Ли Майерс - BRONZA

И так они некоторое время переплевывались, награждая друг друга нелестными эпитетами, пока их не остановил звонкий мальчишеский голос.

– Не хочу мешать вашему поединку, господа! Но не выйти ли мне за дверь, чтобы вы могли tête-à-tête продолжить свою дуэль?! – маленький паж смотрел на обоих, как на идиотов.

Смутившись, один быстро пересел на свой «французский» диван. «Все, пора убираться отсюда…» – насупился виконт. Другой, напротив, рассмеялся от всей души.

– Какой милый голосок! Кто это у нас тут такой храбрый, что позволяет себе встревать в разговоры взрослых? – вкрадчиво поинтересовался лорд Колдуэлл. Теперь все его внимание было приковано к маленькому пажу. – Какое интересное выражение лица, – заметил он.

– А что не так с его лицом? – раздраженно переспросил виконт, обнимая за плечи заметно притихшего мальчика. При этом он смерил своего противника неприязненным, быстро трезвеющим взглядом.

– С таким беззащитным выражением… кто-нибудь может похитить его у тебя!

Щелчок пальцами, и теперь уже маленький паж сидел рядом с лордом Колдуэллом на его «английском» диване и тот держал мальчика за руку.

Виконт вскочил.

– Да что вы то и дело подскакиваете, mon ami! Это заставляет задуматься! – рассмеялся лорд Колдуэлл. Сжал мальчику горло. Ставшие острыми ногти впились в нежную кожу, еще немного – и покажется кровь. – Сядьте, виконт, сядьте! Иначе я сломаю ему шею! – приказал он властно. – К тому же, вы загораживаете мне свет! А я, знаете ли, не выношу темноты! Она меня пугает! – поиздевался он над гостем. Холеная рука аристократа сильнее сдавила горло маленькому пажу, и тот сразу побагровел, задыхаясь.

Твердо, взглядом, пообещав непременно разобраться с ним в свое время, виконт плюхнулся обратно на диван. И отроку позволили дышать.

– Как же вы предсказуемы и скучны, mon ami! У меня от вас просто челюсти сводит, так хочется зевать! – снисходительно заметил лорд Колдуэлл и действительно неприлично громко зевнул. – Поеду-ка я домой! Баиньки! Ваш визит меня утомил! – сказал он, вставая. Поманил одного из миньонов. – Вот, посторожи сладенького! – передал ему пажа. – Если шевельнется, сожри зайчика! Я дозволяю!

Рассмеявшись, потянулся с беспечным видом, после заправил сорочку в панталоны, завязал кружевной воротник.

– Скоро начнет светать, а дома меня дожидается уютный, с мягкой перинкой гробик. Говорят, вампирам вреден дневной свет? Отчего бы это, а? Вы не знаете, mon ami ? – обратился он к виконту.

Но тот промолчал в ответ, не стесняясь выглядеть невежливым. С той минуты, как в гостиной бесшумно возникли миньоны, откликнувшись на зов хозяина, виконт выглядел сосредоточенным и осторожным (в хорошем смысле этого слова), успевая следить за каждым.

«А ты не плох… совсем не плох! – в ярко-голубых глазах мелькнуло одобрение. – Настоящий охотник за головами…» – злой ребенок уже задумался, а не позволить ли мальчикам слегка размяться, натравив их на брата. У него возникло желание посмотреть, на что тот способен. Но пришлось отложить эту идею. Он вспомнил, что, как истинный джентльмен, сэр, пэр и все такое прочее, любезно согласился присутствовать на торжестве в Гайд-парке, устроенном по случаю дня рождения любимого спаниеля Его Величества, но заигрался, и время рандеву с именинником давно истекло.

Будь его воля, капризно искривились губы лорда Колдуэлла, с каким бы удовольствием оторвал бы он голову этой визгливо тявкающей твари. Но царственный кузен просто с маниакальной настойчивостью следил за тем, кто и как выражает ему свое почтение и преданность, сюсюкаясь с этим противным комком шерсти. «Черт! Черт! Черт! Меня же завтра съедят живьем!» – недовольно притопнул ногой капризный ребенок, и миньоны тут же кинулись одевать своего господина.

Вернувшись уже полностью одетыми, молодые люди (неуловимо похожие друг на друга одинаковой томной бледностью лиц) выглядели вполне прилично. Но, несмотря на все внешние приличия, от них исходил особый – тот самый, хорошо знакомый виконту, запах.

«Мясники, неужели не нарезвились…» – брезгливо поморщился он. Вспомнилось оброненное Монсеньором словечко из его столь «любимой» латыни, а тот называл миньонов не иначе, как апологетами преисподней и ходячей метаморфозой.

Эти твари не нуждались в человеческих телах. Они просто выглядели людьми, если хотели. Как вода приобретает форму сосуда, в который налита, они с такой же легкостью принимали любую форму. Без труда могли войти в стену, провалиться сквозь пол или слиться с потолком. Не говоря уже о возможности без следа растворяться в темноте. Их способности восхищали. Во-первых. Их возможности немного пугали. Во-вторых. В-третьих, он все равно терпеть их не мог и обязательно поубивает по одному или всех скопом. Без разницы. Когда-нибудь. Они были его добычей, уж в этом-то виконт был уверен.

А пока он даже не мог пошевелиться, потому что острые когти одной из этих тварей, деликатно прижимавшиеся к горлу отрока, могли в любой момент перестать быть деликатными. Он мысленно чертыхнулся. «Разиня… Говорил же Монсеньору, что придется нянчиться… Говорил же, что лучше дядька с бородой… В рогатом шлеме!»

Послышался шум подъехавшей к особняку кареты, и в гостиной сразу же возник еще один миньон. Последний. «Ну, конечно, расстояние для тебя… это же просто тьфу…» – ехидно, не без зависти, подумал виконт, но тут заметил у миньона связку книг. Прочитал названия некоторых учебников. Увидел эмблему. Четырех львов Кембриджа. «Учатся в университете? Зачем этим тварям образование? Они же – твари!» – вытянулось от искреннего удивления его лицо.

Тем временем, опустившись на одно колено, один из миньонов обувал ноги своего господина в парчовые, с бантами, туфли на каблуках. Другой держал наготове голубого бархата камзол, весивший должно быть немало, от обилия украшавших его драгоценных камней. Третий, бережно собрав локоны господина, перевязывал их шелковой лентой.

«А хвосты куда попрятали? Сейчас бы махали ими от усердия!» – не удержался от смешливого хмыканья виконт.

До этого любовавшийся своим отражением в зеркале, лорд Колдуэлл покосился в его сторону. «Так-так… Отчего это мы вдруг развеселились, mon ami? Не заставить ли тебя снова проливать слезы? – перевел он взгляд на маленького пажа. – Может, все-таки стоит убить зайчика… у тебя на глазах… Способом, какой поотвратительней? Это непременно сотрет улыбку с твоего лица…» – мстительно подумал он. Но виконт больше не хмыкал, сидел, не шевелился. И злой ребенок передумал пока расправляться с оруженосцем брата. Отчасти из-за неясного предчувствия, что живым паж на что-нибудь да сгодится.

Закончив любоваться своим отражением, натянул перчатки, взял протянутую ему трость. Кстати, трость не являлась простым атрибутом аристократизма. В ней пряталось четырехгранное жало клинка. Выходить невооруженным в темноту лондонских улиц было небезопасно. Один из миньонов подал хозяину белую треуголку, отделанную по краю страусиным пером.