Ли Майерс - BRONZA

Швейцар проводил сногсшибательную пару благоговейным взглядом. Они вышли из отеля. У подъезда их дожидался респектабельно-строгий «Rolls-Royce». Шофер-индус почтительно распахнул дверцу перед хозяйкой. Галантно предложив руку, Оуэн помог своей спутнице сесть в машину.

– Это что, твой десерт? – саркастично заметил он, кивнув на собачку.

– Нет, это мой миленький, сладенький мистер Вонг! Да, пупсик? – его спутница потискала собачонку. Та пискляво тявкнула.

Оуэн слегка поморщился.

– Ну, так проглоти уже, если такой сладенький… Только избавь меня от него поскорей! Знаешь же, как я не люблю этих тявкающих тварей! – потребовал он.

В ответ послышалось тихое шипение. Предупреждая об опасности, всего на мгновение коснувшись капризно надутых губ, показался и исчез кончик раздвоенного языка. В темных глазах промелькнуло что-то ядовитое.

Открывая бар, он пожал плечами. Вопросительно посмотрев на свою спутницу, спросил:

– Мы, кажется, собирались поужинать или я что-то пропустил?

Не ответив, та открыла сумочку, покопавшись в ней, достала шелковую черную ленту, протягивая ему, заметила с явным ехидством:

– Завершенности твоего образа не хватает этого небольшого аксессуара!

Оуэн улыбнулся. Им оказался галстук. Стильный, он как нельзя лучше подходил к его костюму.

– Премного благодарен, сударыня, за вашу заботу, – склонившись к ее руке, он лениво поцеловал тонкое запястье. – Но сегодня… я так возбужден! Эта удавка будет душить меня! – и улыбнулся ей с виноватостью юного шкодника.

Впереди замаячил белый скелет беседки. Свернуть за нее… прямиком через кусты… так короче… Неожиданно темнота схватила Байю за шиворот и рванула, чуть не придушив. Он вскрикнул. Пахнущая ладаном ладонь зажала рот.

– Эй, Бобби… не пугай так мальчишку! Он еще подумает, что мы какие-нибудь хулиганы! Ха-ха-ха!

Приятный, теплый смех принадлежал немного бледному и томному на вид блондину, худощавая фигура которого нарисовалась из темноты. Не старше Марка. Одет с иголочки и сам весь такой аккуратный, будто председатель студенческого совета, молодой человек мог бы показаться очень милым во всех отношениях, если бы не злобный взгляд, каким он смерил мальчика.

– А мы ведь паиньки, верно?! – спросил блондин, обращаясь явно не к Имонну.

– Ну, ты сказанул, Юджин! – раздалось в ответ. – Мы – и хулиганы? Да здесь только паиньки одни и собрались! Правда, Теренс?!

– А то!

Из темноты нарисовался еще один. Этот, весь затянутый в кожу, держал в руках блестящий шлем мотоциклиста. Загасив окурок каблуком, на минуту (что-то привлекло его внимание) повернулся спиной. На куртке, сзади, можно было разглядеть рисунок. На фоне луны щерилась костлявая с косой и лаконичная надпись: «Не забыть – перестать трогать мир!»

«Любитель повыпендриваться!» – сразу же презрительно решил про себя Имонн.

Красиво встряхнув светлыми, по пояс, волосами, байкер представился:

– Будем знакомы, пацан! Я Теренс Фокс! Для друзей… конечно!

Подошел ближе, улыбнулся приветливо, а глянул гадюкой.

«Ши…бан!!» – наконец, догадался Байя. Значит, и тот, кто стоял у него за спиной, зажимая рот, тоже был слугой Оуэна… Урод, знает про Доспехи… вот и руку выкручивает только одну, но больно, до хруста…

– Лисицей… звал меня Шин… – произнес байкер, не спуская с подростка продолговатых желтых глаз.

И странной показалась печаль у Не имеющего души. Но даже удивившись, Имонн не собирался соболезновать смерти ублюдка, о которой сожалели эти трое. Где-то там, истекая кровью, сходил с ума Марк, сгорая заживо в призрачном огне. А эти злобные твари, оказавшиеся здесь так некстати, отнимали у него драгоценное время. Байя отчаянно задергался, вырываясь.

– О?! – сразу подобравшись, качнулся в его сторону байкер. – Что… будешь кричать, да? Звать на помощь… папу и маму? Бобби, ну-ка убери руку! – потребовал он.

– Послушаем этот жалкий голосок!

Шибан обступили Байю, выжидательно, с хищной готовностью уставившись на подростка, но тот молчал. «Не дождетесь…»

– Храбрый, да? Давай уже, кричи… А то раздражаешь! – устав ждать, закапризничал байкер. – Зря мы, что ли, поджидали тебя здесь? Вот и фонарь грохнули! Чтобы в темноте своими быстрыми ножками ты топал прямо в наши когтистые лапки… – хрипловато рассмеялся он. И вдруг рванулся к Имонну. – Упираться вздумал?

Голова мальчика мотнулась от резкого удара.

– Потише, Теренс! Не распускай руки! У него такие нежные щечки… Блин! Теперь вот… синяк останется…

Горячая ладонь сочувственно погладила Байю по щеке, он поднял глаза. Который Юджин – этот строил из себя «добренького».

– Зря упираешься, между прочим… Мог бы и покричать… немного. Теренс не всегда такой добрый… – попрекнул он мальчика, с мягкой интонацией растягивая слова. Вскинул руку, чтобы посмотреть на светящийся в темноте циферблат наручных часов.

– Нам же скучно…

«Часы-то ему зачем? Пижонства если только ради…» – подумал Имонн. Мерзкие твари, развлекаясь, они глумились над ним, пиная его друг другу, словно мячик. Поморщившись от боли, он оскорбленно вздернул подбородок.

– А это что у нас тут… Челочка? Как символично! – председатель студсовета игриво растрепал ему волосы.

Байя и понятия не имел, что может символизировать обычная челка, но догадался, что студент сейчас скажет какую-нибудь гадость. И не ошибся.

– В твоем возрасте… это говорит, что ты хочешь оставаться маленьким мальчиком! Нуждаешься в покровительстве старшего, готов подчиняться ему… и просишь, чтобы он брал тебя… на спинке? Или положить на животик?! – Шибан зафыркали, давясь смехом.

«Какая чушь!» – возмутился про себя Имонн, но все равно покраснел.

– Что, мелкий… строптивым оказался? Даже мяукнуть не хочет? А попросили вроде бы… вежливо… – отозвался тот, кто держал мальчика. И, принимая эстафету, слегка встряхнул свой трофей. – Может, выпороть его как следует? Для начала… Или давайте поиграем с ним в игру «Кто стоит у тебя за спиной»! – предложил он. – Юджин, чур я буду у него первым… Тогда точно заверещит!

Рука, пахнущая ладаном, грубо схватила Байю за волосы и, чуть не свернув шею, развернула лицом назад. Он успел заметить голодный блеск в глазах третьего Ши, прежде чем вздрогнул от внезапного хлопка.

– А это черт хлопает в ладоши! – посмеялся тот, довольный своей проделкой.