Лори Хэндленд - Темная луна

Уилл протянул руку и коснулся щеки Джесси.

— Вот только не надо, — проворчал Эдвард.

Джесси метнула на него раздраженный взгляд.

— У Ли и Дэмьена всё хорошо.

— Как скажешь.

Стоило согласиться с Эдвардом. Ли и Дэмьен любят друг друга, но у них далеко не всё хорошо. Дэмьен проживает каждый день и каждую ночь, помня о том, что ему довелось совершить. Ли хочет детей, но не может родить от любимого человека.

— Я ушла от Ника, — вновь заговорила я, — а он так и не узнал причину. Он меня ненавидит.

— Да, именно так это и выглядело с того места, где я стояла, — бросила Джесси.

Я прищурилась, но Джесси лишь рассмеялась.

— Элиза. — Эдвард поманил меня длинным костлявым пальцем. Я подошла и встала рядом с ним возле кухонного стола. — Ты знаешь, зачем он здесь?

— Пропавшие люди, — я пожала плечами. — Анонимный донос. Кто-то копает под нас, и мы с вами не знаем, кто именно.

— Всё намного серьезнее. Фамилии не показались тебе знакомыми?

— Я не успела их прочитать, а потом потеряла листок.

Во вздохе Эдварда мне послышались презрение и нетерпение.

— Взрыв базы, нападение Билли. Я была слегка занята.

— Тебе следовало его убить, пока была такая возможность. Неужели я всё должен делать сам?

— Я не позволю вам причинить ему боль.

Мы смотрели друг другу в глаза, пока подошедший Ник не швырнул телефон Эдварду, вложив в бросок больше сил, чем требовалось.

— Не знаю, что вы сказали и кто за вами стоит, но вам удалось их запугать. Меня отзывают в столицу.

— Счастливого пути, — пожелал Эдвард.

— Но меня вы не запугаете. Я никуда не еду.

Впервые на моей памяти Эдвард от удивления потерял дар речи.

— У меня есть неиспользованный отпуск. И я в него ухожу. Этот город располагает к... отдыху.

— Джесси, — отчеканил Эдвард. — Избавься от него.

— Нет! — Я так завопила, что все подскочили.

Метнув в меня грозный взгляд, Эдвард вновь обратился к Джесси:

— Убедись, что он покинул город. Если потребуется, собственноручно посади в самолет.

— Она не сможет заставить меня уехать, — возразил Ник.

Джесси вытащила пистолет и наставила его в область паха упрямца.

— Хорошо. Она сможет.

Ник посмотрел мне в глаза, и разделявшие нас годы словно исчезли. Нас ожидало светлое будущее, в котором не было места монстрам, а смерть не таилась за каждым углом.

Потом Ник заговорил, и чары рассеялись:

— Пойдем со мной. Он тебе не нужен.

Как сказать. Эдвард позаботится, чтобы я нигде не сумела найти работу. А без сыворотки я меньше чем через неделю начну сокращать численность населения.

За сохранность моей тайны больше нельзя поручиться — бог знает, кто или что уже на меня охотится, — и одна на воле я просто умру, как и любой, кто подойдет ко мне слишком близко. В крайнем случае я убью, а потом убьют меня. Выбор, признаться, невелик.

Я не могу взвалить эту ношу на Ника. Он понятия не имеет, что происходит вокруг — черт, он даже не знает, что происходит здесь и сейчас, — и я должна проследить, чтобы так продолжалось и дальше.

Эдвард наклонился и прошептал так, чтобы его услышала только я:

— Он знает имена убитых тобой, Элиза.

Сердце, казалось, остановилось. Время замерло. Мир исчез, и в комнате остались только я, Ник и проблема, о которой не хотелось говорить.

В числе моих тайн не только склонность выть на луну. Эдвард, будучи Эдвардом, ценил прагматичный подход. Я была идеальным оборотнем: опасным и в то же время без демона. Мне нашлось применение не только в научных исследованиях. Некоторых монстров не мог убить даже мой непобедимый шеф. А я могла, и убивала.

Так почему же я колебалась? Хотела, чтобы Ник обнаружил, что я тот самый разыскиваемый им убийца? Нет, лучше смерть.

Но, невзирая на все опасности, трудности и заботы моей повседневной жизни, я хотела уйти с Ником больше, чем чего-либо другого за долгое-предолгое время.

Говорят, первая любовь оставляет след в сердце. Даже если потом мы влюбляемся в других, рожаем детей, живем своей жизнью, та любовь навсегда остается с нами. Мы помним ее вечно.

Чувства к тому единственному человеку окутаны золотистой дымкой самых лучших и вместе с тем худших дней жизни, и очень часто такие сильные эмоции никогда не повторяются. В моем случае это верно вдвойне, ведь кроме Ника у меня никого не было.

Но что чувствует Ник? Он, безусловно, хочет меня, но о любви не промолвил ни слова. Даже если ему не все равно, сможет ли его любовь вынести мое проклятие и мои преступления? Не уверена.

Когда-то мы шепотом мечтали о жизни вдвоем: о браке, карьере, детях. В ту пору этим мечтам не суждено было сбыться, как не суждено и сейчас. Даже если удастся найти лекарство, посмею ли я привести ребенка в этот мир, помня о том, как поступала? Зло не заканчивается вместе с оборотнями. Оно существует везде и всегда.

Ребенок невинен и беззащитен. Что, если ему или ей придется платить за мои грехи? Что, если когда-нибудь кто-то расскажет ему или ей всю правду обо мне?

Превозмогая тоску и страх, я заставила себя дать ответ.

— Я не могу.

— Ты слышал ее, агент. — Джесси указала пистолетом на дверь. — Пошли.

С брезгливым смешком, глубоко ранившим меня в сердце, Ник в сопровождении Джесси покинул квартиру.

Ни разу не оглянувшись.

Один взгляд Эдварда, и Уилл выскользнул на крыльцо и принялся возиться с замком, который я сломала.

— Он считает этих людей пропавшими, — сообщил Эдвард. — Если тела не найдены, он никогда не докажет обратного.

— Что ж, теперь я совершенно спокойна.

Эдвард поджал губы.

— Это не тема для шуток, Элиза.

— Я разве смеюсь? Ник — последний человек на земле, которому я хотела бы огласить список своих прегрешений. И как он пронюхал? Вам полагается заметать следы.

— Я думал, что замел, — проворчал Эдвард. — Остается вопрос: кто его подослал?

— Мы знаем, кто.

— Монстры? Скорее всего. Они хотят нас отвлечь.

— Я определенно отвлеклась.

Эдвард окинул меня беспокойным взглядом.

— Ты уверена, что он не знает о случившемся в Стэнфорде?

Я мысленно перенеслась на семь лет назад: радость первой любви обернулась болью, потом смятением и наконец муками превращения. Я была одинока и очень напугана.

Тогда я проснулась в своей комнате, нагая и окровавленная. Вспомнила, что произошло, и кого я убила. К Нику я не приближалась, а если он видел, как я во весь опор несусь по кампусу, то вряд ли меня узнал. Никто не сумел бы.

Я позвонила Эдварду и пряталась в общежитии, пока он не приехал и не забрал меня, оставив специалистов по зачистке.

Следующие несколько месяцев я провела на карантине. Бесконечная череда врачей, психиатров и терапевтов колола меня, тыкала и задавала вопросы.