Уильям Блэтти - Экзорсист

— Отключи все телефоны, — проговорила она бесцветным голосом.

— Хорошо, мадам. Что-нибудь еще?

— Где Рэгс?

— Внизу, в детской. Позвать ее?

— Да, уже спать пора. Хотя погоди, не надо. Лучше я сама спущусь, на птицу посмотрю. И в который раз уже, за Бэрка — прошу прощения.

— Я не обращаю внимания.

— Знаю. Это его и бесит.

Крис спустилась в прихожую, открыла дверь на лестницу в подвальный этаж и крикнула со ступенек:

— Эй ты, пыхтелка, не пора ли наверх? Птица готова?

— Ага, иди смотреть. Спускайся, все готово!

В детской было уютно и нарядно. Мольберты и картины; столики для игр и специально оборудованное место для лепки. Лоскуты красной и белой материи напоминали о недавнем детском празднестве — именинах мальчика, чьи родители снимали этот дом прежде.

— Ой, какая прелесть! — воскликнула Крис, принимая фигурку из рук дочери. Это был своего рода антипод “птицы счастья”; оранжевое существо с бело-зеленым клювом. Оно не совсем еще высохло, но выглядело уже как-то очень обеспокоенно. На головке, в довершение всего, красовался хохолок из перьев.

— Нравится? — спросила Риган.

— Очень, крошка моя, очень нравится. Назовем ее как-нибудь?

— Угу.

— А как?

— Не знаю, — Риган пожала плечами.

— Ну-ка, ну-ка, поразмыслим. — Крис кончиками пальцев побарабанила по губам. — Ну, не знаю. Ты как думаешь? Что, если… Птица-тупица? А? Вот так — Птица-тупица!

Риган прыснула и прикрыла рот ладонью, стесняясь скобочек. Закивала радостно.

— Птица-тупица, принято единогласно. Давай пока оставим ее досыхать здесь, а потом уже я отнесу ее к себе.

Крис нагнулась, чтобы поставить птицу, и тут заметила на столе уиджа-борд. Вот чудеса, она и забыла о ней совсем. Когда-то купила из любопытства — хватит только других изучать, пора бы проникнуть и к себе в подсознание! — но у нее под рукой планшетка почему-то не двигалась. Пару раз она привлекала к игре Шэрон, однажды — Дэннингса, но тот быстро наловчился получать в виде “посланий” всякие гадости, ну и, конечно, сваливать все это потом на “долбаных духов”.

— И ты играешь с планшеткой?

— Ага.

— Неужели умеешь?

— Конечно, давай покажу. — Девочка подошла и присела к инструменту.

— Слушай, крошка, по-моему, играть должны двое.

— Нет, мам, совсем не обязательно; я всегда обхожусь одна.

— А давай все-таки вдвоем сыграем. — Крис подвинула стул.

— Ну… хорошо, давай, — согласилась Риган после секундного раздумья. Затем положила пальцы на белый пластик. Не успела Крис поднести руку, как планшетка вдруг сорвалась с места и в тот же момент остановилась у отметки “нет”.

— Это значит: “Мамочка, я хочу поиграть одна”. Так, что ли? — Крис хитро улыбнулась. — Ты не хочешь, чтобы я играла?

— Нет, я-то хочу. Это капитан Гауди сказал “нет”.

— Какой еще такой капитан?

— Капитан Гауди.

— Крошка моя, и кто же такой этот капитан Гауди?

— Ну… это тот, кто отвечает, когда я задаю вопросы.

— Вот как?

— Да ты не бойся, он добрый.

Крис изо всех сил попыталась сохранить на лице улыбку; странное признание девочки ее вдруг обеспокоило. Риган очень любила отца, но внешне на их развод никак не отреагировала. Это сразу вызвало у матери беспокойство. Может быть, она и плакала тайком у себя в спальне; этого Крис точно не знала. Скорее всего, ребенок подавил в себе эту боль, и она осталась жить у нее где-то внутри, угрожая в любой момент вырваться наружу в какой-нибудь извращенной форме. Итак, начинается. Появился выдуманный друг. Почему “Гауди”? По какой-то ассоциации с Ховардом? Очень похоже.

