — с возмущением начал он — и опять осекся.

— А когда еще учиться? — негромко спросил Старый, — вот она, реальная ситуация, от твоего поведения в ней может зависеть жизнь тех, кто тебе дорог. Кстати, никогда не понимал тех врачей, которые отказываются оперировать, ну, или вообще лечить пациентов на том основании, что те — их родственники. Если ты- врач, а не хрен собачий, и знания твои — реальные, и ты в этом уверен — кому же, если не тебе и лечить? Сам и сделаешь лучше всех родственнику своему. Все может быть, кто же спорит, и исход любой — главное, чтобы ты сам это понимал и перед собой чист был — чтобы потом себе самому сказать: " Я сделал все, что от меня зависело". Ну, а если ты сам себе не доверяешь — как другие тебе доверять могут.

— Да и не проверяем мы тебя, — вмешался Крысолов. — Все правильно излагаешь. Так и пойдем.

Они перебежками передвигались от дома к дому, и везде было одно и то же — людей не было. Правда, большинство домов было заперто и видно было, что люди в них не заходили, по меньшей мере с неделю — это были дома тех сельчан, кто решил переждать лихую годину в лесу, да как раз и угодил в руки "крестовых". Но вот дом той же Матруны: Артем хорошо помнил, что она оставалась, когда команда в поселок пошла. Точно, оставалась, еще бате обещала козьего молока занести. Вон она, коза, на цепи ходит — а Матруны нет, ни в доме, ни рядом, а коза — вокруг себя всю траву выела. Или дед Парфен, он тоже в лес не пошел, сказал, что с его ногой, перебитой на фронте, не до походов по лесам. Вот его колодка, вся иссеченная, на которой он лозу рубил, на дрова, и топор даже в ней торчит — и опять никого. Время от времени они посматривали на противоположную сторону — после того, как Старый и Кусок тоже проверяли очередной дом, но те тоже лишь отрицательно мотали головой.

…Они нашли их всех во дворе Кузнеца, крайнего дома, деревни. Можно сказать, там, где все и началось. Счастливого конца для деревни не получилось — хоть Артем до последнего верил в это. Даже когда в предпоследнем доме, куда они заглянули с Крысоловом, жужжащая стая мух поднялась от двух кровавых пятен, а Крысолов, хмуро принюхался к поднятой с земли гильзе, одной из нескольких, валявшихся там же — все еще верил….

Артем стоял и смотрел на сельчан, лежавших в ряд под стеной сарая. Тетка Матруна, которую он так часто вспоминал в последнее время… Парфен, с так и отставленной, даже после смерти ногой…. Другие — их было не так и много. Человек пятнадцать всего, женщин и мужчин, по большей части — пожилых, пара малолетних детей — Славка Иванов и Артемихина Катя. Несколько человек были из тех, что ушли в леса — значит не все тогда погибли, кое-кто и выжил, только для того, чтобы вернуться в деревню и умереть уже здесь. Возле головы каждого расплывалось пятно крови. Батя тоже там лежал. Правда, немного в стороне, с самого края, в своей всегдашней вытертой куртке, склонив голову набок. Полуприкрытые глаза смотрели невидящим взглядом с бледного лица. Бледного — потому что у него единственного была видимая рана еще и на груди — куртка вон вся, кровью пропиталась. "Наверное, это его там и подстрелили, во дворе, а потом уже сюда перенесли" — как-то автоматически подумал Артем. У остальных лица были синие, опухшие. На шеях, тоже вздутых — виднелись пятна и следы царапин. У Егора Нефелова, жившего на через три дома от них, телом было что-то не в порядке. Артем непонимающе смотрел на тело, а потом сообразил — что. Голова человека была повернута на 180 градусов — так что лицо его теперь смотрело со спины. В памяти Артема всплыло"… отвернул ему голову, как шляпку от подсолнуха…"