Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни

— Ну, успокойся.

— Какой же может быть покой в такой крайне чрезвычайной ситуации!? — рыдал Аристарх-Иван.

— Так, мы снова отклонились от темы, — печально усмехнулся я. — Вопросы остались.

— Какие?

— Кто такие Анна и Наталья? — мрачно произнёс я. — Каким образом они появились в твоей жизни? Где они теперь? Почему они не существуют? А если они всё-таки реально существуют, то где они жили или живут, и чем занимались или занимаются эти дамы? Где живёшь ты? Анна мертва или нет? Наталья на самом деле есть, или её нет? Ты точно кого-либо выбросил с балкона? Тьфу! Я, кажется, бесповоротно и окончательно запутался! Да что же это такое!? Бред какой-то! Ну, напрягись, подумай!

— Ну, Анну я всё-таки сбросил с двадцатого этажа. Именно с него. А Натальи не существует в этом и в тысяче иных миров.

— Ты уверен?

— Да! Почти…

— Слово «почти» не означает истинности и однозначности суждения, — мрачно заметил я.

— Согласен.

— Так ты почти уверен, или не уверен?

— Почти…

— Хорошо… А сын?

— Извините, простите. Какой сын?

— У тебя есть сын?! Ты же ранее мне рассказывал, что твоя тёща присматривала за твоим сыном.

— Я начинаю кое-что припоминать. У меня имеется дочь от первого брака. Вот и всё.

— И где она находится в данный момент?

— Живёт в Швеции, в приёмной семье.

— Почему именно в такой семье?

— Потому что первая жена моя, увы, умерла безвременно и трагически, а я некоторое время находился в колонии самого строгого и беспощадного режима. Девочка была удочерена иностранцами, — скорбно произнёс бывший Аристарх.

— Ничего себе! — изумился я. — И как долго вы находились в колонии, и в связи с чем, ангел наш?!

— Дело в том… — Аристарх-Иван замялся.

— И в чём дело?!

— Я убил свою бывшую жену…

— Так, я начинаю явно, безнадёжно и бесповоротно сходить с ума, вернее, заканчиваю это делать, — грустно и глухо констатировал я совершенно очевидный факт.

— А давайте выпьем!? — с огромным энтузиазмом воскликнул бывший Аристарх, а ныне, якобы, Иван, в реальном существовании которого я стал очень и очень сильно сомневаться.

— А давайте! — поддержал я эту явно гениальную задумку. — Бог с ними, с Аннами, с Натальями с сыновьями, и с дочерьми всякими! Пошли они куда подальше, если, конечно, существовали они или существуют в действительности!

— Полностью с вами согласен!

— А как это вы так быстро вышли из тюрьмы, будучи осуждённым за убийство? — поинтересовался я, разливая водку по рюмкам.

— Я был признан невменяемым.

— Понятно… А как освободились из того места, в котором содержат невменяемых?

— Я подкупил всех, кого можно, меня признали вменяемым, и я спокойно вышел.

— Да, трудная у вас судьба.

— Да уж…

— За взаимопонимание! — с энтузиазмом произнёс я.

— За дружбу! — с восторгом воскликнул Аристарх-Иван.

— Ура!

— Ура!

Вдруг откуда-то, из самого далёкого далека родился ураган или смерч. Он был тяжёл, массивен и весьма быстр. Он грузно навалился всей своей мутной, могучей и мощной массой на наше маленькое, лёгкое и временное пристанище, раскидал на десятки метров вокруг себя пластиковые столики, стулья, шашлыки и бутылки, облил нас красным вином, рассолом и ещё чем-то, а потом ретировался в неизвестном направлении.

— Что это было, чёрт возьми?! — в панике заорал Иван-Аристарх, весьма безуспешно пытаясь подняться со скользкого пола, обильно политого томатным соусом.

— Как говорил Джами Абдуррахман…

— Ты меня уже так достал этими мусульманскими отморозками! — Аристарх-Иван в очередной раз поскользнулся и рухнул лицом в лужу кетчупа.

— Джами вовсе не был отморозком, — мягко и сочувственно сказал я, налив полную рюмку из чудом уцелевшей бутылки водки. — Это великий поэт и мыслитель Восточного Средневековья!

— Хорошо, хорошо! И что же он такого особого написал! И что такое особенное он осмыслил и что сказал?!

— Послушай, убогий товарищ мой.

— Ах, так?! Убогий, значит?! Товарищ, значит!? Эх! А я-то думал, что мы друзья?! — возмутился Иван-Аристарх и попытался было приподняться, но снова тяжело поскользнулся и вляпался мордой всё в ту же лужу соуса, и дико взвыл.

— Джами Абдуррахман произнёс как-то следующие, — невозмутимо продолжил я. — Гениально, отточено, на века!

— Ну!?

Мой товарищ затих и явно опечалился. Да, грязная и вонючая лужа кетчупа, — это, конечно не самое лучшее место для раздумий о смысле бытия. Но лучше она, чем, допустим, нахождение в гробу, или падение с двадцатого или тридцатого этажа. Разницы, собственно, нет никакой, но всегда остаётся надежда. Всё-таки лететь с тридцатого этажа как-то более комфортно и процесс протекает несколько дольше. А за время полёта всякое может произойти и случиться. Чёрт его знает… Ну, возможно, не зацепишься ты за спутниковую тарелку или за что-то ещё, но а вдруг инопланетяне неожиданно подоспеют и помогут, спасут, пригреют и приголубят, да ещё вдобавок ко всему полностью исцелят и сделают тебя бессмертным? Всякое может случиться.

Я снова лежал между прелестными, стройными и почти совершенными ногами женщины, которая, якобы, была Натальей, но таковой на самом деле вроде бы не являлась и её, возможно, вообще не существовало в действительности. Странная, однако, крайне парадоксальная ситуация. Очень сильно запутанная и тёмная история.

— Ты как? — лениво задал я совершенно глупый и неуместный вопрос, находясь в состоянии сильного душевного спокойствия после умопомрачительного и бешенного секса.

— Мне очень хорошо. Полный кайф! Секс был великолепен. Вернее, ты был великолепен.

— Наташа, я нахожусь на распутье бытия, — вдруг чуть не расплакался я. — Прости меня за всё, в чём я виноват. Но я ничего не пойму. Я пребываю в полной растерянности и чувствую чёрную обречённость и безысходность. Пожалуйста, не покидай меня! Не оставляй меня гнить и мучиться в одиночестве! Наташа! Я тебя безумно люблю! Больше никто в жизни тебя не будет так любить! Наташа, не бросай меня! Не исчезай бесследно из моей жизни, даже если ты на самом деле не существуешь!

— Ну что за бред ты несёшь! Ну что за пессимизм! Что за обречённость?! С чего это ты!? — женщина нежно поцеловала меня. — Не собираюсь я тебя бросать! Успокойся. Как можно бросить такого умопомрачительного и страстного любовника?! И вообще-то я существую в действительности, работаю, дышу, ем, пью, сплю, в том числе и с тобой.

— Ну и хорошо.