Евгений Константинов - Предел безнаказанности

– Чего только человек не придумает, – покачал головой Крымов, – чтобы бедную рыбешку погубить.

– Да, изобретать люди умеют, – согласился Павелко, не уловив в его словах укоризненной интонации. – Давай быстренько живцов наловим и остальные жерлицы расставим.

Он просверлил лунку недалеко от той, где сидел Крымов и вскоре одного за другим вытащил двух окуней граммов по сто пятьдесят. Для живца они были великоваты. Присыпав лунку снегом, перешел поближе к берегу. В это время Крымов тоже поймал окунька, причем самого, что ни есть живцового, но не успел Павелко открыть рот, как следователь очень ловко и быстро, словно делал это много-много раз, снял рыбу с крючка и бросил ее обратно в лунку.

– Зачем? – крикнул Павелко. – Это же потенциальная щучища была! А ты отпускаешь!

– Да, понимаешь, Василий, – смутился тот, – как-то не по душе мне подобные мероприятия.

– Что именно? – не понял Павелко. – Рыбалка что ли не нравится.

– Не совсем так. Не рыбалка. Понимаешь, мне не по душе то, что окунечек, который десять минут назад спокойно себе плавал в родной стихии, вдруг ни за что не про что в живца превратился. Понимаешь?

– Ты, Игорь Викторович, прямо как зеленые рассуждаешь, – усмехнулся Павелко. – А зеленые эти, с моей точки зрения, только на словах о благе животного и растительного мира заботятся, а на самом деле элементарных законов этой самой природы не учитывают.

– Почему же не учитывают?

– Потому что и в жизни нашей, и в природе изначально все так устроено, что один другого пожирает, чтобы самому выжить, – Павелко сделал подсечку и, вытащив из лунки очередного окунька, показал его Крымову. – Этот самый полосатый хищник секунду назад ни за что ни про что сожрал чернобыльник, а это ничто иное, как личинка мотылька. Если бы чернобыльник не был насажен на крючок, то окунь так бы и продолжал себе плавать. Но он позарился на лакомство и теперь сам станет приманкой для щуки. А у нее тоже есть выбор: схватить этого, который никуда от нее не денется, или же погоняться за другим и не попасться на мой тройник. Ну и так далее…

– Если продолжить твою мысль, то получается что и у нас есть выбор, – задумчиво произнес Крымов. – Мы ведь тоже вместо того, чтобы здесь рыбачить могли спокойно дома телевизор смотреть.

– Ну-ну, – Павелко опустил окуня с проткнутой тройником спинкой в лунку. Пока он устанавливал третью жерлицу, Крымов подсек еще одну рыбку, но вытаскивать ее торопиться не стал, давая шанс сорваться. Но это не помогло, и окунь, прочно сидевший на крючке, все же оказался на льду. Павелко, даже не спросив у Крымова разрешения, подошел и забрал его для следующей жерлицы. Какое-то время они молчали, потом Павелко не выдержал:

– Зеленые кричат, что, мол, будьте милосердны, зверей не убивайте, лес не рубите…

– Правильно кричат, – сейчас между рыбаками было метров пятнадцать, и они невольно повышали голос, что в окружающей тишине тоже воспринималось как крик. – Зачем же живое губить?

– А как же мясники или там садоводы, которые яблоки и груши с деревьев собирают? Они что, не губители живого?

– Это другое. Яблоки сами бы упали…

– А окунь сам бы подох.

– Я не про то, Василий, – в голосе Крымова чувствовалась досада. – Рыбаки и охотники много на себя берут… Рыбы, птицы, звери – для них забава. А те, бедные, только спрятаться или убежать могут, но защититься – никак. Не на равных они…

– А как же медведи-людоеды, волчьи стаи, змеи ядовитые или крокодилы? – возмутился Павелко. – Тоже мне – забава! Лучше на свои пальцы уколотые посмотрите, – не окунь ли постарался?

– Все это мелочи…

– Мелочи?! Да сама природа, в глобальном ее смысле, разве всегда человека радует? То землетрясение преподнесет, то наводнение, то ураган… Да что там говорить, тот же самый холод, мороз для человека первый враг! Так что твои, Игорь Викторович, зеленые…

– Ладно, – перебил Крымов, махнув рукой, – давай, Василий не будем трогать ни зеленых, ни рыбаков с охотниками. Наш спор истину все равно не родит. Давай лучше серьезно подумаем, почему за последнее время в Раево столько людей погибло?

– Подумать, конечно, стоит, – сказал Павелко, меняя на мормышке чернобыльника. – Как же нам не думать! Только, мне кажется, эффективней было бы лишний раз гражданина Пряхина допросить или среди местных жителей свидетелей поискать. Может, они здесь все сговорились и только делают вид, что ничего знать не знают.

– А нет ли здесь какой-нибудь тайны? – продолжать трясти удочкой Крымов расхотел, поэтому установил ее над лункой. – Вдруг само это место каким-нибудь образом на людей влияет?

– Аномальная зона? – усмехнулся Павелко.

– Да причем здесь это? – Крымов заметил, как сторожок на его удочке дрогнул и согнулся, но подсекать не стал в надежде, что рыба подо льдом раздумает хватать наживу. – Вспомни, ты ведь сам говорил, что люди в Раево умирают с какими-то подвывертами.

– Это не я, это факты говорили.

– Так, может быть, старлей, пройдемся по домам – вдруг разговорим кого? – предложил Крымов.

– Сейчас? Вместо рыбалки – с древними старушенциями общаться! – скривился Павелко, понимая, что сам спровоцировал это предложение следователя. – С минуты на минуту самый клев должен начаться.

– Я же не говорю – сейчас. Половим еще пару часиков, воздухом свежим подышим, а после походим, поспрашиваем. А то придется специально сюда приезжать.

– Хитрый ты, Игорь Викторович, – старший лейтенант оторвал взгляд от сторожка и уныло оглядел деревню. И вдруг ему показалось, что в окне того самого дома, где неделю назад было совершено двойное убийство, мелькнула чья-то тень.

– Игорь Викторович, ты хоть раз в задержании участвовал? – спросил Павелко, машинально нащупывая в кобуре под мышкой пистолет.

– Нет, а в чем собственно…

– Спокойно! – властно перебил Павелко. – Я на полном серьезе. Головой не крутить, смотреть только в лунку! В доме Григория Филиппова посетитель. А наследники покойного, насколько я знаю, закупорили домишко до наступления лета. Нам остается сделать выводы и прийти к решению!

– Ты намекаешь…

– Я намекаю, что в доме, возможно, скрывается убийца его хозяина, – закончил за него Павелко.

Все оказалось гораздо проще. И меры по задержанию «убийцы» были ни к чему. Вместо злодея оперуполномоченный Павелко, вломившийся с пистолетом наготове в дом Григория Филиппова, увидел низкорослого забитого дедка, у которого от испуга тут же подкосились ноги, и он, опустившись на колени и подняв руки высоко над головой, запричитал, как заведенный: «Только не убивайте, только не бейте, я ничего не взял, я сейчас же уйду, только не убивайте…»

Вид дедка был настолько убогим и безобидным, что и Павелко, и Крымов как-то сразу поверили, что к интересующему их делу он не имеет никакого отношения. Тем не менее, Павелко быстро обшарил его карманы, в одном из которых оказался потрепанный замусоленный паспорт. В нем значилось, что владельцем паспорта является Ерохин Юрий Сергеевич. На страничке «место жительства» – печать и соответствующая запись свидетельствовали о выписке такого-то числа с такого-то адреса, а вот печати о новой прописке не стояло…