Валерий Михайлов - Комедианты

– А ты предлагаешь остановиться сейчас, когда уже заплачена такая цена?

– Это не цена, Карл, это аванс или задаток.

– Мы должны быть там.

– Нас не хотят там видеть.

– С каких пор тебя волнует ещё чьё-то мнение?

– С тех самых, Карл. Разуй глаза. Если в течении стольких лет им удавалось противостоять эксперименту… Не надо недооценивать противника.

– Знаешь, что значит жить по звездам? Это означает слушать ситуацию и делать то, что диктует жизнь.

– Только сейчас тебе диктует кто-то другой.

– Ты должна мне помочь, Моргана.

– Что тебе ещё надо?

– Имена. Я знаю, ты сможешь.

– Это убьет всех нас, Карл.

– Он сделает это намного раньше.

– Хорошо, Карл, Я сделаю всё, что смогу.

– Когда?

– Приходи завтра. Лучше вечером. Давай часов в восемь.

– Договорились.

Ровно в восемь Дюльсендорф был у Морганы. С цветами и коньяком.

– Что за нежности, Карл?

– Свари для начала кофе.

– Проходи. Располагайся. Я сейчас.

Минут через двадцать появился столик с горячим кофе, рюмками и лимоном.

– Я вижу, ты тоже любишь неправильно пить коньяк.

– За это и выпьем.

– Признайся, ты знал.

– Что?

– Это ведь ты не давал его трогать.

– Давай без диалогов из сериалов.

– Хорошо, Карл. Итак. Существует три ключа. Господин Каменев, твой старый знакомый и друг, дочь одного из наших и посторонний. С последним она сама связалась оттуда.

– Не помешаю? – спросил Дюльсендорф, приоткрыв дверь в кабинет исполнительного директора одного из филиалов одной из принадлежащих эксперименту фирм.

Как и многие другие пробившиеся в господа холопы пролетарско-крестьянского происхождения, исполнительный директор всячески старался подчеркнуть свою принадлежность к новобуржуазному классу, выдавая тем самым свою плебейскую сущность. При виде Дюльсендорфа важно-деловое выражение на его лице сменилось на приветливо-подобострастное.

– Прошу вас, господин Дюльсендорф. Чем могу быть полезен?

– Мне нужна ваша дочь.

Лицо исполнительного директора заметно побледнело.

– Вы шутите?

– Мне не до шуток.

– Вы хотите… – Он запнулся, боясь произнести то самое слово.

– Мне нужна помощница и ученица.

– Но какое отношение…

– Мне нужна Света.

– Я поговорю с ней.

– Поговорите. Только хорошенько поговорите. Отказа я не приму.

Исполнительный директор хотело было что-то возразить, но передумал и только беспомощно взмахнул руками.

– Не буду вас больше задерживать.

В ту же ночь Света вылетела из отчего дома на вертолёте отца.

Утром злой Дюльсендорф стремительно ходил по кабинету исполнительного директора из угла в угол.

– Нет, нет и ещё раз нет! – кричал директор. – Как вы не можете понять, это моя дочь! Я не отдам её вам! Вы страшный человек, Дюльсендорф! Вы загубили собственную жену и теперь хотите уничтожить мою дочь!..

Он кричал, местами переходя на визг. Было видно, что ему очень страшно. Дюльсендорф, ни слова не говоря, метался, как зверь в клетке.

– Вы получите её только через мой труп!

– Как вам будет угодно, – бросил Дюльсендорф в лицо исполнительного директора и, словно закрепляя свои слова печатью, сильно и с удовольствием ударил того по лицу, – как вам будет угодно, – повторил он, выходя из кабинета.

А ещё через неделю исполнительный директор сидел с мешком на голове в заброшенном складе.

– Вы! – удивился он, когда мешок был снят.

– Да, мой друг. – Дюльсендорф оскалился в ничего хорошего не предвещающей улыбке.

– Но ведь вы…

– А вот здесь вы ошибаетесь. Увы.

– Что вы хотите?

– Отдайте её нам.

– Нет! Только не это! Делайте со мной всё, что угодно, только её не трогайте. – На его лице был ужас.

– Вы бесполезны, мой друг. С позиции эксперимента вы – шлак или отработанный материал. Вы не более чем мусор, а мусор, знаете ли, надо выносить, иначе он начинает вонять и распространять заразу. Другое дело, она. Во втором поколении они иногда способны творить чудеса.

– Что вы хотите с ней сделать?

– Ничего. Я хочу вернуть другую. Кому, как не вам, знать, что категория бонус – это не что иное, как результат ошибочного понимания неких пространственно-энергетических структур, если я, конечно, не ошибаюсь. Так что ничего плохого её не ожидает, в отличие от вас, мой друг. – С этими словами Дюльсендорф выстрелил в своего собеседника.

– Обыщите его, – приказал он Редактору (убийце), вытирая платочком следы крови, попавшие на него при выстреле.

Редактор достал из внутреннего кармана убитого записную книжку и отдал её Дюльсендорфу.

– Есть! – воскликнул Карл, найдя нужную запись. – Пошлите по этому адресу нашего златоуста. Мне нужно её добровольное согласие.

– Вы так и будете прятаться, господин Каменев, или, может быть, всё-таки соизволите показаться на глаза? – прокричал он, когда все ушли.

– Как видите, господин Каменев, я тоже заинтересован в том, чтобы вернуть вашу дочь, – продолжил он, когда тот вышел из своего укрытия.

– Что вы собираетесь для этого сделать?

– Открыть ворота. Что же ещё?

– Что вам нужно?

– Ключи. Только ключи открывают запоры, даже если в роли ключа выступает динамит. – Он довольно засмеялся.

Лицо Каменева светилось ненавистью.

– Полно вам, господин Каменев, нельзя же так, в самом деле. Вы должны быть веселы и здоровы, иначе вы будете плохим ключом.

– Кого ещё вы видите в роли ключей?

– Вторым ключом будет дочь вот этого мерзавца, ну а третий ключ она обнаружит сама. И ещё. Нашего Редактора в последнее время мучает один и тот же кошмар. Думаю, вам стоит этим заинтересоваться.

– Я нашла его!

– Моргана, ты…

– Не перебивай. Она сама на него вышла. Во сне.

– Шутишь?!

– Записывай адрес…

– Кто он?

– Ничего примечательного. Не Аполлон. Тридцать с копейками. Трагически женатый. Без детей. Любовница… Кстати, знаешь, кто у него любовница?

– Не томи.

– Дочка нашего Редактора.

– Что?!

– Она самая.

– Хочешь сказать?..

– Она не при делах. У них любовь. Настоящая простая любовь. Без интриги и второго дна.

– Ты уверена?

– Насколько я могу быть уверена.

– Потому что если Редактор…

– Не волнуйся. Это сокращает жизнь.

– В нашей профессии только продляет. Спасибо, Моргана. Считай, что я твой должник.

Дюльсендорф положил трубку.

Вот оно, значит, как. Один лабиринт, три крысы, три беговые дорожки… Хотя нет. Он точно такая же крыса, бегущая по своему треку. Задача четвёртой крысы финишировать одновременно с теми тремя – кусочек сыра либо для всех, либо ни для кого… Грузинский хор какой-то… Хор глухих грузин, которые не слышат никого, даже себя. И он должен сложить из этого песню.

– По коням! – крикнул он во весь голос.