Лори Хэндленд - Темная луна

— Да, ну… — Ник откашлялся. — Уилл и Джесси обнаружили шерифа Стивенсона.

— Уж надеюсь, так как я точно указал им, куда он пошел.

— Вы не сказали, что они найдут его мертвым.

Бэзил моргнул.

— Мертвым?

— То есть «не живым», — подсказала я.

Ник бросил на меня уничижающий взгляд, и я умолкла.

— Полагаю, теперь шериф вы? — продолжил Ник. — Где вы были? Я звонил не переставая с тех самых пор, как наши сотрудники обнаружили тело.

— Я разговаривал с местными. Они расстроены. Люди пропадают, и соседи начинают шептаться о черной магии, дьяволопоклонничестве, ведьмах. — Бэзил прищурился. — Думаете, в Фэрхейвене происходит нечто в этом роде?

— Ничего подобного, — проворчала я.

— Мне нужно прихватить доктора Уочри и ехать с ним на место преступления? — спросил Бэзил.

— Доктор там уже побывал. Он успел осмотреть тело до… — Ник замолчал, и Бэзил вздохнул.

— Снова пропажа?

— Боюсь, что так.

— И опять никто не видел похитителя?

— В одно мгновение тело было там, — сказала я, — а в следующее — фьють.

Ник бросил на меня взгляд исподлобья, но я притворилась, что ничего не заметила. Люди слышат то, что хотят услышать, и Бэзил от остальных ничем не отличался.

— Хотел бы я знать, кто этот псих, и как он ухитряется так красть тела, что никто его не видит.

— Угу, — согласилась я.

— Что шериф Стивенсон там делал? — спросил Ник.

— Поступило сообщение об осквернении могилы. Бывает иногда, то тут, то там. Как правило, детвора.

— Часто такое в последнее время случалось?

— Не чаще обычного.

— А как часто, по-вашему, «обычно»?

— Время от времени. Несколько раз в год или около того.

— Хм-м, — протянул Ник.

Я понимала его беспокойство. Любые странности, особенно касающиеся смерти, были основанием для расследования — и в его мире, и в моем.

— Не заметил никаких могил. А ты? — спросил Ник.

Я покачала головой.

— Могилы разбросаны по всему лесу, — ответил Бэзил. — В прежние времена народ хоронил своих мертвецов там, где они падали замертво.

— Верно, — подтвердила я.

— А эта могила? — поторопил Ник. — Чья она? Кто позвонил и сообщил, что прах усопшего потревожили?

Бэзил пожал плечами.

— Не я принимал звонок, но, судя по району, это на ферме Андерсона. Придётся глянуть на схемы расположения земельных участков, чтобы сказать наверняка.

— Я также хотел бы взглянуть на отчеты, — добавил Ник.

— Отчеты?

— По осквернениям могил. Просто направьте меня в нужную сторону.

— Не думаю, что шериф писал отчеты о таких мелочах.

Я понимала замешательство Бэзила. Хотя убийства случались редко, шалости творились сплошь и рядом. Скучающие подростки часто выпивали в лесу, в тупичках, на нехоженых тропках, а потом попадали в неприятности.

До недавнего времени небольшое гробокопательство было, наверное, самым большим развлечением, возможным в Фэрхейвене.

— Полагаю, это означает, что вы, федералы, заберете дело, — тихо произнес Бэзил.

Мы с Ником переглянулись.

— Да, — кивнула я. — Именно так.

— Давай перегруппируемся. — Ник вышел из полицейского участка и зашагал к нашему коттеджу. Дверь была не заперта. На кухонном столе лежали записка и ключ.

«Не забудь поговорить с Корой Копвей», — прочитала я слова, написанные, видимо, четким почерком Уилла. Кадотт также нарисовал, как добраться до ее жилища.

— Кто такая Кора Копвей? — спросил Ник.

— Знахарка оджибве.

— И зачем тебе с ней разговаривать?

— Помнишь тот амулет, который мы нашли в Монтане?

Что напомнило мне…

Я выбежала из кухни и понеслась в спальню, достала фигурку из спортивных штанов и вернулась, сжимая ее в кулаке.

Ник сидел за столом, делая записи в бог весть откуда взявшемся блокноте. Он даже не поднял взгляд, когда я вошла.

— И что там с ним?

Я быстро пересказала, что произошло с тех пор, как у меня появился тотем, а также мысли Уилла о необходимости пообщаться с Корой. По крайней мере Ник перестал писать.

— Ты стала сильнее?

— Да.

— И не знаешь, почему?

— Нет.

Он встал.

— Поехали, поговорим с ней.

Я посмотрела на часы. Почти четыре утра.

— Не рановато ли для посещений?

— Ты сказала, что она старая — значит уже встала.

Так как он уже пошел к двери, я поторопилась следом.

На востоке еще даже не забрезжили первые проблески рассвета, когда Ник припарковался перед небольшим коттеджем в нескольких километрах от Фэрхейвена. Однако окна светились, и когда мы вышли из машины, дверь открылась. На пороге стояла красивая молодая женщина, которая словно ждала нашего приезда.

Кожа у нее была оливковая, а не оттенка корицы, как у Уилла, но волосы, струившиеся черной рекой до талии, были такими же темными. Черные глаза с густыми ресницами смотрели на нас с любопытством, но она не произнесла ни слова, просто ждала. Вот тебе и элегантное старение: древняя знахарка Уилла выглядела ни днем старше двадцати пяти.

— Мы бы хотели поговорить с Корой Копвей, — сказала я.

— Моя бабушка на прошлой неделе отправилась к праотцам.

Черт. Если Кора мертва, мы в полной заднице.

— Примите соболезнования. Уилл Кадотт сказал, что она могла бы нам помочь.

— Профессор! — На лице незнакомки расцвело выражение чистого удовольствия. — Бабушка часто о нем рассказывала. Он с вами не приехал?

— Его вызвали по делу.

Мы постояли молча: она — на крыльце, мы с Ником — во дворе.

— Что ж… — начала я.

— Вы не возражаете, если мы взглянем на кое-какие книги вашей бабушки? — спросил Ник.

— Нет, конечно. Она была бы счастлива помочь друзьям профессора Кадотта.

Женщина шире распахнула дверь. Когда она пошевелилась, послышался звук, похожий на тихий перезвон колокольчиков. Ее руки обвивали золотые браслеты, в волосах запутались сережки из красного, синего и желтого бисера. Их цвета перекликались с юбкой по щиколотки и крестьянской блузкой в оборках. Я заметила блеск браслета на ее лодыжке и нескольких колец на пальцах босых ног.

— Я Лидия.

— Элиза Хановер, — ответила я. — А это Ник Франклин.

Она кивнула, приветствуя нас обоих.

Домик был красивый, полный индейской живописи и скульптур. В основном животные: медведь, лось, птицы, койоты и, конечно же, волки.

На одном столе лежали высушенные кости и нечто похожее на зубы. Комнату украшали свечи всех форм, размеров и цветов. На каждом столе стояли керамические чаши: в одних содержались порошки, в других — что-то непонятное.

Я учуяла свежескошенную траву, сандаловое дерево и свежевыпавший снег в морозную зимнюю ночь. Мне это напомнило Монтану в полнолуние, и впервые в жизни меня уколола тоска по тамошнему захолустью.

Вдоль стен тянулись книжные полки, до самого потолка заставленные томами с корешками всех цветов радуги. Стопки книг также громоздились на столах и полу, некоторые пристроились на мебели оттенков земли и закатного неба: коричневато-красного, песочного, лазурного, желтовато-красного.