Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни

— Меняются времена, меняются вкусы и даже нравы. А кроме этого, на столе присутствует весьма недурственное, холодное, слегка сладкое китайское и вьетнамское пиво, которое очень неплохо сглаживает перчёный и солёный вкус трепангов.

— Согласен.

— Одно не пойму.

— Что?

— Зачем ты заказал водку?

— Она тоже весьма неплохо идёт под трепангов. Даже успешнее, чем пиво. Трепанги и водка — вещи вполне сопоставимые и совместимые. Это как водка и солёный огурец, или помидор, или мочёный арбуз, а тем более бочковой, ядреный и хрустящий груздь, постанывающий от предчувствия грядущего поглощения его истинными гурманами и настоящими эстетами. Когда тебя поглощают с настроением, упоением, благодарностью и восторгом, то ничего не жаль, на всё наплевать и можно с радостью умирать.

— Вот это ты завернул! Вот это да! Ну, ну… — усмехнулась Наталья.

— И ты подчас заворачиваешь такое!

— Согласна. Ладно… А ты знаешь, как ни странно, а вот настоящего бочкового солёного груздя я ни разу в жизни не пробовала. Всё какие-то китайские или вьетнамские маринованные подделки. Интересно, какой у него вкус, у истинного, солёного и крайне патриотично настроенного сибирского груздя?

— Есть ещё и грузди дальневосточные. Они настроены не менее патриотично и не менее вкусны.

— Ах, да.

— О, вкус у солёных груздей Божественный! Организую я тебе скоро это священное мероприятие по поеданию настоящих бочковых груздей из Сибири или с Дальнего Востока.

— С нетерпением жду!

— Но без водки нам не обойтись! Никак!

— Я готова!

— Обожаю женщин, которые всегда готовы ко всему!

— Обожаю мужчин, которые обожают женщин, которые готовы ко всему! — рассмеялась Наташа.

— Дорогая, перед тем, как мне начать играть, можно рассказать тебе одну историю? — поинтересовался я, нанизав на вилку очередную порцию мёртвых детей океана.

— Валяй.

— Как-то Александр Великий, ну, тот, который был Македонским…

— Я знаю, кем был Александр Великий! — возмутилась Наталья.

— Мне продолжить?

— Продолжай.

— Как-то Александр Македонский заметил среди своей армии человека, который всегда убегал с поля боя. Узнав, что этого горе-воина тоже зовут Александром, он сказал ему: «Или будь храбр в сражениях, или перемени имя, чтобы меня с тобой не путали!».

— Ну, это же явно байка! — рассмеялась Наталья.

— Почему ты так считаешь? Эту историю поведал один весьма уважаемый грек.

— Если бы этот воин действительно убегал с полей сражений, то Александр Македонский его просто бы зарубил на месте!

— Да, согласен, — улыбнулся я и бросил в рот ещё одну порцию несчастных детей океана. — Но в любой байке есть свой потаённый смысл.

— Ну, и какой же смысл заключён в данной байке?

— Смысл её заключается в отсутствии смысла, но он присутствует рядом с тобой.

— Что!?

— Просто я тебе рассказал эту историю для того, что бы ты понимала, с каким великим человеком сидишь за одним столом! Я — Александр, который никогда не убежит с поля боя!

— Боже мой! Ну, и ассоциации, однако!

— Бог тут не при чём. Вернее, он, конечно, всегда при чём, особенно в моём случае и положении…

— То-то и оно!

— Да… — мы скорбно помолчали.

— Разрешите с вами немного пообщаться и возможно попытаться решить некоторые ваши проблемы, господа? — вдруг услышал я слегка хрипловатый, насмешливый и до боли знакомый голос за своей спиной, от которого я вздрогнул и страшно запаниковал.

— Вы кто? — удивилась Наталья. — Мы довольно успешно общаемся между собой наедине и сами решим все наши проблемы и без вас. Не стоит нарушать нашего уединения.

— Наташа! — сквозь зубы процедил я.

— Что, Наташа? Меня так зовут уже сорок лет! Что за тип такой?! Откуда появился? Как это он преодолел твоих телохранителей? Это твой очередной собутыльник и новоявленный друг? — вдруг возбудилась женщина.

— Заткнись, дура! Это Бог!

— Что?! Кто!?

— Я никто и ничто в обычном и обыденном понимании. Я в принципе как бы существую на самом деле в своём земном обличии, но, тем не менее, успеваю быть везде во Вселенной и являюсь Творцом всего, что окружает вас, и многого другого, — устало произнёс Бог и присел на свободный стул, распахнув чёрный плащ.

На этот раз одет он был в великолепный фрак, имел безукоризненную белоснежную рубашку и красную бабочку на шее.

Наталья обалдела и онемела, некоторое время с огромным изумлением созерцала Творца.

— Вы, действительно, на самом деле ОН?! Тот самый Чёрный Человек? Бог? — наконец произнесла она дрожащим голосом.

— Да, я тот самый. Увы… Один одинёшенек. Неприкаян. Задумчив, меланхоличен, невесел. Иногда хандрю и тоскую, периодически предаюсь печали. А всё почему?

— Почему? — автоматически спросила Наталья.

— Мир пресен. Везде скука, не хватает новых впечатлений, эмоций, душевного подъёма, не хватает, как любит говорить Александр, экстаза, — поморщился Бог. — Но, ожидаю от вас, уважаемый Маэстро, в этот вечер самого необыкновенного чуда. Чувствую, что наконец-то я развеюсь и взбодрюсь! Официант, ещё трепангов и пива!

— Не знаю, смогу ли я сегодня удовлетворить твой несомненно тонкий и изысканный вкус, — нерешительно произнёс я.

— Удовлетворишь, я не сомневаюсь.

— Дай Бог, — сказал я и смутился.

— Дам, дам, — рассмеялся Бог. — А вообще, вы вот сидите вдвоём на террасе и говорите ни о чём, а публика в зале дрожит от нетерпения. Рояль готов принять в себя ваши пальцы, Маэстро! Вернее, он готов ощутить на своих жаждущих клавишах восторг вашей мятущейся души!

— Как образно, однако, вы изъясняетесь, — восхитилась Наталья.

— Ты знаешь, дружище, а мне вот пришла сейчас в голову одна неожиданная и шальная мысль, — поморщился я.

— И какая?

— А если ты вовсе и не Бог, а Дьявол?!

Наталья побледнела, покачнулась и чуть не потеряла сознание.

— Что за бред!? Но я же не требовал у тебя что-то взамен за внезапно проявившуюся гениальность? — возмутился наш гость. — По вечному и всемирному сценарию Сатана обязательно должен взамен чего-то требовать, ну, обычно, как полагается, душу. Душа при тебе?

— Вроде при мне, — неуверенно произнёс я. — А кто писал все эти сценарии про Создателя и Дьявола? Люди. Ну, талантливые, неординарные, но всего лишь люди. Со своим представлением о мире, со своими фантазиями. И, вообще, может быть, теория о Боге и Дьяволе неверна, глупа и совершенно ошибочна?

— Что за бред ты несёшь!? Хочешь лишиться своего таланта? Ну, я о музыке? О рифмоплётстве и о твоих упражнениях в писательстве я не говорю. Смех и грех!

— Обидно…

— Обидно, но честно. Так что, отобрать у тебя музыкальные таланты?

— Нет, нет! Ни в коем случае!

— То-то!

— Господа, прошу, успокойтесь, ради Бога! — почти зарыдала Наталья. — Да что же это такое происходит!?