Евгений Касьяненко - Чужой в раю

Эта российская дурь не столь безобидна, как кажется со стороны. Не будь ее, не будь уверенности у десятков миллионов, что диплом вуза или техникума дает его обладателя право судить о самых сложных вопросах мироздания, наверное, Россия сумела бы избежать своих удручающих провалов последних десятилетий. Но все в России «умные»…

«Я не верю в нашу интеллигенцию, лицемерную, фальшивую, истеричную, невоспитанную, ленивую, не верю даже, когда она страдает и жалуется, ибо ее притеснители выходят из ее же недр».

Это Чехов. Антон Павлович говорит о «сволочном духе, который живет в мелком измошенничавшемся душевно русском интеллигенте». Этот интеллигент «брюзжит и охотно отрицает все, так как для ленивого мозга легче отрицать, чем утверждать… Вялая душа, вялые мышцы, отсутствие движений, неустойчивость в мыслях — и все это в силу того, что жизнь не имеет смысла…»

А вот Ленин (из письма М. Горькому): «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и её пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно. „Интеллектуальным силам“, желающим нести науку народу (а не прислуживать капиталу), мы платим жалование выше среднего. Это факт. Мы их бережём. Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт».

Вторя Ленину, вот что советует президенту России любимый большинством режиссер Станислав Говорухин: «Я бы ему посоветовал вообще не опираться на либеральную интеллигенцию. Вообще. Поскольку она по сути своей предательская. Та часть интеллигенции, которую Ленин обозвал не мозгом нации, а говном нации. Посоветовал бы не опираться на этих всяких либеральных писателей, лауреатов „Букера“, авторов этих книг, которые читать невозможно. У нас есть настоящая интеллигенция, на которую и надо опираться».

Перед моим «убытием» в рай на острове в Средиземном море случилось событие, чем-то схожее с Октябрьской революцией в России, но большинство его даже не заметило. Местное правительство, капиталистическое по всем меркам, национализировало значительную часть банковских капиталов частных лиц. То есть, проще говоря, наплевало на «священный принцип частной собственности». Веком раньше это закончилось бы интервенцией на остров. Теперь же полу-капиталистическая Европа местную власть в этом …поддержала. И хотя «развитого социализма» на планете нет уже третье десятилетие, капитализм трещит по швам и никто ему помочь не в силах. Причем происходит это так, словно капиталисты старательно изучили работу Ленина «Империализм, как высшая стадия капитализма», написанную век назад.

«Ни один азиатский завоеватель, ни Тамерлан, ни Чингисхан, не пользовались такой славой, как он. Непримиримый мститель, вырастающий из покоя холодного сострадания, здравомыслия, понимания реальной действительности. Его оружие — логика, его расположение души — оппортунизм. Его симпатии холодны и широки, как Ледовитый океан; его ненависть туга, как петля палача. Его предназначение — спасти мир; его метод — взорвать этот мир. Абсолютная принципиальность, в то же время готовность изменить принципам… Он ниспровергал всё. Он ниспровергал Бога, царя, страну, мораль, суд, долги, ренту, интересы, законы и обычаи столетий, он ниспровергал целую историческую структуру, такую как человеческое общество. В конце концов он ниспроверг себя… Интеллект Ленина был повержен в тот момент, когда исчерпалась его разрушительная сила и начали проявляться независимые, самоизлечивающие функции его поисков. Он один мог вывести Россию из трясины… Русские люди остались барахтаться в болоте. Их величайшим несчастьем было его рождение, но их следующим несчастьем была его смерть».

Это написал Уинстон Черчилль в 1929 году — злейший враг коммунизма, но очень умный человек. Великий Альберт Эйнштейн назвал Ленина «хранителем и обновителем совести человечества». Чего же после этого стоят слова некоторых наших «интеллигентов», четверть века выливающих грязь на Ленина?

На второй год своего пребывания в раю я почувствовал, что стал именно тем, кем, собственно говоря, и стремился быть всю жизнь — законченным мизантропом. Почти все время я проводил у себя в доме, постоянно совершенствуя свое жилище и делая совершенно ненужными вылазки в город. В доме появились бассейн, сауна и даже небольшая спортплощадка, где я играл в сквош — разновидность тенниса, чаще всего с самим собой или же со своим же фантомом. Иногда, ради разнообразия, я заменял его женским фантомом. Побывать же в городе меня заставляла только сексуальная нужда. Наскоро познакомившись с очередной субстанцией женского пола, я перемещался с ней в свой дом и оставлял ее на ночь.

Еще я завел у себя дома Тигру — фантом самки уссурийского тигра. Это было абсолютно спокойное и послушное райское животное. Большую часть времени Тигра проводила на ковре в моем кабинете. Когда я уставал сидеть в кресле, то тоже перемещался на ковер, головой на ее теплое пузо и лазил по интернету на планшете или просто мечтал. Иногда мы с Тигрой плавали по нашей речке. Точнее, плыла она, а я держался за ее хвост.

Конечно, все это сочеталось с экскурсиями, порой длительными, в прошлое Земли. Теперь меня влекли природные красоты. Я побывал на красивейших пляжах планеты, лицезрел самые величественные водопады, путешествовал по Амазонке, Миссисипи, Лене, Гангу и Янцзы, охотился на бизонов в девственных американских прериях. Иногда с новой женщиной-субстанцией, но чаще в одиночку.

О своих первоначальных планах — взять интервью у самых известных в прошлом землян — я уже не помышлял. Это требовало определенного труда, пусть даже рядом с компьютером, который обладает моим же интеллектом, а я обленился до жути. С определенным удовлетворением я замечал, что подобный образ жизни ведет и абсолютное большинство райских жителей. В своей земной жизни мы не замечаем, что большинство наших поступков вызваны какой-либо нуждой — либо материального характера, либо — чисто условно — духовного. А в раю никто из нас не чувствовал в чем-то малейшей нужды, кроме необходимости общения с другим полом, но и тут было все упрощено до минимума.

Даже Ленин за 90 лет пребывания в раю не написал и пятой части того, что создал на Земле. Как-то я высказал ему свое недоумение этим, и получил жесткий ответ: «А толку-то в том, если бы я стал в раю заправским писателем? Двадцатый век вообще провальный для философии. Никаких принципиально новых идей не появилось. Пережевывание мыслей, которым сотни лет. Очевидно, это потому, что еще не подошло время для новых открытий в других сферах науки».