Александр Кудрявцев - Винчестер

Галина всматривалась в мое лицо, как обычно вглядываются в книгу при плохом освещении. Грянули танцевальные ритмы, а мы так и стояли напротив друг друга.

- Странный ты парень, - голос леди в красном прозвучал грустно и трезво, - нездешний какой-то.

- Ты же понимаешь…

- Понимаю, - перебила она и, отвернувшись, нырнула в пляшущую толпу. Я поискал взглядом товарища, но безуспешно. Я побежал вниз, надеясь, что он вышел покурить, трижды обежал здание техникума, но Штирлица не было и там. Я решил, что он побрел домой и припустил по дороге к дому, добежал до железнодорожного моста, но никого не встретил.

Друг исчез.

Я вернулся. Танцы шли к концу, диджей объявил «заключительный медляк» в опустевший зал.

Я вышел одним из последних, и поплелся домой. У заброшенной стройки остановился выкурить папиросу – и услышал голос.

Вскрик. Он доносился откуда-то из темных глазниц пустого здания. Показалось, что это голос…

Я бросил искру в лопухи и бросился внутрь дома.

На одном из верхних этажей кто-то был. Низкие голоса, невнятные реплики и какой-то ритмичный стук – как приглушенные шлепки ладонью по коже.

Глаза привыкли к темноте не сразу. Те, кто стоял передо мной, сначала показались мутными пятнами без лиц.

- Чо надо? – сказала одна из теней, и я узнал голос Грифа. А потом увидел место, откуда доносился звук голых шлепков.

Женский силуэт согнулся в проеме окна. Она уткнулась лицом в сцепленные ладони и тряслась от частых ударов сзади, где старался кто-то со спущенными штанами. Рядом переминалась еще пара претендентов, образуя живую очередь.

На полу, как живые, шевелились от ветра клочья красного платья.

Нужно было заорать, схватить что-нибудь тяжелое, убить их всех, раскромсать и размазать!

- Что происходит? – услышал я собственный тонкий голос.

- Слышь… - сказал Гриф, но, присмотревшись, осклабился, - а, Аэросмит! Ну, давай, заходи. У нас баба тут...

- Это не баба, - сказал я.

Галина подняла голову, обвела компанию мутным взглядом и попыталась улыбнуться.

- Твоя что ли? Не гони, малый, это ж Галка-Проститутка.

- Вы ее…Вы ее…

- Дебил, ей НРАВИТСЯ, когда ее так! Она сама…

Выглянувшая Луна осветила кусок кирпича, который тут же ладно лег в ладонь.

- Ну, давай, Терминатор…

Гриф сложил руки на широкой груди и ухмылялся мне в лицо.

- Давай. Бей, ссыкло…

Я стоял рядом и не мог пошевелиться. Кирпич выскользнул из ослабевшей руки.

- Н-на! – выдохнул Гриф, с размаху шлепнув меня ладонью в лицо. Я грохнулся на пол.

Парни заржали. Гриф был серьезен и не отрывал от меня страшных маленьких глаз.

- Пшел, корявец…

Я скатился по высоким ступеням. Порыв ночного ветра охладил лицо. Я остановился у входа, увидев тяжелую штакетину, почти оторванную от поваленного забора.

Нужно было возвращаться.

- Валим, хлопцы! – донеслось из здания. – Малый стукануть может. Быро!

Они брызнули из здания, как тараканы. Я вернулся к девушке в красном. Моя леди успела одеться и сидела, по-кукольному разбросав длинные ноги по грязному полу.

- Вот так оно и бывает, Дик…

- Я провожу тебя.

- Иди домой, - она встала и, покачиваясь, пошла к выходу.

«Леди ин ред» крутилась в голове заевшей пластинкой. Глаза разъедали слезы. Пара темных капель из носа шлепнулась на белые кроссовки.

Я больше не видел ее. По дороге домой светили все те же звезды, в облаках ныряла та же самая Луна, по-прежнему пахло сиренью. Но правильного мира больше не было. А может быть, я просто повзрослел.

Я звонил Штирлицу домой с утра, но его матушка сказала, что он куда-то вышел. Похоже, Штирлиц направился в Камору - нашу тайную подвальную комнату.

Мы оборудовали Камору в подвале многоэтажки Штирлица. Бесхозная комнатка нашлась с год назад, когда родители послали Штирлица в подвал за картошкой. Он перепутал двери и случайно обнаружил пустующее помещение рядом с фамильным погребом.

Подвальную комнатку обжили мы быстро. Притащили старую раскладушку и топчан, стены обклеили плакатами "Металлики" и "Нирваны", сколотили небольшой столик, на дверь повесили амбарный замок. В Каморе собирались тайком, по вечерам, курили бурые ментоловые сигареты "Мора"- считалось тем еще шиком - травили истории и дулись в мятые карты.

В подвале оказалось мрачно - кто-то опять украл лампочку. Я щелкнул беспомощной зажигалкой и стал спускаться по пологим ступеням входа. Древняя дверь в длинный подвальный коридор заскрипела так, что слегка заложило уши.

Стало страшно. Я застыл на месте, тут же обругал себя бабой и шагнул во мрак. До Каморы нужно было пройти шагов двадцать, свернуть направо и через три двери - налево.

Сначала из тьмы впереди повеяло холодом. Огонек зажигалки дернулся и исчез.

А потом послышался детский смех.

Звонкий хохоток приближался, а я все не мог разглядеть этого странного ребенка, весело разгуливающего по темному подвалу.

Внезапно смех смолк. И тут же раздался справа от меня, совсем рядом. Я дернулся влево - и невидимый ребенок хохотнул у левого уха. Стараясь унять тяжелое дыхание, я попятился к выходу.

Шаг за шагом.

Шаг.

За.

Шагом…

Я увидел его прямо перед собой - маленького мальчика в рваном джинсовом комбинезоне с черными синяками под глазами и темной точкой посреди лба. Его тело мерцало, как светляк.

Ребенок снова засмеялся. Из точки над его переносицей поползла темная струйка. Не сходя с места, он протянул ко мне руки, и они все росли, удлинялись, а пальцы с безобразно отросшими черными ногтями тянулись ко мне, и пришел я в себя лишь тогда, когда они коснулись моей кожи...

и он опять ударил деревянным мечом так, что мое оружие выскочило из рук.

- Сдавайся!

- Робин Гуд не сдается! - я увернулся от его клинка и бросился Джеку в ноги.

Он хоть и старший, но несообразительный. Увалень на маневр среагировать не успел, и я быстро оседлал соперника.

- Победа лесных разбойников!

Джек пыхтел, корчился и даже старался кусаться.

- Пусти, гад!

На шум во дворе из дома выглянула мать.

- А ну-ка встали с земли оба! - прикрикнула она.

Мы быстро поднялись и принялись отряхиваться. С тех пор как отец ушел на войну, с шутки с мамой были плохи.

- Глянь! - Джек ткнул меня локтем, указывая за калитку.

Вдалеке на дороге клубилась пыль, и уже отчетливо слышался стук копыт. Мама нахмурилась.

- В дом, живо! - распорядилась мать. - Спрячьтесь где-нибудь и не показывайтесь, пока они не уедут!

Мы вбежали на террасу и подкрались к неплотно закрытой занавеске.

У частокола изгороди спешились двое вооруженных мужчин.

- Что вам угодно? - мать скрестила руки на груди, загораживая проход во двор. - Это частная собственность, и я не разрешаю...