Александр Юрин - Сквозь тернии

Обдало запахом лебеды и прелых досок. За шиворот посыпались опилки. Лицо обвила ловчая сеть паука.

Яська поморщился, стараясь поскорее избавиться от липких нитей.

За забором раскинулся ухоженный садик. Яська медленно отполз на четвереньках от щели, позволив Кольке вновь свести доски. Над головой разорялся воробей. Яська глянул вверх, присвистнул — столько яблок он отродясь не видал, тем более, на одном дереве. Жаль, что пока не спелые.

Колька не обратил на плоды никакого внимания, снова поманил за собой вглубь сада.

Они передвигались не спеша, от деревца к деревцу, тщательно прислушиваясь к окружающим звукам. Однако кроме неугомонного щебета и треска кузнечиков ничего слышно не было. Яська упёрся в заросли малины и принялся машинально уплетать ягоды за обе щёки.

— Ты более подходящего момента для этого не мог подобрать? — отчитал Колька. — Дома не кормят что ли?!

Яська проглотил сладкую массу, а вместе с ней и обиду. Утёр тыльной стороной руки липкие губы. Нехотя отошёл от кустарника. На противоположной стороне сада высился двухэтажный летний домик с застеклённой мансардой и уютным двориком. По периметру росла плакучая облепиха, усеянная крупными ягодами, которые буквально горели на фоне остальной зелёной массы!

Яська снова сглотнул, на что Колька тут же показал кулак: мол, только попробуй!

У самого домика Колька резко забрал вправо, так что они вновь приблизились к забору. Признаться честно, Яська уже толком не помнил, что именно находится по ту сторону. Вонючая канава, страшная водокачка или узкая тропа — поди, разбери. Колька, напротив, не выглядел особо обеспокоенным — он явно ориентировался на местности и оглядывался с той лишь целью, чтобы заметить неприятеля первым.

— Вон, видишь?.. — сказал он подкравшемуся сзади Яське.

— Чего?

— Плоскодонка.

Яська пригляделся внимательнее. И впрямь, чуть в стороне от домика, между яблонь, что-то темнело. Не то бугор, не то и впрямь какая конструкция.

— Идём, — поторопил Колька и двинулся первым.

Они проскочили открытое пространство мелкой рысью, стараясь по возможности, не шуметь. Колька чуть притормозил, пропуская Яську вперёд, затем снова нагнал и подтолкнул в заросли облепихи. Яська щеками почувствовал недобрые объятия кустарника, поспешил зажмуриться. Майка затрещала, а голые коленки тут же обожгло. Яська открыл глаза и понял, что влетел в самую чащу. Вокруг раскачивались переплетённые стебли, колючки и ягоды размером с бусину. Яська дёрнулся всем телом назад, но не тут-то было. Снова обречённо затрещала майка, а отрекошетившая ветка больно наподдала по носу. Брызнули слёзы. Яська замер, от греха подальше, — так и без глаз можно запросто остаться!

Рядом возился Колька.

— Ну ты чего там, как бирюк! Сейчас всю деревню переполошишь!

Яська собирался огрызнуться, но в исцарапанный подбородок упёрся очередной недружелюбный стебель.

— Вылезай, давай, аккуратно, — подсказал Колька. — Пригнись только сначала, а то всю облепиху Юлию Валентиновичу выкорчуешь! Слоняра, ей-богу!

Яська послушался совета, пропустив обидного «слоняру» мимо ушей, кое-как отцепил от волос вездесущие колючки, потом от майки, сломал упёршийся в бок сук и осторожно присел, стараясь, по возможности, ничего больше не касаться. Вышло. Внизу было свободнее, и Яська на корточках, помогая себе руками, выбрался из злобных зарослей.

— Ну ты и чучело, — с мрачным недовольством заключил Колька, оценивая внешний вид друга. — Влетит теперь.

Яська с сожалением осмотрел собственную маячку: дыра на боку, оторванный рукав, паутина клочками — в общем, ещё легко отделался.

— Да не кипишуй ты, может, обойдётся, — попытался утешить Колька. — Зато не заметил никто.

— Да тут, скорее всего, и нету никого!

— Может и так. Но это нам только на руку.

Они обошли заросли облепихи стороной, оглядели домик. Всё по минимуму: аккуратное крылечко, бревенчатые стены, окошечки из обработанного лобзиком дерева, многогранная покатая крыша, с широкой террасой, застеклённой узорчатым оргстеклом.

Колька присвистнул.

— Лихо это Юлий Валентинович соорудил!

— Думаешь, сам?

— А чего тут думать! Ведь это для себя.

— Как это?

— Ну, это же не жилой дом. Это так, типа шалаша. Ты ведь не нанимаешь рабочих, чтобы построить шалаш. А почему?

Яська пожал плечами.

— Засмеют ведь!

— Да причём тут засмеют… — вздохнул Колька. — Эх, не понимаешь, ты ничего. Ведь это же так, для души. Тут нельзя жить круглый год, да и ни к чему это. А вот посидеть просто так вечерком — самое то!

Яська неуверенно кивнул.

— Ну да, а я даже как-то и не подумал, что так бывает. Ну, что живёшь в одном доме, а в другой просто так приходишь, чтобы отдохнуть… Странно как-то выходит.

— Странно, почему взрослые сами этого не понимают. Сидят в своих многоярусных коробках с благами цивилизации и думают, что счастливы. А на самом деле и не счастливы вовсе! Потому что настоящий приют — вот он. Построен для себя собственными же руками. Ради одного единственного момента.

Они помолчали. Затем двинули дальше.

Небольшой дворик за домом был заставлен всевозможным садовым инструментом: лопаты, грабли, секаторы, вёдра, чуть в стороне лежала ржавая коса. Из-под вороха распущенной лески выглядывала приземистая скамья — она походила на логово гигантского паука, что решил подлатать свою смертоносную сеть. На вкопанных в землю стальных столбах сохли растянутые на многие метры рыбацкие сети. От них тянуло тиной, отчего создалось впечатление, что неподалёку протекает небольшая речка. Хотя речка и впрямь была рядом. Просто до сих пор она никак не напоминала о себе.

Яська выпутал из сети ракушку, прислонил к уху.

— Это же не раковина, — не преминул блеснуть сообразительностью Колька. — В речных ракушках только слизняки противные живут.

Яська выбросил ракушку: подумаешь… Он всё равно что-то услышал, просто не стал спорить.

— А вот это, как нельзя кстати! — обрадовался Колька, с вожделением глядя на вымазанную землёй тачку.

— Думаешь, утянем?

— Ну не себе же тащить!

Плоскодонка лежала в стороне, под старой яблоней, дном к верху, наполовину укрытая старым брезентом.

Яська подошёл ближе, скривил губы.

— Не лодка, а таз какой-то… Ты уверен, что на ней можно речку переплыть?

Колька снисходительно улыбнулся: мол, вот чешешь языком, почём зря, а умного так ничего и не сказал за всё время прогулки. Он откинул полу брезента, смахнул с плоского дна рыбью чешую и крошки от хлеба, попытался перевернуть лодку. Та охотно поддалась, словно смирение ей уже порядком поднадоело. Как по команде, в разные стороны прыгнули жирные лягушки. По сырой от росы земле поползли сытые слизняки. Яська невольно отскочил. В большей степени от неожиданности, нежели и впрямь страшась скользких тварей. Колька лишь усмехнулся.