Стивен Кинг - Игра Джеральда

Он действительно принял ее сторону. Он начал действовать в тот же вечер, предложив своей жене после обеда (и двух или трех фужеров vin rouge) [13] Красного вина (фр.). освободить Джесси от завтрашнего «наблюдения за солнечным затмением» с вершины горы Вашингтон. Туда собиралось отправиться большинство их соседей; сразу же после Дня Памяти они стали сходиться на неформальные собрания, обсуждая, как и откуда наблюдать приближающееся солнечное затмение (Джесси все эти собрания казались просто вечеринками с коктейлями), и даже придумали себе название «Поклонники Солнца Черного Озера». Поклонники Солнца наняли в одной из школ мини-автобус для этого случая и планировали поехать на вершину самой высокой горы в штате Нью-Хэмпшир, вооружившись пакетами с закуской, солнечными очками, специально сооруженными для этого случая коробками с отражателями, фотоаппаратами с особыми фильтрами й, конечно, шампанским. Большим, просто огромным количеством шампанского. Матери и старшей сестре Джесси это казалось отличным, изысканным развлечением. Но для Джесси это было выражением всего самого скучного и надоедливого… это было еще до того, как в расчет была взята старая Пыхтел ка.

Джесси вышла на террасу после ужина вечером девятнадцатого — как бы прочитать двадцать или тридцать страниц, пока не село солнце. Настоящая же цель была менее интеллектуальной: она хотела послушать, как отец разыгрывает его — их — партию, и мысленно направлять его. Уже много лет они с Мэдди знали, что комната, служившая гостиной и столовой одновременно в их летнем доме, обладала некоторыми акустическими особенностями, обусловленными высоким куполообразным потолком; Джесси полагала, что даже Вилл догадывается о том, что произносимое в комнате слышно на террасе. Только их родители, казалось, не догадывались, что комната может прослушиваться и что большинство важных решений, принятых ими в этой комнате, пока они наслаждались послеобеденной порцией коньяка или чашечкой кофе, становились известны (по крайней мере, их дочерям) задолго до того, как приказы объявлялись главнокомандующими к исполнению.

Джесси заметила, что держит книгу перевернутой, и поспешила поправить это, пока не появилась Мэдди и не высмеяла ее. Джесси чувствовала себя немного виноватой из-за того, что делает — при ближайшем рассмотрении это больше походило на подслушивание, чем на мысленное направление отца, — но недостаточно виноватой, чтобы остановиться. Да и вообще она считала, что еще не переступает тонкую границу нравственности. В конце концов, она же не пряталась в шкафу или еще где-то; она сидела на виду у всех, нежась в лучах заходящего солнца. Она сидела с книгой и размышляла, были ли когда-нибудь солнечные затмения на Марсе и наблюдали ли за ними марсиане, если, правда, они вообще существуют. Если ее родители считают, что никто не слышит их разговоры только потому, что они сидят за столом в комнате, то разве это ее ошибка? Неужели ей нужно встать и пойти рассказать им об этом?

— Мне так не кажется, дорогая, — прошептала Джесси, подражая тону Элизабет Тэйлор в фильме «Кошка на раскаленной крыше», а потом прикрыла руками расплывающийся в усмешке рот. К тому же она была избавлена от опасности вмешательства своей старшей сестры, так как слышала крики Мэдди и Вилла, игравших в комнате наверху.

— Я действительно считаю, что ей не повредит, если она останется завтра со мной, ты не возражаешь? — спрашивал ее отец тоном веселого победителя.

— Нет, конечно, нет, — ответила ее мать, — но она тоже не умрет, если поедет с остальными членами семьи в другое место. Она превращается в полнейшую папину дочку.

— Она ездила в кукольный театр в Бетель с тобой и Биллом на прошлой неделе. Действительно, разве не ты говорила мне, что она осталась с Биллом — даже купила ему мороженое на свои карманные деньги — пока ты ходила на аукцион?

— Для нашей Джесси это не было жертвоприношением, — ответила Сэлли. Ее голос звучал почти недовольно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что она поехала в кукольный театр потому, что хотела, и она позаботилась о Вилле потому, что хотела этого сама. — Недовольство сменилось более знакомым тоном — раздражением. «Как же ты можешь понять, о чем я говорю? — спрашивал этот тон. — Как же такое возможно, если ты мужчина?»

Это был тон, который все чаще и чаще звучал в голосе ее матери в последние годы. Джесси знала, что частично это из-за того, что она сама слышала и видела больше, так как становилась взрослее, но она также знала это потому, что ее мать все чаще, чем когда-либо, прибегала к этому тону. Джесси не могла понять, отчего склад ума ее отца доводит мать до состояния бешенства.

— Неужели тот факт, что она иногда делает, что хочет, должен внушать беспокойство? — спрашивал теперь Том. — Может быть, это даже свидетельствует против нее? Что нам делать, если ее социальное сознание развивается так же, как и семейное, Сэл? Поместить ее в заведение для трудновоспитуемых девочек?

— Откуда такой покровительственный тон, Том? Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.

— Ничего подобного; на этот раз я теряюсь в догадках, милая. Кажется, ведь это наш летний отпуск, ты не забыла? И я всегда придерживался того мнения, что, когда люди находятся на отдыхе, они могут делать то, что хотят, и быть с теми, с кем хотят. Знаешь, я действительно думаю, что в этом заключается весь смысл отдыха.

Джесси улыбнулась, осознавая, что это всего лишь бесплодная перепалка. Когда завтра днем начнется солнечное затмение, она будет со своим папочкой, вместо того чтобы находиться на вершине горы Вашингтон вместе со старой Пыхтелкой и другими членами Общества Любителей Солнца Черного Озера. Ее отец напоминал чемпиона мира по шахматам, сначала давшего фору талантливому новичку, а теперь быстренько расправившегося с ним.

— Ты тоже можешь поехать с нами, Том, Джесси обязательно поедет с тобой.

Вот это фортель. Джесси затаила дыхание.

— Не могу, любовь моя, я ожидаю звонка от Дэвида Адамса из Бруклинской фармацевтической конторы. Очень важное дело… к тому же слишком рискованное. Но я хочу быть честным с тобой: даже если бы я смог поехать, то и тогда я не совсем уверен, что поехал бы. Я, конечно, не в восторге от миссис Жилетт, но я могу общаться с ней. Но, с другой стороны, эта ослиная задница Клиффорт…

— Тише, Том!

— Не волнуйся, Мэдди и Вилл внизу, а Джесси на террасе… видишь ее?

В этот момент Джесси внезапно поняла, что ее отец прекрасно знает об акустических особенностях гостиной. Он знал, что его дочь слышит каждое слово их дискуссии. Хотел, чтобы она слышала каждое его слово. Поток мурашек пробежал по спине Джесси к ногам.