Уильям Блэтти - Экзорсист

— Я солгал вам, — бросил он наконец с каким-то отчаянным вызовом. — Это не для дочери, а для меня. Напишите: Уильяму… Уильяму Киндерману. Там на обороте указано. — Детектив густо покраснел.

Крис взглянула на него с неожиданной нежностью. Затем перевернула визитку, написала: “Уильям Ф. Киндерман, я люблю вас!” — и поставила подпись. Он сунул карточку в карман, не решившись на нее даже взглянуть.

— Вы такая милая женщина, — кротко проговорил наконец детектив.

— Вы тоже милый мужчина.

— Ну что вы, какой же я милый. Я зануда. — Он открыл дверь. — Прошу вас, забудьте обо всем, что я наговорил вам сегодня. Выкиньте из головы. Думайте только о вашей дочери. Только о ней!

Крис кивнула, чувствуя, как новая волна горя и безысходности подкатывает к самому горлу. Киндерман вышел на крыльцо и нахлобучил шляпу.

— Ну так спросите?

— Спрошу обязательно, — прошептала Крис. — Обещаю вам, что спрошу.

— До свидания. Держитесь.

Крис кивнула.

— Вы тоже.

Она осторожно прикрыла дверь. В ту же секунду раздался стук.

— Как же я надоел вам, как надоел… Теперь вот еще и карандаш забыл.

Крис опустила взгляд и слабо улыбнулась: она все еще держала в руке обмусоленный огрызок.

— И еще… — Он помедлил. — Я понимаю, это совершенно бессмысленно и снова оторвет вас от дел, да и глупо просто… Но я просто ночью не засну сегодня от мысли, что где-то поблизости разгуливает этот, я уж не знаю, наркоман или сумасшедший, а мне не удалось проверить все до единой детали. Как вы полагаете, нельзя ли мне было бы… Ах, глупость, конечно, и все же: как бы мне обмолвиться парой слов с мистером Энгстремом, а? Понимаете, о посылках, о письмах… это очень, очень мне нужно!

— Ну понятно. Заходите, — устало произнесла Крис.

— Нет, вы заняты. И я заходить не буду. Мы с ним на свежем воздухе побеседуем. Смотрите, как тут отлично. Просто то, что нужно.

Он облокотился о перила.

— Пожалуйста, если вы так на этом настаиваете, — с усилием улыбнулась Крис. — Он наверху с Риган. Сейчас я его вам пришлю.

— Премного благодарен.

Крис быстро закрыла дверь. Карл отворил ее минуту спустя; затем ступил на крыльцо и остановился, все еще держась за дверную ручку, — высокий и статный, совершенно прямой.

— Да? — спросил он наконец, смерив Киндермана ясным, холодным взглядом.

— Вы имеете право не отвечать мне. — Детектив взглянул на него жестко и цепко. — Отказываясь использовать это свое право, вы должны иметь в виду, что все, сказанное вами, может быть и, возможно, будет использовано против вас в суде. — Он продолжал говорить очень быстро и совершенно бесстрастно. — Вы имеете также право связаться со своим адвокатом и пригласить его на нашу беседу. Если вы хотите и не имеете возможности сделать это, адвокат будет вам предоставлен бесплатно. Отдаете ли вы себе отчет в собственных правах — тех, что только что были мною изложены?

Птичий щебет в зарослях бузины неуловимо смешался с автомобильным шумом: казалось, это пчелы гудят где-то на дальнем лугу.

— Да, — ответил Карл. Ни один мускул на лице его не дрогнул.

— Намерены ли вы отказаться от права не отвечать на мои вопросы?

— Да.

— Отказываетесь ли вы также от права переговорить с адвокатом и заручиться его присутствием при нашей беседе?

— Да.

— В таком случае, начнем. Итак, вы утверждали, что 28 апреля, в ночь гибели мистера Дэннингса, вы смотрели кинофильм в “Кресте”?

— Да.

— В котором часу вы вошли в кинотеатр?

— Не помню.

— Я постараюсь помочь вам вспомнить. Вы говорили мне, что купили билет на шестичасовой сеанс.

— Да, вспомнил. В шесть часов.

— Вы находились в зале с самого начала сеанса?

— Да.

— И ушли после его окончания?

— Да.

— Ни минутой раньше?

— Нет, я досмотрел фильм.

— Вы вышли из кинотеатра, сели в автобус маршрута “Ди Си Транзит” и вышли на остановке у пересечения Висконсин-авеню и М-стрит примерно в девять часов двадцать минут?

— Да.

— И остаток пути прошли пешком?

— Прошел пешком.

— И дома были примерно в девять тридцать?

— Ровно в девять тридцать, — подчеркнул Карл.

— Вы уверены в этом?

— Да, уверен. Я посмотрел на часы.

— Значит, вы досмотрели фильм до конца?

— Да, я уже сказал.

— Ваши ответы записываются, мистер Энгстрем; я хотел бы, чтобы вы, зная об этом, были в них абсолютно точны.

— Я точен.

— Припоминаете ли вы конфликт, возникший между билетером и пьяным зрителем за пять минут до окончания сеанса?

— Да.

— Что явилось причиной его, не могли бы мне сказать?

— Тот человек — он был пьян и мешал другим.

— И как с ним поступили в конце концов?

— Вон! Вышвырнули вон.

— Никаких конфликтов в зале в тот вечер не возникало. Второй вопрос. Помните ли вы остановку по техническим причинам и паузу в ходе шестичасового сеанса, которая продолжалась минут пятнадцать?

— Нет.

— Зрители кричали, свистели?

— Нет, не было никакой паузы.

— Точно?

— Ничего такого не было.

— Пауза была, и она зафиксирована в журнале киномеханика. Из-за нее сеанс закончился не в 8.40, как обычно, а примерно в 8.55, и первый автобус, который мог довезти вас до пересечения М-стрит и Висконсин-авеню, прибыл не в 9.20, а где-то в 9.45. Таким образом, домой вы могли вернуться не ранее, чем без пяти десять, и уж никак не в половине десятого. Не угодно ли объяснить столь странное несоответствие?

Карл выслушал все это с полнейшим равнодушием.

— Нет, — только и сказал он.

Детектив смерил его долгим взглядом, затем отвел глаза, щелкнул чем-то под пальто и некоторое время глядел себе под ноги.

— Мистер Энгстрем, — начал он слегка усталым, доверительным тоном, — совершено, по-видимому, серьезное преступление. Вы — под подозрением. Из независимых источников мне стало известно, что мистер Дэннингс беспрестанно вас оскорблял. И вот теперь, насколько я понимаю, вы не в состоянии указать свое местопребывание в момент его смерти. Послушайте, все мы нормальные, живые люди. И женатому мужчине случается оказаться в таком месте, о котором распространяться ему нет никакого резона. Вы заметили, может быть: я устроил все так, чтобы мы смогли поговорить с вами наедине, без свидетелей. Я не записываю. Магнитофон выключен. И мне вы можете полностью доверять. Если в тот вечер, мистер Энгстрем, вы действительно были с женщиной, признавайтесь в этом без малейших колебаний: я проверю факты, сниму с вас все подозрения, и жена ваша ни о чем не узнает. Итак, скажите мне: где вы находились в момент гибели Дэннингса?

На секунду Киндерману показалось, будто что-то вспыхнуло в глазах швейцарца и… тут же угасло.

— Я был в кино, — упрямо процедил он сквозь зубы.

Детектив поглядел на него в упор. Некоторое время слышны были лишь его тяжелое дыхание да мучительно равномерное секундное тиканье. Первым нарушил молчание Карл.