Павел Чибряков - Что-то… (сборник)

– Тут весь вопрос – ко мне, по крайней мере – в том, как относиться к моему знанию.

После этого они дожидались своих автобусов, обмениваясь короткими акынскими фразами.

Суббота удалась на славу. Иришкина радость от похода в парк и удовольствий по полной программе – это дорого стоило. В смысле эмоций, а не «бабок». Кто утверждает, что детей нельзя баловать, что это их-де портит, есть скудоумный жлоб, место которого – вертухаем в колонии для особо опасных.

В воскресенье, в двенадцатом часу утра, вибрируя, ожил ай-пэд Стаса. Уже на четвёртом такте рингтона Стас понял, что воскресенье отменилось. Взяв трубку, он сказал:

– Пли!

– Привет. Это – Геннадий. Твоя помощь нужна.

– Неужели перетащить что-нибудь?! – спросил Стас, кривовато усмехнувшись.

– Нет. – Было слышно, что Геннадий тоже усмехнулся. – Это касается нашего позавчерашнего разговора.

– Куда ехать? – спросил Стас упавшим в серьёзность голосом.

Когда он положил трубку, Иришка повернулась от телевизора, по которому смотрела какие-то чеканутые мультики, и спросила трудно определяемым тоном:

– Уезжаешь? В выходной?

Стас сел на подлокотник кресла, в котором она «сидела, но не очень».

– Да. Надо одному слонопотаму помочь.

– Слонопотаму? – В её тоне было намешано неверие, упрёк отцу, что он смеет думать, что она поверит, подозрение его в том, что он тупо шутит, и масса чего-то ещё, что обитает в голове пятилетних девчонок. Она машинально отвела своими тонкими пальчиками прядь светлых волос со лба за ухо. Стасу всегда, почему-то, виделось что-то немыслимо взрослое в этом жесте дочери. И нельзя сказать, что эта «взрослость» не подходила ребёнку, как бывает с другим. Просто, возможно, это было что-то, что «вычерчивает» твоего ребёнка из просто «твоего ребёнка» в «отдельного» человечка.

– Да, – сказал он незаметно успокаивающе. – Но это хороший слонопотам, и ему стоит помочь.

Он чмокнул дочь в щёчку и пошёл собираться. Иришка вернулась к просмотру мультяшек. Пока он одевался, Юля, стоя в дверях, спросила:

– Что-то серьёзное?

– А чёрт его знает, – сказал Стас, застёгивая рубашку. – Но просто так этот бугай не позвонил бы.

– Как я понимаю, о времени возвращения спрашивать бессмысленно? – Юля слегка улыбнулась.

– Ага. – Стас согласно кивнул.

Приехав на место, Стас сразу оскорбился, что называется, «по самое некуда». В задницу бы такие знания!

Он сразу увидел Геннадия (не увидишь его, ага! ), рядом с которым стояла рослая девушка. Стас понял, что это и есть Валентина, автоматически прикинул, что грудь у неё побольше, чем у Хайек, будет.

Рядом с ними стояли ещё трое – две девчонки, к которым подходит определение «тинэйджерки», и долговязый парень. Все трое с явной ментальной патологией – готы. Иссиня чёрные, явно крашенные, волосы, макияж, и немыслимое количество пирсинга в чём только можно. Стасу вспомнилось, как пару месяцев они поддались на иришкины уговоры и прокололи ей уши, купив простенькие серёжки. Он тогда подумал о том, сколько, через десять-двенадцать лет, она может себе напрокалывать, и в каких местах. Ему стало немного грустно.

Подходя, он приветственно кивнул.

– Привет, – сказал Геннадий. – Это – моя девушка Валентина, а это её младшая сестра Оля и…

– … и её сотоварищи по диагнозу, – перебил его Стас, криво усмехнувшись.

Парень и вторая девушка вдохнули что-то сказать, но Стас предостерегающе поднял руку:

– И не думайте даже вякать!

– Ты понимаешь, в чём дело? – спросил Геннадий, шагнув между Стасом и готами, как бы отгораживая их друг от друга.

– Знаю. Но понимаю ещё не до конца.

– Это как?! – с усмешкой спросил парень, выглянув из-за плеча Геннадия.

Стас чуть наклонился вбок, словно усиленно пытаясь разглядеть – кто там за Геннадием, и изобразив на лице выражение героя Ротта из «Обмани меня», сказал:

– А у тебя, фраер, головного мяса не хватит, чтобы понять – как это.

Парень воспытался возмутиться, но две девушки усмирили его порыв. Выпрямившись, Стас посмотрел на Геннадия, задрав брови в смешанном выражении раздражения и удивления, и сказал:

– В общем, так – эти ушлёпки отчебучили то, что многое перекосило. Теперь следует ожидать, что появятся инквизиторы и разложат хворост у столбов. В переносном смысле, конечно. Как это воплотится в реальности – без понятия.

– Ты понимаешь, как это звучит? – с сомнением спросил Генадий.

– А ты не представляешь, как это кажется! Уверяю тебя!

В это время Валентина с возмущением спросила у девок:

– Что вы натворили, оторвы?!

– Ничего особенного, – пробормотала вторая девка.

– Фигасе! – хохотнул Стас. – Замочить пёсика – по-вашему, «ничего особенного»?!

– Вы убили собаку?! – воскликнула Валентина. – Зачем, уроды?!

– Типа, обряд совершили – смущённо и очень тихо сказала Ольга.

– Обряд?! Охренели совсем, придурки?! – Валентина отвесила девкам явно тяжёлые подзатыльник, затем обернулась к Стасу: – И что теперь делать?

– Значит-ца так, – успокоительным тоном начал Стас, – ведёшь этих перфорированных дур… не знаю куда, строго следишь, чтобы они избавились от всего пирсинга. Всего! Включая и в пи… в интимных местах, если есть. Проверь. Максимум, что им теперь дозволительно – по одной серёжке в каждом ухе. И несколько дней, а желательно – неделю, не выходить из дома. Вообще. Даже во двор.

– А что мы будем делать?! – слабо возмущённо спросила подруга Ольги.

Стас подошёл к ней на пару шагов и, глядя ей в лицо с усталым выражением, сказал:

– Зарастать будете. Может, заодно, поймёте, что в вас и от природы дырок – вполне достаточно. – Он взглянул на Валентину и кивнул: – Идите.

Валентина кивнула в ответ и, довольно сильно толкнув девок в плечи, погнала их перед собой. Стас взглянул на Геннадия:

– А теперь объясни, почему ты решил позвонить мне?

– Я лучше покажу. Идём.

И они пошли к зданию какого-то заброшенного цеха, рядом с которым всё происходило. По пути Геннадий рассказывал:

– Прибегает Оля домой – я у них в гостях был, – глазёнки над бровями, её аж колотит. Спрашиваем – что случилось? Она ничего объяснить не может, того гляди, отключится. Ну, Валька её встряхнула, привела более-менее в себя, а Оля привела нас сюда. А тут – эти двое и вот это.

«Вот это» оказалось бетонной стеной внутри цеха под дырявой крышей, поверхность которой была взбучена жутким барельефом. Казалось, будто мерзотного вида твари, вызывающие ассоциации с гаргульями, пытаются продавиться сквозь стену как сквозь туго натянутую ткань.

– Это начало появляться после того, как мы… после обряда, – заговорил парень. – Мы вызвали дьявола?

– Размечтался! – хмыкнул Стас. – Мерзоту паскудную вы вызвали. Скособочили реальность.