Светлана Людвиг - Наперегонки со смертью

— Не знаю, уместно ли, — смутилась женщина, отводя глаза и слегка розовея. — Мы едем на похороны моей двоюродной сестры…

— Отчего же неуместна станет прическа? Не стоит беспокоиться по этому поводу!

И оборона пала, пропуская эльфа в двухместное купе, где на столе, несмотря на ранний час, расположился чайник и вазочка с конфетами. Дверь закрылась плотно, а Джеймс поспешил заняться волосами женщины, прибирая их жемчужными нитями. До Треллима оставалось не так много времени.

Виктория проснулась с осознанием того, что все тело ломит как в шестьдесят лет. Пока садилась, плед легко соскользнул на пол, но она даже не обратила внимания, сосредоточившись на мужчине, чрезвычайно похожем на Джеймса. Но он лежал на сиденье лицом вниз, безвольно опустив руку, к тому же в другом костюме. А еще на пол стекалось что-то темное…

У Виктории закружилась голова, она хотела закричать и непременно сделала бы это, если бы Джеймс, спешно вошедший в купе и кинувший что-то на место, где только что сидела его спутница, не зажал ей рот рукой. Крик вырвался, но потонул, освобождая грудь от лишней тяжести. Виктория резко дернулась, пытаясь высвободиться из его хватки, но эльф превосходил ее в силе. Краем глаза девушка разглядела позади себя еще одно тело с жемчужными нитями в прическе.

— Не ори, — шепнул Джеймс Виктории. — И лучше не смотри на них слишком внимательно.

Девушка кивнула, по телу пробегали мурашки и безотчетный ужас червоточил в мыслях. Кричать вновь не хотелось, дар речи потерялся на какое-то время. Джеймс приоткрыл дверь, внимательно осмотрев коридор, и протащил Викторию в другое купе, через одно, спешно закрыв дверь на ключ проводника и бросив его на пол.

Викторию пришлось проталкивать внутрь, заставляя сесть силой. Девушка не сводила с Джеймса глаз, следя за каждым движением, и затаенное безумие в глубине ее души пугало даже эльфа.

— Ты, — выдохнула она, но эльф не посчитал нужным давать ей слово. Кинув рядом черное платье, легшее грудой тряпья, Джеймс приказал:

— Переоденься, мы выходим в Треллиме.

— Это вещи покойницы?! — как и ожидалось, глубокий шок сменился истерикой при мысли о чем-то по-настоящему женском. — Я не буду их надевать!

— Поверь, когда она их носила, покойницей она еще не была, — ехидно заметил Джеймс, а затем, угрожающе сверкнув глазами, приказал: — Надевай!

Виктория сглотнула, собираясь с духом и на время забывая увиденное. Сердце колотилось в груди, не желая успокаиваться и бунтуя против такой покорности, но разум сейчас не мог ему подчиниться, потеряв уверенность в своей безнаказанности. Кровавый след, тянувшийся за ними со вчерашнего дня, навевал на мысль, что ее тоже могут убить, если под угрозу встанет жизнь эльфа.

— Может, отвернешься? — предложила она, Джеймс демонстративно закрыл глаза ладонями.

Судорожно путаясь в складках тканей, Виктория сняла прежнее платье, чтобы переоблачиться в черное одеяние из бедного мнущегося материала. Пояс пришлось повязать вновь, а плечи выдали бы всю маскировку, не будь пришиты подплечники. Для сложенной трости, о которой Виктории не забыла бы никогда, опять нашелся карман. Свободные рукава полностью закрывали кисти, но Джеймс осмотром удовлетворился, для пущего сходства наспех переплетя косу и, конечно, надев шляпку с вуалью, закрывающей лицо. Сам же он ограничился цилиндром и тем, что собрал волосы парика в тугой хвост.

Сели, ожидая, когда поезд приедет на нужную станцию. Джемс чувствовал себя спокойно, демонстративно закинул ногу на ногу, Виктория теребила косу, сотрясаемая мелкой дрожью. Когда за окном стали мелькать каменные дома, оповещающие о въезде в город, эльф встал, забрав чемодан и саквояж, Виктории пришлось подняться за ним. Сотрясаемая всем телом, она шла, низко склонив голову, боясь, что кто-то может ее узнать.

— Поплачь, ты приехала на похороны, — разрешил ей мужчина, после чего Виктория не смогла сдержаться, заливаясь слезами в любезно предоставленный платок.

Проводница сочувственно проводила их, выразив соболезнования на прощанье. Джеймс спешно увел девушку подальше от вокзала, выбрав гостиницу понеприметнее. Виктория успевала, пока можно, плакать, не особо привлекая внимание в траурном наряде. Казалось, она вылила за эту дорогу все, что накопилось у нее в душе, подчистую опустошаясь и, в накатившем позже безразличие, успокаиваясь.

— Почему Треллим? — спросила она, стоило эльфу разобраться с багажом и закрыть дверь номера на ключ.

— Думаешь, у меня было время выбирать, кто на нас больше похож, да ближе едет? — резонно высказался Джеймс, скидывая ботинки у входа, цилиндр с париком на тумбочку и с блаженным видом развалившись на кровати, куда присела Виктория.

— Неужели нельзя просто выйти на нужной станции?! — возмутилась девушка с мольбой в голосе, обернулась, чтобы посмотреть эльфу в глаза, но натолкнулась на ярко-синее непонимание.

— Когда у нас билета до Санто-Морики? Извини, но это подозрительно!

— А два трупа это не подозрительно?! И вообще, с чего ты взял, что в них опознают нас?

Джеймс посмотрел на нее со снисхождением, заставляя лицо вновь поменять цвет. Виктория отшатнулась, но он крепко схватил ее за запястье, не давая наделать глупостей и удариться в панику. После его прикосновение хотелось жить, чувствуя, как близко от тебя проходила смерть.

— Нет, не надо говорить, догадалась… Все, забыли об этом…

— Ты поразительного умная девушка, Вик! — похвалил он ее, отпуская руку и разрешая: — Можешь переодеться в старое платье. Или найти в чемодане что-нибудь другое. Или пока останься так, все равно придется покупать тебе что-то более подобающее случаю, ведь отсюда до Врат можно добраться только на круизном теплоходе.

Виктория кивнула, решив, что лучше надеть предыдущий наряд. В нем она не вспоминала при каждом шорохе ткани, что притворяется погибшим человеком. И пока переодевалась, со смешанными чувствами поняла, что до Врат остался один переход. А дальше только линия охраны, которая пропустит ее без лишних слов. Действительно пропустит, как бы она не врала Джеймсу, что их убьют вместе. Эльфу понадобиться прятаться до поры до времени, возможно, снова убив кого-то, чтобы занять чужое место.

Круизный теплоход, степенно раскачиваясь, неторопливо шел по волнам, танцуя под джазовую музыку, что играла у него на борту. Нос его рассекал перед собой волны на две половины, которые потом оббивали борта. Искристое солнце играло на водной глади, подобно блесткам на синем полотне. Вдалеке, если напрячь зрение, удалось бы разглядеть дельфина, но Виктория не забавляла себя подобными пустяками.

Легкомысленно присев на борт корабля, девушка в отдалении от шумной компании отдыхающих в круизе, пила вино, в тайне надеясь дойти до такой степени, когда все маньяки и кавалеры перемешаются между собой и станет все равно.