Лариса Капицына - Дело №346

– Знаете, – неожиданно сказал Мешков, продолжая улыбаться. – А ведь вы меня раскусили.

– Вот-вот! – дама радостно засмеялась, и кожа на скулах натянулась до предела. – У меня наметаный глаз. Я сразу поняла зачем вы здесь. Здесь чудесный коллектив, внимательные врачи, мы здесь совершенно не смущаемся. Вы насчет пластики?

– Можно и так сказать. – Мешков придвинулся к ней поближе, чуть понизил голос. Дама с готовностью, не выпуская из рук журнал, подалась к нему. – Я не насчет лица. С этим все в порядке. Хочу увеличить… ну, вы понимаете… – Мешков выразительно опустил глаза вниз. – Не доволен размерами…

Женщина покраснела, на секунду ожившее, взволнованное лицо пошло пятнами, возмущенно захлопнула журнал.

– Ну знаете! – она выпрямилась, отодвинулась от Мешкова и гневно зашуршала страницами.

– Я думал, мы здесь не смущаемся, – вздохнул Мешков.

Из кабинета вышла тщедушная блондинка с заплаканными глазами и счастливо вздохнула. Она прижимала к груди сумку, и наверняка, была недовольна размерами груди или ее отсутствием. И судя по облегченным вздохам, Лев Николаевич пообещал ей исправить этот досадный промах природы. Ее провожала медсестра и придерживая за локоть, ободряюще улыбалась.

Из-за двери послышался голос:

– Лара! Кто там у меня?

Медсестра оглянулась на дверь и ответила:

– Из полиции.

– Что? – голос удивился. – Что ты сказала?

И желая прояснить ситуацию, доктор вышел из кабинета и уставился на помощницу, веселыми глазами.

– Это что, розыгрыш такой?

Он был кто угодно, только не Лев. Ничего общего с великим классиком. Это был добродушный, маленький толстяк в белом халате и круглых очочках. Из всей растительности на его голове был только окружавший лысину темный бордюрчик волос. Разговаривал он быстро, почти скороговоркой, и его глаза за стеклами очков лукаво улыбались.

Мешков поднялся ему навстречу, выставил раскрытое удостоверение. Улыбка сошла с полного лица, но глаза за круглыми стеклами очков продолжали улыбаться. Доктор радушно указал рукой на дверь.

– Прошу.

– Эй! – громко возмутилась дама. – Сейчас мое время.

– Извините, Милана Григорьевна, – обрнулся врач. – Это не займет много времени. Полистайте пока журнальчик. Лара! Сделай Милане Григорьевне чашечку кофе.

«Милана? Ну, это вряд ли…» – думал Мешков, проходя в кабинет Льва Николаевича. В то время, когда она была младенцем, а он был уверен, что ей лет сто, о таких именах в нашей стране слыхом не слыхивали.

Милана, Мила, Людмила. Он мог поспорить, что по паспорту «жертва красоты» – просто Людмила Григорьевна. Люда, Люська… Ну, конечно, никакого сравнения с Миланой. Просто никакого сравнения.

Изменив нос, натянув кожу на лице, увеличив грудь на несколько размеров, грех было не изменить имя.

Интересно, у нее есть хоть что-нибудь настоящее? Наверное, только глаза, старые, поблекшие, выдающиее с потрохами.

На золотистой табличке, висевшей на двери было выбито: «Лев Николаевич Розин.»

Услышав фамилию Тучкова, доктор покачал головой:

– Нет. Я не оперировал пациентку с такой фамилией.

– Она приходила на консультацию, – пояснил Мешков.

– Ах, вот оно что! Тогда нужно посмотреть записи. Одну минуту.

Он повернул монитор к Мешкову и на него уставились небольшие светло-серые глаза, вздернутый носик и дряблые щечки. Почти половину экрана заняла пышная шапка обесцвеченных волос.

– Да, это она.

– Я помню ее. – задумчиво сказал толстяк. – Я почему ее запомнил? Она хотела многое исправить, предстояло несколько операций и реабилитационных процедур. В совокупности получилась довольно внушительная сумма. Да, вот у меня записано, что-то около восьмисот тысяч рублей.

Мешков присвистнул.

– Ничего себе! Представляю, какое у нее было лицо, когда вы озвучили сумму счета.

– В том-то и дело, что она даже бровью не повела. Я, помнится, даже предложил ей скидку, стал уговаривать на более щедящие процедуры. Предложил для начала лишь слегка подкорректировать лицо, но она отказалась. Она хотела изменить все, выглядеть моложе. Как двадцать лет назад, так она сказала.

Поэтому-то я и удивился. Она не выглядела как состоятельная женщина, скорее наоборот. Но вела себя так, будто ожидает огромное наследство.

– Скажите, доктор, – Мешков заерзал на стуле от нетерпения. – У вас не сложилось впечатления, что она… ну, как бы это сказать, пришла просто так. Как скажем, небогатые женщины заходят иногда в шикарные магазины, просто прикинуть на себя роль состоятельной дамы и уйти.

– Я понимаю, о чем вы говорите, но не думаю, что она валяла дурака. Напротив, она была настроена очень серьезно. Даже сдала анализы. Позавчера должна была пройти кардиограмму, ведь предстояло применить анастезию в течение длительного времени. Вряд ли она стала бы это делать, если бы не имела серьезных намерений. Только при нашей первой встрече, как раз, когда мы прикинули во что ей обойдутся наши услуги, она сказала, что нужно немного обождать, к тому же стояло лето, жара. Она сказала, что придет снова в конце лета либо в начале осени. И действительно пришла.

– Какое лето? Какая жара? Вы же сказали, что она приходила две недели назад?

– Это была повторная консультация. А первый раз, она пришла ко мне 1 июня, вот запись.

– Но ведь этого не может быть!

– Почему же? Уверяю вас, так и было. – доктор улыбнулся лукаво. Это был очень жизнерадостный человечек.

Мешков сидел выпрямившись мягком стуле и мысли его неслись со скоростью света. Допустим, думал он, Тучкова нашла деньги Федотова. Допустим, решила потратить их в этом странном учреждении. Допустим.

Она даже могла обнаружить их до смерти своего мужа. Но откуда у нее могли быть такие планы почти четыре месяца месяца назад, когда Федотов даже не встречался с женой Черных, и ни о каком шантаже не могло быть и речи?

– Вы извините меня, но что именно кажется вам странным?

– Это очень странно, потому что у нее не было денег.

– О! На этот вопрос я могу вам ответить. Она сказала, что ее любимый мужчина готов потратить на нее целое состояние. Деньги ее не смущают. И его тоже. Она ничего не хотела увеличивать, изменять. Хотела только, чтобы я убрал следы времени, сделал ее снова молодой, как двадцать лет назад. Сказала, что хочет исправить ошибку и сделать правильный выбор. Я не понял, что она имела в виду, но сказала она именно так: «Хочу сделать правильный выбор.»

Мешков молчал, обдумывая услышанное. Доктор следил за ним и улыбался одними глазами.

– Спасибо, доктор. Я вас понял. Вы мне очень помогли. – Мешков поднялся и пожал ему руку.

– А что же, эта дама, она не придет?

– Нет. – грустно ответил Мешков. – Она передумала.