Роман Лерони - Багряный лес

Что происходило потом, этого Переверзнев практически не помнил: почти два часа он находился в каком-то тумане, который плотно укутал его сознание. С ним рядом постоянно находился все тот же самый спецназовец, который спас его от гибели, и когда министра шатало, он его придерживал своими сильными, тренированными руками. Все последующие события Олег Игоревич "припомнил" с помощью видеомагнитофона: все, что происходило на автовокзале и вокруг него, подробно фиксировалось на видеопленку. Когда к нему вернулось чувство реальности, он сразу потребовал видеокассету и тут же, в зале, ее просмотрел. К тому времени автобус уехал, и только из фильма Переверзнев понял, что во время переговоров он лично дал добро на то, чтобы террористы уехали… в Чернобыль. Он же, в обмен на десять заложников, гарантировал, что по всему пути следования никто не будет пытаться им помешать. "Торги" прошли успешно: бандиты получили "зеленую улицу", а министр, без перестрелки, добился освобождения десяти человек. Переверзнев понимал, что после этого мало кто сможет его упрекнуть в бездействии.

Коротко пожав руки всем встречающим, Переверзнев направился к своему служебному автомобилю и, оказавшись в салоне, приказал водителю:

— Конча-Заспа…

Речь шла о резиденции Президента Украины.

— Десять минут назад звонил Сувашко, — сообщил водитель. — Просил передать вам, чтобы вы не задерживались и поторопились к Президенту, а по прибытии — обязательно сообщили. И…

На даче Поднепряного, по инициативе министра, было организовано совещание. Чтобы опередить министерских "кумушек", Переверзнев лично позвонил Святославу Алексеевичу и сообщил, что штурм не удался, из-за того, что бандиты были хорошо оснащены, и пришлось торговаться. Десять освобожденных человек — тоже результат. Поднепряный в телефонном разговоре поздравил его с успехом! Президента устраивал такой вариант бескровного решения проблемы. Также министр сообщил, что террористы с остальными заложниками направились в Чернобыль, и по этому поводу необходимо совещание силовиков: Чернобыль был слишком большой проблемой, чтобы делать вид, что ее не существует. Автобус окажется поводом для ее решения.

— Что еще, Дима? — спросил Переверзнев, слегка насторожившись, когда водитель недоговорил что-то.

— Так, ничего серьезного, думаю… Звонила госпожа Плещаная.

— Она еще на работе?

Дмитрий пожал плечами:

— Я не в курсе, Олег Игоревич… Я не был на этаже. Может быть, она уже дома — время позднее…

Он посмотрел на бортовые часы: 19:44.

— Подай мне телефон, — приказал Переверзнев.

Передавая телефон, водитель с какой-то заботой в голосе напомнил, что надо сделать в первую очередь:

— Сувашко звонил несколько раз. — Видимо, он рассчитывал, что его патрон позвонит секретарю Президента, но Переверзнев только усмехнулся его стараниям.

По первому номеру долго никто не отвечал, и Олег понял, что в его секретарской, в министерстве, никого нет. Когда позвонил по второму — трубку сняли сразу. Ответил незнакомый голос, взрослого человека, но с оттенками детской звонкости, и Олег понял, что это подросток, скорее всего сын Натальи.

"Да".

— Добрый вечер.

"Добрый вечер".

— Не могли бы позвать маму к телефону?

"Простите, вы не могли бы назваться?"

— Передайте Наталье Владимировне, что ее спрашивает с работы Олег Игоревич, ее начальник…

"Министр?". — Эту фразу подросток произнес с достаточной долей изумления, чтобы не заметить его недоверия. Он хотел было еще что-то сказать, но послышался женский голос, неразборчивый для Олега, но со строгой интонацией — мама что-то выговаривала сыну…

"Ты меня понял? Если да — ступай на кухню пить молоко, пока оно не остыло, — это была ее последняя воспитательная фраза. — Олег?"

— Да, Наташа.

"Ты уже в Киеве?"

— Да, только что прилетел.

"Ко мне сегодня заедешь?"

Он не торопился отвечать, тянул паузу раздумий. Первой не выдержала глухоты молчания Плещаная:

"Если заедешь, пожалуйста, сделай это после десяти вечера: я отправлю сына в аэропорт: он летит в Англию держать экзамены"…

Олег слабо рассмеялся:

— Парень уже достаточно взрослый, чтобы не пить молоко.

"Он для меня всегда будет ребенком".

— Наташа… Я не думаю, что мне сразу следует начинать с…

Он замолчал, подыскивая нужные слова.

— С того, что я приеду к тебе вечером. Поверь, мне этого очень хочется, но что-то говорит мне, что так поступать, пока не следует.

"Да?" — в ее голосе было разочарование.

— Наташа, — продолжал Олег, стараясь говорить как можно ласковее, — это надо для меня. У меня есть другое предложение…

"Какое?"

По ее ставшему глухим тону он понял, что у неё испортилось настроение.

— Я заеду за тобой в десять, и мы поедем в ресторан. Я сейчас же закажу столик. Согласна?

Теперь с ответом не торопилась она, играя на его нервах, но что стоила эта игра после тех пережитых чувств на лестнице автовокзала в Новограде-Волынском — они были сущим пустяком, развлечением. Переверзнев даже широко улыбнулся этой мысли.

"Да, я согласна. В десять?"

— Да, в десять. — И пояснил, понимая, что необходимо это сделать — человек, который любит, не должен находиться в неведении — постоянное ожидание, неизвестность, как знал Переверзнев, только травят любовь: — Я буду на совещании у "Шах и мата", но не думаю, что оно затянется до бесконечности. Ты не будешь сильно волноваться?

"Наверное, нет. Как у тебя дела?"

Наталья, как понял Олег, спрашивала о штурме.

— Наташа, встретимся, и я расскажу то, что смогу рассказать. Договорились? На этом я ненадолго прощаюсь. Пока. — И не дожидаясь, пока она ответит на его прощание, отключил связь, сразу набирая номер знакомого и уютного ресторанчика, решая для себя, что сделает все, чтобы не опоздать на свидание — Плещаная стоила того, чтобы отбросить все дела.

Наконец он набрал номер мобильного телефона Сувашко. Секретарь Президента ответил сразу.

— Добрый вечер, Михаил Юрьевич. Это Переверзнев.

"Где вы пропадаете?"

— Еду из аэропорта.

"Не могли сразу прилететь на дачу?"

Сувашко говорил, как всегда, в своей манере: торопливо, но разборчиво, сухо, но с какой-то участливостью.

— Нет, не мог. Там так красиво, что грохотать вертолетом над этой красотой — просто кощунство.

"Понимаю. Вы неисправимый эстет, Олег Игоревич".

— Спасибо за комплимент.

"Это разве комплимент? — удивился секретарь, и сразу перешел к делу. Переверзневу нравились такие контрасты в этом человеке, которые показывали, что Сувашко никогда не забывает о деле: — Олег, тут журналисты берут твой офис, президентский и резиденцию прямо-таки приступом. Я думаю, с ними надо поговорить. Тебе".