Юрий Моренис - Охота на вампиров

Чего это он лезет в благодетели? Вроде бы милосердием никогда не страдал…

И тут уже знакомое чувство страха окатило его. Именно окатило, потому что страх шел не изнутри его, а снаружи, откуда-то сзади, где Монах давно затих и не подавал голоса.

Что-то коснулось Ала. Он скосил глаза и увидел на своем плече когтистую волосатую лапу. Ал поднял взгляд — в зеркальце отражались безумные зрачки и хищный оскал. Тварь! И эта тварь чем-то напоминала Монаха!

Ал окаменел, пораженный, но мгновенно сориентировался и кубарем выкатился на дорогу. Благо дверца оставалась незапертой. А дальше он с изумлением наблюдал, как открывается задняя дверь и оттуда выползает мохнатое чудовище в рваной куртке и джинсах Монаха. Словно в безумии, дикое существо завыло и попыталось удрать. Однако Ал уже успел вскочить на ноги и набросился на тварь. Чудовище захрюкало, заскребло бетон, но Ал знал, что делать. Выписав ему по черепу и отключив его, он полез в карман монаховой куртки и достал наручники. Убийца-профессионал никогда с ними не расставался. Вот и для самого сгодились.

Вырубленное, с закованными за спиной лапами, чудище лежало на бетоне и тихо пускало кровавые сопли в траву.

— Убей его! — послышалось сзади.

Интересно, что почувствовали бы вы, когда ваш знакомый почти на глазах превращается в монстра, когда неизвестно, то ли он бежит от тебя, то ли нападает, когда вы после жестокой драки пытаетесь подняться с колен, и тут позади вас на заброшенной дороге раздается женский голос: «Убей его!»

Нет, голос правда женский:

— Ну?! Чего тянешь? Убей!

Ал с достоинством повернул голову и, забыв обо всем, широко раскрыл рот.

Да, там стояла женщина. И какая!..

Во-первых, она была рыжая. Во-вторых, она напоминала скалу в ярко-зеленом спортивном костюме и белых кроссовках. В-третьих, в руках она держала ружье — могучий пятизарядный карабин, который и как дубину можно было использовать против пятерых.

Но волосы! Какие роскошные рыжие волосы! Пугачева отдыхает. Верите, Ал наблюдал второй за вечер закат. Копна волос обрамляла чуть полное, широкое в скулах лицо, которое сужалось к подбородку с ямочкой. Маленький ротик с пухлыми губами. В этом лице все дополняло друг друга: чувственные уста — тонкий прямой нос, нос — совиные брови вразлет, брови — зеленые глаза, в которых то сверкали молнии, то скакали черти.

— Ты убьешь его?! — ее грудь тяжело вздымалась. Не грудь, а два домкрата, способные остановить тяжелый грузовик. — Чего уставился? Сейчас обоих пристрелю…

— Мадам, что вам сделали я и мой несчастный друг? — вежливо спросил Ал.

— Тогда тем более! — вдруг изрекла красавица и подняла ствол.

Ал резко подхватил Монаха, прикрылся им, а из-под куртки выхватил свое оружие. Но это была просто пукалка, если сравнивать его с «минометом» рыжеволосой красотки.

— Слушай, деваха! — кстати, для девахи она была несколько взрословата. — Пока ты будешь дырявить моего приятеля, я тебе живо сквозняк в черепе устрою. А ну, клади ружье!

И чтоб доказать ей, что не шутит, Ал выстрелил. Пуля цокнула о бетон и рикошетом пробила дверцу «мерседеса».

— Ого! — удивилась незнакомка.

— Видишь, красотка, мне свой возок не жалко, а тебя уж подавно.

Девушка вдруг рассмеялась и довольно сказала:

— А ты, видать, не робкого десятка.

Ружье тем не менее аккуратно положила на землю.

— Ну что? — спросила она.

— Сейчас будем вручать друг дружке верительные грамоты. Садись на пассажирское место впереди. Сзади мой дружок поедет.

Она брезгливо поморщилась, но к машине пошла.

— Если он тебе так дорог, нельзя ли сунуть его в багажник?

— Нельзя. Он там не поместится. Она послушно села на переднее сиденье. Ал подхватил все еще вырубленного Монаха, или, вернее, то, во что он превратился, и затолкал его в машину. Ал и сам не понимал, зачем с ним возится. Но с другой стороны, он чувствовал, что уже вляпался в какую-то жуткую историю и просто так из нее не выбраться. Ал вытер руки, обошел тачку и поднял карабин. В машине он протянул его хозяйке.

— Держи.

— Не боишься?

— Боюсь. Но когда будешь разворачивать свою «зенитку», не пальни в потолок. Крыша протекать будет.

Незнакомка опять рассмеялась.

— Веселая вы женщина, мадам.

Ал включил зажигание.

— Куда же покатим, молодой человек? Места у нас дремучие…

— Алексей, — представился молодой человек, — можно просто Ал.

— Ал?

— Да.

— А я Энн.

Тут засмеялся Ал.

— Анна, что ли?

— Анна. Анна Игнатьевна.

— Ну что ж, поехали, Аня.

Ал нажал на педаль газа и плавно тронул свои серебристые «дроги».

Там, на склоне, он помнил один заветный поворот. Сердце его екало и замирало от волнения. Он уже вычислил, кто такая Анна Игнатьевна и куда надо двигать на ночлег.

Ночная гостья встревожилась.

— Куда это ты?

— К тебе.

Зеленые глаза смотрели с подозрением.

— Разве знаешь?

— Догадываюсь…

И снова волна жути подобралась, обволокла, замедлила движения.

— Разве ты ничего не чувствуешь?

— А чего?

— Страх какой-то.

Она искоса глянула на Ала, как бы еще раз оценивая, и небрежно хмыкнула:

— Тебя, что ли, бояться?

Они уже спускались в застывающую тьму. Вдруг Ал резко затормозил, схватил ее карабин и выскочил на дорогу. Что-то шевельнулось в кустах. Ал вскинул ружье и выстрелил в темь. Приклад с силой саданул в плечо, но он был готов к отдаче, потому его не развернуло. Ничего себе девушка пушку таскает…

— Слышь, как там тебя… Ал. Не дразни судьбу. Лучше дадим деру.

— Я должен знать, от кого убегаю.

— Если это нелюди, их надо в голову. А так — выживают.

— Что за нелюди?

— Оттуда… — она махнула рукой вдаль, — из-за колючей проволоки.

Колючую проволоку Ал помнил. Помнил и бетонные казематы…

— Ну что? Попал в кого?

— Не знаю. Тихо что-то…

— Вот и садись. Раз взялся доставить даму до места, вези, а охоту не устраивай.

Говорила она убедительно. Ал вернул ей оружие.

— Опасно у вас здесь.

— Лес.

— Как же ты в одиночку?..

— Не в одиночку. — Анна погладила остывающий ствол карабина. — Не ты бы, давно бы дома была.

Как раз подъехали к заветному повороту.

— И правда знаешь дорогу! — с удивлением заметила пассажирка. — Откуда? Ты же не местный. Я тебя никогда раньше не видела.

Но Ал не ответил. Думал о другом. Страх не проходил.

Тут только Ал сообразил посмотреть на часы и присвистнул. Со времени полета на ведре и драки Монаха с тварью прошло не более двух часов. Быстренько он преобразился.

— Ты чего молчишь?

— Грибник я, Аня. Грибник. Бывал здесь когда-то.

Конечно, она не поверила. В прикиде водителя по грибы не ходят. Но Ал и не собирался ее переубеждать. Трепался, чтоб скрыть свое волнение.