Сакс Ромер - Ведьмино отродье

Зазвонил телефон.

Доктор Кеан вскочил, будто от удара тока, а когда он поднял трубку, по выражению его лица Роберт понял, кто звонит и о чем идет речь.

— Поехали со мной, — сказал отец, отходя от аппарата на столе.

Они отправились вместе. Было уже за полночь, но им удалось поймать такси на углу Хаф-Мун-стрит, и через пять минут автомобиль подвез их к дому лорда Лэшмора.

Из слуг их встретил только Чемберс, камердинер лорда.

— Когда все произошло, — хрипло объяснил камердинер, — они все убежали прочь из дома.

Доктор Кеан, не теряя времени на расспросы, бросился вверх по ступеням. Сын последовал за ним. Они ворвались в комнату лорда Лэшмора и в ужасе застыли в дверях. В кровати прямо и неподвижно сидел хозяин дома: кожа его посерела, а в широко открытых глазах, уже подернутых пеленой смерти, читался неизъяснимый страх. Левая рука все еще сжимала электрический фонарик.

Рядом с постелью они увидели сэра Элвина Гроувза, склонившегося над кем-то, лежащим на ковре. Он поднял голову. От его обычного самообладания не осталось и следа.

— Это вы, Кеан! — воскликнул он. — Мы оба опоздали.

У кровати они обнаружили распростертую фигуру леди

Лэшмор, одетую поверх ночной рубашки в свободное кимоно. Она была бледна и не шевелилась. Врач только что обработал огромный синяк на ее виске.

— Она поправится, — сказал сэр Элвин. — Как видите, ей нанесли сильный удар, но лорд Лэшмор…

Доктор Кеан приблизился к мертвецу.

— Сердце, — проговорил он. — Оно остановилось от ужаса.

Ученый повернулся к Чемберсу, застывшему в дверном проеме:

— Дверь в гардеробную открыта. Я же просил лорда Лэшмора запереть ее!

— Да, сэр. Его светлость собирался последовать вашему совету, сэр. Но замок оказался сломан. Завтра его должны были заменить.

Доктор Кеан обратился к сыну.

— Ты слышал? — сказал он. — Без сомнения, ты уже знаешь, кто из гостей этого обреченного дома мог его сломать. Так как завтра замок поменяли бы, трагедия произошла именно сегодня. — И он вновь обратился к камердинеру: — Почему ушли слуги?

Чемберс не мог унять дрожь.

— Из-за смеха, сэр! Хохота! Никогда его не забуду! Я спал в соседней комнате, и у меня под рукой, на всякий случай, был ключ от покоев его светлости. А затем я услышал крик его светлости, короткий и громкий, сэр, как будто его ударили ножом; я вскочил и бросился на помощь. Когда я взялся за ручку своей двери, сэр, кто-то… что-то засмеялось! Оно было там, внутри, да, в комнате, джентльмены! И это не был смех ее светлости. Хохот и вовсе не походил на женский! Не могу описать, но все в доме проснулись от этого звука.

— Когда вы вошли?

— Я не осмелился, сэр! Я побежал вниз и позвонил сэру Элвину Гроувзу. Но еще до его прихода все слуги поспешно оделись и убежали.

— Лорда нашел я, — прервал Гроувз, — в том же положении, в котором его видите вы. Леди Лэшмор лежала тут же. Я вызвал медсестер.

— Ясно, — сказал доктор Кеан, — я скоро вернусь, мне нужно кое-что сделать.

Он увлек за собой сына на лестничную площадку.

— Ты понял? — спросил он. — Дух Мирзы, вошедший в тело жены, вновь посетил лорда. Лэшмор почувствовал зу-

бы на горле, мгновенно проснулся и нанес удар. После этого включил фонарик и узнал собственную жену! Сердце его не выдержало этой трагедии, и под смех ведьмы последний из Дунов скончался.

Такси ожидало у дома. Отец и сын сели в машину, и доктор назвал адрес квартиры на Пикадилли. Автомобиль тронулся; ученый достал из кармана револьвер, зарядил его пятью патронами и вновь спрятал оружие.

Одна из дверей, ведущих в апартаменты, была отперта. Консьерж тоже оказался на месте.

— Мистер Феррара у себя? — спросил доктор Кеан.

— Вы опоздали на несколько минут, сэр, — ответил привратник. — Уехал в десять минут первого. Отправился за границу, сэр.

Зачастую трудно предугадать, как душевное напряжение скажется на физическом состоянии человека. Когда Роберт Кеан покидал Оксфорд ради места в лондонской газете, он пребывал в самом добром здравии; столкновение же с чередой сверхъестественных событий сломило его физически, что явилось неожиданностью: такое мог бы с легкостью перенести даже человек менее сильный и энергичный.

Те, кому довелось пережить подобную бурю эмоций, знают, что выздоровление в этом случае похоже на долгожданное пробуждение от кошмара. И в самом деле, Роберт словно находился между сном и явью. Когда Кеан рассказал о своем самочувствии отцу, тоже довольно-таки бледному и нервному, тот не на шутку обеспокоился и решил, что сыну стоит отдохнуть где-нибудь на курортах Египта.

— В редакции я обо всем договорился, Роб, — сообщил доктор. — Недели через три получишь в Каире указания, какие именно статьи о стране ты должен написать. А до той поры, мальчик мой, отдыхай и ни о чем не беспокойся, слышишь, главное, не беспокойся. Нам с тобой довелось повидать вакханалию ужаса, но я к такому привык, а ты сломался, что неудивительно.

— Где Энтони Феррара?

Доктор Кеан покачал головой, а в глазах неожиданно промелькнула злость:

— Бога ради, даже не упоминай при мне этого имени! Тема под запретом, Роб. Единственное, что я могу сказать, — он уехал из Англии.

В подобном затуманенном состоянии, лишь частью сознания находясь в реальном мире, Кеан ощущал себя инвалидом, который только вчера был здоровым человеком: вот

его на корабле доставили в Порт-Саид, вот на поезде привезли в Каир, вот одетый в красный жакет носильщик из отеля «Шеферд» выводит его из вагона на платформу — и в этот миг началось его пробуждение. Живой интерес к экзотическим картинам Египта постепенно побеждал кошмарный сон.

Проехав немного по своеобычным каирским улицам, на которых Восток встречается с Западом и все растворяется в фиолетовых сумерках Нижнего Египта, Роберт оказался в шумном и многолюдном отеле, прославленном на весь мир.

А там уже ждал Сайм, флегматик Сайм, с которым он не встречался с тех пор, как покинул Оксфорд. Приятель извинился за то, что не смог встретить Роберта на вокзале, объяснив это чрезвычайной занятостью: он временно исполнял обязанности врача при археологической экспедиции. Похожий на быка силач выглядел полной противоположностью истощенному болезнью Кеану.

— Десять минут назад вернулся из Васты, Кеан. Ты просто обязан поехать со мной в лагерь — воздух пустыни мгновенно поставит тебя на ноги.

Сайм болтал как ни в чем не бывало, но в его голосе и взгляде сквозила настоящая забота: он явно поразился перемене, произошедшей с другом. Хотя он кое-что слышал, пусть и немногое, о происшествиях в Лондоне, о жутких событиях, связанных с человеком по имени Энтони Феррара, он ни словом не упомянул о них.