— Как же так: для птички своей имени не смогла придумать, а тут — на тебе: откуда ни возьмись, аж целый капитан. А почему ты назвала его “капитан Гауди”?

— Да потому что его так зовут, — хмыкнула Риган.

— И кто это тебе сказал?

— Ну, он, конечно.

— Конечно…

— Да, конечно!

— И что же он тебе еще сказал?

— Так, ерунду.

— Какую еще ерунду?

— Ну… всякую. — Риган пожала плечами.

— Например.

— Сейчас сама увидишь. Давай я спрошу у него кое-что.

Девочка уперлась в планшетку кончиками пальцев и остановила на ней сосредоточенный взгляд.

— Капитан Гауди, как по-твоему, моя мама красивая?

Секунда… пять секунд… десять… двадцать…

— Капитан Гауди?

Время шло. Этого Крис не ожидала. Она нисколько не сомневалась в том, что дочь сама сдвинет планшетку к отметке “да”. Боже мой, что теперь? Бессознательная неприязнь? Сумасшествие какое-то.

— Капитан Гауди, это невежливо, — обиделась Риган.

— Крошка моя, вдруг он уже спит?

— Ты думаешь?

— Думаю, что и тебе пора спать.

— Уже?

— Подъем, детка! — Крис встала со стула. — И отбой!

— Ну и балда этот капитан, — проворчала девочка, направляясь вслед за матерью наверх.

Уложив ее в постель, Крис присела на краешек кровати.

— Детка, в воскресенье я свободна. Хочешь, придумаем что-нибудь.

— А что?

Как только они переехали в Вашингтон, Крис принялась искать для Риган подруг. Нашлась лишь одна — двенадцатилетняя Джуди. Но сейчас она на пасхальные каникулы уехала куда-то вместе с семьей, и Крис стало казаться, что дочь заскучала.

— Даже не знаю. Что-нибудь этакое. Хочешь, посмотрим город. Или, слушай! — сходим в вишневый сад. Вишни расцветают рано. Как ты на это смотришь?

— Мамочка, чудесно!

— А завтра вечером — в кино. Что на это скажешь?

— Ой, как же я тебя обожаю! — воскликнула Риган и заключила мать в объятия; та крепко прижала дочь к груди.

— Рэгс, крошка, это я тебя страшно люблю!

— Хочешь, возьмем с собой мистера Дэннингса.

Крис отпрянула от неожиданности.

— Мистера Дэннингса?

— Ну, то есть если захочешь — пожалуйста. Будет даже отлично.

— Не вижу в этом ничего отличного, — фыркнула Крис. — Почему ты решила, что я захочу его пригласить?

— Ну он же тебе нравится.

— Вообще-то да. А тебе разве нет?

Ответа не последовало.

— Давай-ка, выкладывай, детка, в чем тут дело, — поднажала Крис.

— Ты ведь, мамочка, собираешься за него выйти замуж, да?

Вопрос прозвучал так обреченно, что Крис расхохоталась.

— Деточка моя, ну нет, конечно! О чем ты говоришь? Мистер Дэннингс? Откуда у тебя и мысли-то взялись такие?

— Но ведь он тебе нравится.

— Пицца мне тоже нравится, ну и что? Он мой друг, дочка, старый и смешной друг!

— Он нравится тебе меньше, чем папа?

— Папу твоего я люблю, киска, и буду любить всегда. А мистер Дэннингс — хороший приятель: ему скучно, одиноко, вот он частенько сюда и заходит.

— А я слышала…

— Что ты слышала? И от кого?

Девочка глянула недоверчиво; подумала немного и пожала плечами.

— Не знаю. Так — сама подумала.

— Ну и напрасно. Забудь об этом.