Лариса Капицына - Дело №346

Она стояла рядом с кухонным столом и долго и нудно говорила, что супружеская верность – это святое.

Разводись, если хочешь создать новые отношения, но не тащи в дом эту грязь. Она всегда так считала. Это ее жизненный принцип. Поэтому Дмитрий Николаевич не предпринимал попыток сблизиться с ней. Знал, что пока она не свободна, она никогда не пойдет на адюльтер, не станет тереться по углам с любовником.

Конечно, жалко его, что и говорить. Непорядочность близкого человека всегда ранит, даже если женат не по любви и может быть просто терпишь жену. Все это она говорила, ни разу ни вспомнив о своем муже.

– Так что вы говорили о Егоре? – спросила она, как-будто угадав его мысли. – Я не совсем поняла.

– Я говорил, что он, видимо, шантажировал ее любовника. Вымогал у него деньги.

– А кто же этот коллега?

– Мы пока выясняем. – соврал Мешков.

– Понимаю. – не поверила она и тоже солгала. – И что же вы хотите от меня?

– Вспомните, пожалуйста, не говорил ли он об этом? Может быть, завуалированно, намеками? Может быть, ожидал денег, планировал какие-то траты, которые не мог позволить себе прежде?

Глаза ее блеснули. Теперь она отчаянно пыталась вспомнить. Лицо исказилось от напряжения.

– Нет. – она покачала головой. – Не могу припомнить. Я как-то никогда не могла понять, когда он шутит, а когда говорит серьезно. Может, он и намекал, но я не придавала этому значения.

– Вы наверняка разбирали его вещи.

– Честно говоря, нет еще. Я не слишком хочу ворошить весь этот хлам. А почему вы спросили?

– Он мог хранить деньги дома.

– И что, сумма большая?

– Этого я не знаю. Но думаю, что приличная. Если этот человек решился на убийство.

– Что? Что вы сказали?

– Думаю, что ваш муж был убит.

– То есть как? – она уставилась своими светлыми глазами, приоткрыла рот от изумления. «Переигрывает.» – подумал Мешков. «Все поняла еще с первого раза.» – Вы думаете, допускаете… Ужас! Но ведь он же покончил с собой вроде?

– Если найдутся деньги, то сомнений не останется: это убийство.

– Вы хотите, чтобы я поискала при вас?

– Нет. Можете сделать это позже. Но если что-нибудь найдете, обязательно позвоните мне, хорошо?

– Ну, конечно! – у Мешкова сложилось впечатление, что ей уже не терпится, чтобы он по-скорее ушел и чтобы она могла приняться за поиски.

– Вы говорили, что он был очень бережливым. Много после него осталось?

– Всего сто восемьдесят тысяч. – она вздохнула. – Конечно, в моем положении и это деньги, но, согласитесь, сумма незначительная. Пришлось оплатить похороны, занимать.. Даже не знаю, что стану делать с ними, может приведу в порядок эту халупу… – она замолчала внезапно.

– Что с вами?

– Знаете, незадолго до его смерти, мы поссорились. – Голос у вдовы был монотонный, она как будто раговаривала сама с собой. – В общем, в этом не было ничего необычного. Странно другое. Он притащил газету, которую никогда раньше не покупал, там еще печатают объявления о продаже недвижимости. Я спросила, что он делает, а он ответил, что читает объявления о продаже квартир. Я подумала, что он снова ищет вырианты с обменом и предупредила его, чтобы он не мечтал запихнуть меня в какую-нибудь дыру – в общем, у меня было много разных условий к новому жилью – а он ответил, чтобы я не начинала ныть, потому что квартиру он ищет для себя, а я останусь здесь. «Представляю в какую помойку ты превратишь ее через пару месяцев» – так он сказал и в общем, был прав, конечно, я не слишком хорошая хозяйка и не люблю заниматься бытом. Мы стали препираться, поругались… Меня удивило, что он заговорил об этом. Я совершенно точно знала, что у него нет денег на покупку другого жилья.

– Когда это было?

– Говорю же, примерно за неделю до того, как это случилось.

– Поищите все же.

– Конечно, конечно! Обязательно.

– И позвоните мне, независимо от результата.

– Хорошо. Я непременно позвоню вам. Можете не сомневаться.

Провожая его и прощаясь, она снова протянула руку для поцелуя. И Мешков, немного смутившись, поцеловал пухлые, мягкие пальцы. Все время, пока он говорил с ней, его не покидало ощущение, что она лжет, что она ждала этого разговора, этих вопросов и заранее подготовилась к ним. И не смотря на то, что при каждом его вопросе, она изумленно вскидывала тонкие светлые брови, ни один из этих вопросов не был для нее неожиданностью. Он никак не мог понять, что в ней изменилось с их первой встречи, и это не давало ему покоя.

Единственное, чем он мог объяснить перемены в ее поведении, это то, что она давным давно нашла деньги Федотова и теперь тщательно это скрывает.

Как только за Тучковой закрылась дверь, в соседней квартире слева послышался звук отпираемого замка, дверь распахнулась и женщина в розовом спортивном костюме и в найковских белых кроссовках выглянула на лестничную клетку. Она приложила палец к губам и поманив Мешкова рукой, отступила назад в квартиру, приглашая его войти.

Мешков, несколько удивленный такой таинственностью, прошел в такой же маленький квадратный коридор, что и у вдовы и, когда дверь за ним закрылась, соседка заговорила свободно.

– Вы – следователь?

– Да. – он полез за удостоверением, но она удержала его руку.

– Не надо, я вам верю. Как вас зовут?

– Иван Сергеевич.

– Как Тургенева?

– Точно.

– А фамилия?

– Мешков. – она посмотрела несколько разочаровано, потому что конечно Мешков не шел ни в какое сравнение с Тургеневым.

– Хорошо, Иван Сергеевич.

– Вы хотели со мной поговорить?

– Да, если вы приходили насчет Егора.

– Именно. А к чему такая танственность? Вы не хотели, чтобы нас услышала ваша соседка?

– Ну, в общем, да. – она замялась. – Знаете, не слишком приятно, когда кто-то шушукается с милицией по поводу смерти вашего мужа. Ничего, что я говорю «милиция»? – спохватилась она. – Никак не могу привыкнуть.

– Ничего. – он улыбнулся. – Я сам никак не привыкну.

– Скажите, – вдруг сказала она, брезгливо сморщив нос, – вы ничего не чувствуете?

– Что именно?

– Запах.

– Запах? – переспросил Мешков.

– Запах, запах! – повторила она нетерпеливо, – Такой специфический неприятный … – и зачем-то понюхала свои руки.

Мешков с готовностью повел носом. Она смотрела на него с напряженным ожиданием.

– Ничего не чувствую, – откровенно сказал он.

К спорту эта женщина имела самое отдаленное отношение. Ярко-розовый плюшевый костюм уютно обтягивал пухлый животик и толстые короткие ножки. Волосы у нее были уложены в элегантную прическу, на носу устроились огромные очки в дымчатой оправе. Кроме того, на голове красовалась сверкающая заколка в виде бабочки, которая не подходила ни к возрасту, ни с спортивному костюму. Не смотря на все эти несоответствия, она производила приятное впечатление, и можно было смело поручиться, что в молодости она была женщиной-праздником.