Святослав Моисеенко - Последняя тайна Патриарха

Словно уловив мысли Никиты, Феофил быстро сказал:

– Но ты должен ехать прямо сейчас! Немедленно! – и, обратившись к одному из охранников, приказал: «Подготовить самолет!» Тот открыл было рот:

– А как… – на что монстр гневно ответствовал:

– Что, не знаешь, к кому следует обратиться? Кто мне всегда помогает в таких случаях?! Про олигарха нашего карманного забыл?! Ему еще много грехов замаливать, пусть старается. И еще… – существо понизило голос до еле слышного шепота, – после выполнения задания хранителя перстня – ликвидировать. Как и его спутницу.

Охранник кивнул, сообразив.

И Никита, решившись и выйдя из глубокой задумчивости, кивнул. «Будь что будет, а Настю и Данилу надо спасать. Гори он, этот перстень! Именно что синим пламенем… Прости, владыка, что не выполнил твой наказ…» – только и мелькнула покаянная мысль, обращенная к покойному Алексию.

Тот, кто бросает своих друзей в беде, и мир никакой не спасет …

А через полчаса после исчезновения Никиты Феофил, широкими шагами меривший покои и довольно потиравший руки, вдруг резко остановился, нахмурился, нервная судорога исказила его еще минуту назад оживленное лицо, он пошатнулся и… рухнул, потеряв сознание. Охранники бросились к владыке, подняли, усадили. Побрызгали водой… Мутным взором оглядев окружающих, старец пробормотал еле слышно:

– Где я?

Постепенно он пришел в себя, в глазах уже не было страшного красноватого отблеска. А расплывчатую тень, метнувшуюся за портьеру, никто не заметил…

И тут в покои буквально ворвался монах, следом за которым шагал Сергий.

– Они сами, владыка, я говорил им… – монах что-то еще лепетал в свое оправдание, но Сергий отодвинул его и, грозно глядя на патриарха, веско так спросил:

– Где Никита?

Охранники застыли на месте, как парализованные.

Феофил захрипел, смутно припоминая недавние события…

– Кто вы?.. А, Сергий… Зачем вам этот Никита? Тоже перстень покоя не дает?

Но Сергий только повторил слова, сверля глазами еле говорящего владыку:

– Где Никита?!

– Он уехал… в Москву… Ох… По моему… приказу… Я не знаю, что со мной приключилось… Кричал на него, пытался сорвать перстень… Грозил смертью девушки… Ее надо освободить… Я не хотел, видит Бог, не хотел – так, но будто бес вселился… Ос-та-но-ви его! Он не должен выполнять тот приказ, я не в себе был… Иначе – смерть… Страшно, ох, страшно…

Было похоже, что, в отличие от многих, в чье тело вселялась Тьма, Феофил все же помнил происходившее с ним! Да, силы воли владыке было не занимать-стать! И в своей проницательности он близко подошел к истине. Сейчас содеянное приводило старца в ужас. А еще больше наводили ужас последствия!

Но он сам сумел вырвать из сердца Зло. Сам!

Делать нечего, Сергий вернулся туда, где скрывались Настя и Данила. Это была махонькая квартирка какой-то прихожанки, из истинно-православных. Они, как древние христиане, свято старались поддерживать друг друга.

Девушка тихо спала, а князь стоял у окна и с грустью смотрел на мутный, еле отличимый от сумерек рассвет. Скоро Настя поправится, забудет все, и ясновельможный Данила снова станет «другом семьи». А потом найдется и Никита, и надо будет опять прятать свое чувство… Подумать только – «принц византийский»! Перед глазами возник Лазарев, он спокойно и дружелюбно смотрел на князя, и этот взгляд переворачивал душу.

Предать друга князь не мог физически, это было несовместимо с жизнью. И как только сознанием завладевали мечты о любви, о счастье, бедному юноше становилось мучительно стыдно. Страшно – до тошноты. Лучше сражаться с сотней красноглазых карликов…

Данила зажмурился в отчаянии и попытался придать тягостным мыслям иное направление.

Странный он, этот Сергий. Выскочил тут, понимаешь, «как чертик из коробочки», – Данила по-прежнему собирал идиомы и старался их использовать. Хотя ничего себе – «чертик»! Но – кстати выскочил, кстати, чего уж там!

Только князь успел подумать, в дверях – легок на помине! – показался тот самый «чертик», весьма, впрочем, озабоченный. И сумел же так бесшумно объявиться!

– Как Настя?

– Да вроде спит, намаялась, бедная…

– Я должен буду вас покинуть. Поеду в Москву. Никиту увезли туда, чтобы он оказал давление на Синод, – Сергий говорил рублеными бесстрастными фразами. – Дождись, когда Настя совсем в себя придет, и тоже дуйте в первопрестольную. Жаркая схватка намечается! Мы сами там найдем вас. Мобильники еще работают.

– Понял. Дождусь. Дунем. Тьфу, приедем! – Данила смутился. – А Никита в порядке? Вы его адрес московский знаете? Кстати, я пытался ему позвонить, но он почему-то не отвечает…

– Да? Это плохо. Ладно, разберемся. За друга так уж сильно не волнуйся, но ради вашего спасения он может глупостей наделать, надо бы предотвратить. Адрес найду. Не проблема, – слово «друга» Сергий слегка выделил, давая понять, что свято верит в неколебимую дворянскую порядочность. А то обезумевший от ревности Никита со своим перстнем таких дров наломает!

Данила все понял, но против воли лицо его осветила счастливая улыбка! Значит, пару дней они с Настей будут вдвоем? Гулять будут, он ей Киев покажет, хотя и не знает его совсем, но это неважно! Может, Настя, наконец, разглядит в нем мужчину, и, опять же, «синдром спасенной принцессы, влюбившейся в рыцаря-освободителя» – в книжках об этом написано, он читал!

Крамольные мысли заставили его вновь залиться краской. Будучи блондином, князь легко краснел.

– Э-э… Расскажите, кто Вы? Откуда у вас такая сила? И… как там владыка Серафим? Вижу, он не забывает нас…

– По-моему, достаточно знать, что я на вашей стороне, и хочу добра. Тебе нужны звания и титулы? Они не помогут. Да, вот мои координаты. Звони, звони по-любому!

Сергий оставил на столике визитку и неуклюже – комнатка была явно мала для его габаритов – повернулся уходить. Но вдруг его внушительная фигура вновь обрела стремительность и легкость, и он, подойдя к Даниле, приложил ладонь к его лбу, что-то шепча.

Едва закрылась дверь, раздался слабый голос:

– Кто это был?

Настя очнулась и огромными серыми глазами, обведенными синевой, смотрела на Данилу. Испуганно. С тревогой.