Лариса Капицына - Дело №346

– Нет, – она покачала головой. Знала, что он не скажет ни слова правды.

– Что нет? – он немного разозлился, потому что его слова на нее не действовали.

– Честно говоря, не хочу.

– Ладно. Будь по-твоему. Значит, все кончено?

Он встал, походил по комнате, заложив руки за спину, и когда расстояние между ними сокращалось, ей становилось не по себе.

– Ну, что же! – он развел руками. – Очень жаль. Надеюсь, у тебя не будет проблем с переездом? Нет?

Может, нужна моя помощь? Тоже нет. Знаешь, ты могла бы вернуть мне одну вещь, которую взяла тогда, помнишь?

– Какую вещь? – она напряглась.

– Ручку. С гравировкой.

– Зачем она тебе?

– Просто вчера встретил приятеля, ну… того самого. Он попросил вернуть.

– Как поживает приятель? – насмешливо спросила она, жадно впившись глазами в его лицо.

– Отлично. Просто замечательно поживает. Только расстраивается, что потерял эту ручку. Я сказал, что она у меня, и он ужасно обрадовался, прямо гора с плеч. Нужно вернуть. Я обещал. Ты ее не потеряла? – озабоченно спросил он.

– Нет.

– Ну, вот и хорошо. Дай мне ее, пожалуйста.

– Мне кажется, твоему приятелю сейчас не до сувениров. У него проблемы по-важнее.

– То есть?

– В прошлый четверг у него убили жену. – она сказала это твердо, увернно и немного насмешливо.

– Что за бред? – человек посмотрел на нее внимательно и напряженно. – Откуда ты взяла?

– Из газеты. – она швырнула ему свернутую газету. Он быстро пробежал заметку глазами, сжал губы.

– Странно, что он не сказал тебе при встрече. Ведь не сказал?

– Не сказал. Ну и что? Что с того? Просто верни мне ее и все. – он вдруг стал оглядываться по сторонам, сдвинул со стола журналы, потом взял ее сумочку, вытряхнул все содержимое прямо на стол, не обращая внимания на ее изумленные взгляды. Паспорт, блеск для губ, маленький флакончик духов, носовой платок, ключи от квартиры, куда она собиралась вернуться, кошелек. Кошелек он тоже вывернул. Все это он делал молча, торопливо, не глядя на девушку с синими глазами. Ему было не до нее.

– Где она? – он повернулся к ней лицом. Он был зол и раздражен.

– Поищи еще. – она с издевкой уставилась на него.

– Отдай сама. По-хорошему прошу. – он двинулся к ней и в его словах явственно прозвучала угроза.

– А знаешь, что я думаю? – медленно сказала девушка, не сводя с него синих больших глаз, излучавших негодование. – Я думаю, что никакого приятеля не было. Это твоя ручка. И это твою жену убили в прошлый четверг, Дима. – и вдруг мысль, которую она так старательно избегала с тех пор, как прочитала ту заметку, стала ясной, четкой.

– Ты убил ее.

Человек прищурился, губы сжались в тонкую линию, глаза больше не светились мягким светом. Они излучали ненависть.

– Хватит чушь городить.

– Ты знал, что она умрет, потому что ты сам собирался это сделать. Ты сказал мне, что твоя жена умерла, а ведь она тогда была еще жива. Ты убил ее!

– Замолчи! Я не дам тебе нарушить мой план! – и прежде чем она успела понять, что происходит, он приблизился к ней и резко выбросил кулак ей в лицо…

Федотов сидел напротив Мешкова, затравленно озирался по сторонам, потирая запястья, с которых только что сняли наручники. Его колотило, и когда он вытер лицо, с которого градом катился пот, Мешков заметил, что рука у него мелко дрожит. Тем не менее, у него хватило смелости спросить с вызовом что все это значит, и почему они привезли его сюда. Голос у него тоже дрожал, срывался и было понятно, что эта реплика, произнесенная даже дерзко – единственное, на что его хватило, что он едва владеет собой и с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться. На него было жалко смотреть.

Он попросил воды, и Вадик, нехотя поднявшись, налил ему воды из графина. Вода была теплой, даже мутноватой. Но Федотов, дамский любимчик и сноб, не обратил на это внимание. Он жадно пил воду, зубы стучали о край стакана, вода выплескивалась и заливала ему руки и грудь.

Он спросил, что все это значит и посмотрел почему-то на Вадика, который не ответил и молча уселся на стул в самом дальнем углу комнаты.

Федотова задержали, когда он выходил из дома.

Он собирался поехать к совей девушке, что, конечно, было неправдой. Потому что его девушка велела ему больше не приезжать и не звонить и вообще оставить ее в покое.

Дома у него нашли небольшую спортивную сумку с деньгами. Полтора миллиона рублей в банковской упаковке. Его мать, пожилая женщина с короткими седыми волосами, изумленно ахнула, начала плакать.

Федотов жил с ней в двухкомнатной маленькой квартире, с допотопной мебелью, старыми, потравленными молью коврами и выцветшими обоями. Он мечтал вырваться отсюда и наверное, готов был пойти на крайние меры.

Виолетта сразу, без всяких сомнений опознала в нем мужчину, который выходил от Тучковой. На нем даже была все та же одежда – серое поло и черные брюки. Сумку она тоже опознала.

– Я не убивал ее. – Федотов повернулся к Мешкову.

Мешков слышал эту фразу множество раз. Иногда она произносилась с мольбой, иногда как сейчас, с вызовом. Иногда это оказывалось правдой, иногда – нет. Но сама по себе эта фраза ничего не значила, и Мешков знал это. А Федотов не знал и посмотрел на него в ожидании.

– Вы о ком сейчас говорите?

– Я имею в виду ту женщину. Жену Тучкова. Я не убивал. Когда я пришел, она была уже мертва.

– Понятно. А то я было подумал, что вы имеете в виду Нину Черных.

– Что? Нину? Вы что, с ума сошли? Как я мог убить Нину?

– Уже Нина? Помнится, в прошлый раз, когда мы говорили, вы называли ее жена босса и настаивали, что знакомы с ней едва-едва.

– Ну, конечно. А что я мог еще сказать?

– Слушайте, Федотов. Мой добрый совет – поступите, как мужчина. Расскажите все как было, вы и так это сделаете, но на это уйма времени. Соседка видела вас, когда вы выходили из квартиры Тучковой. У вас нашли ее деньги. На вашем телефоне не оказалось ее звонков, но распечатка все равно покажет, что вы звонили ей. Не стоит тянуть время.

– Я не звонил ей. – он замер и уставился на Мешкова широко раскрытыми глазами.

– Ну-ну…

– Клянусь вам, я не звонил ей. Она сама позвонила мне. Сказала, что ей все известно и что у нее есть для меня кое-что. Я очень удивился, потому что мы не были знакомы, а она обращалась ко мне по имени, сказала, что знает, что я и Нина… что мы…

– Что вы были любовниками. – подсказал Мешков. Федотов поморщился.

– Ну, в общем да. У нее был противный голос. По-моему, она была хуже, чем ее муж. Сказала, что мне должно быть очень стыдно спать с женой своего начальника. И еще рассмеялась таким противным смехом. Противная, мерзкая баба.

– Поэтому вы пришли к ней и убили ее?

– Что? Да вы что?! Говорю же, когда я пришел, она уже не двигалась.