Александр Арбеков - Две ипостаси одной странной жизни

— Конечно, знаю. А почему мне не порезвиться, не поиздеваться. Как я уже говорил ранее, мне на всё наплевать! И, вообще, ты что, не понял, что совсем недавно я по полной программе издевался над тобою, сидя за роялем, а потом издевался, держа в руке скрипку работы Страдивари?!

— Всего лишь Франческо Страдивари!

— Ну и что? Какая разница? Что ты вообще-то смыслишь в музыке! Жалкий бездарь!

— Ах, так?! Ну, ты и подонок! Неблагодарный, причём! — возмутился Бог и вскочил со стула.

— Мальчики! — вслед за ним вскочила Наталья и на её лазоревых глазках появились слёзки. — Ну, хватит же! Саша, ну научи же ты, наконец, Создателя игре хотя бы на балалайке, или умению стучать по барабану! Всё становится таким глупым и смешным, что уже отнюдь не смешно!

— Ладно, успокойся милая! — одновременно воскликнули я и Бог, и смущённо замолчали.

— Так, я вас временно покидаю, — сказал Творец.

— А на какое время? — осторожно поинтересовался я. — И как это Бог может кого-то покинуть?

— Договоришься ты у меня! Понятно, кого или что покидает Бог!

— Всё понял, молчу! Слушаюсь, мой генерал! — встал я по стойке смирно. — А можно на посошок ещё какую-нибудь историю или притчу?

— Конечно можно, — рассмеялся Создатель, а потом осушил залпом одну за другой семь бутылок виски.

Наталья замерла в ужасе и почти потеряла сознание. Я был потрясён, поражён и стал с благоговением ждать результата сего священного действа, но его, увы, не последовало.

— Ничего не чувствую. Абсолютно ничего! — досадливо произнёс Творец и снова чуть не разрыдался. — Да что же это такое происходит!? Наташа, можно вас пригласить в ресторан при свечах?

— Конечно, конечно! Но интима не будет, — женщина опасливо посмотрела на меня.

— Да ради Бога! С тебя не убудет и не прибудет. В данном случае я тебя абсолютно не ревную! — заявил я. — Ну, попытайся разжечь пожар страсти у этого индивидуума! В конце концов, все мы его дети или, вернее, мы — он сам! Всё, я снова запутался!

— Да, крайне необычная и странная ситуация, — вздохнула Наташа.

— Слушай, Творец! А, может быть, тебя на самом деле и нет в реальной действительности? — решительно спросил я. — Вдруг тебя вообще не существует в этом мире? Твоё присутствие в иных мирах я не исключаю.

— Ну, что ты такое несёшь, Саша! — закричала Наталья. — Всё! На сегодня хватит! Уважаемый Создатель, слушаем вашу историю и расходимся. Нервы у меня уже на пределе!

— И так… История.

«Цзы-Гун устал учиться и сказал Конфуцию:

— Я хочу отдохнуть.

— В жизни нет отдыха, — ответил Конфуций.

— Значит, мне не суждено обрести покой?

— Нет, ты найдёшь его. Взгляни на этот могильный курган. Он такой величественный и могучий! Ты поймёшь, где тебя ждёт покой.

— Воистину, смерть велика! — воскликнул Цзы-Гун. — Благородный муж обретает в ней отдохновение, заурядный человек покоряется ей.

— О, ты всё понял Цзы-Гун! Люди понимают радость жизни, но не её пошлость, печаль старости, но не её безмятежность, ужас смерти, но неё упокоение».

— Ле-цзы… — вздохнул Бог.

— Ты знаешь, Создатель, слишком занудно и банально, — усмехнулся я. — Пришла пора прощаний. Устал что-то я сегодня.

— Небольшая просьба.

— Какая?

— Сыграй мне на прощание свою знаменитую «Маленькую осеннюю вечернюю серенаду».

— Да без проблем. Скрипку в студию!

Серенаду я сыграл с безумным надрывом, так мощно, тоскливо и ярко, что в соседнем помещении, видимо, все потеряли сознание. Бог его не потерял, но был благостен, печален, поражён и крайне бледен. Бабочка на его шее окончательно сместилась неизвестно куда.

— Я вольно или невольно породил какое-то странное существо, чудовище, монстра, лютого и кровожадного зверя, дикого и могучего вепря, пиранью или огромную зубастую акулу-людоеда, — задумчиво произнёс Создатель, затем пристально и недоумённо посмотрел на меня и скорбно покинул террасу.

— Ну, ты и даёшь?! — восхищённо воскликнула Наташа, выползая из-под стола, и постепенно обретая сознание во всей его полноте.

Я был всё-таки злодейски и неожиданно похищен. Собственно, почему именно это похищение является злодейством? Любое незаконное действие: и убийство, и мошенничество, и угон автомобиля, и изнасилование или даже кража обычной шоколадки, жвачки или банки пива в супермаркете несомненно являются злодейскими актами. Но суть не в этом! Обидно! Просто обидно! Сколько я плачу этим бугаям и отморозкам, которые меня охраняют! Собственно сам виноват.

Приехал я домой после очередного грандиозного концерта, отпустил телохранителей, был очень благостен, не торопясь, принял хвойную ванну, намеревался приступить к поглощению великолепного холодного пива под замечательные раки и мидии с перчиком, чесночком и укропом, как положено. Решил посмотреть самый свежий и последний шикарный боевик. Всё так было хорошо, привычно и спокойно. Так, нет же! Нате! Получай оплеуху, идиот!

Вдруг кто-то неожиданно выбил бронированную и вроде бы вполне надёжную дверь в моей квартире. Подозреваю в этом акте парней, которые служили в спецназе, ну или в каком-либо ином подобном подразделении. Какой-то тяжёлый и явно мощный агрегат сотворил истинное чудо!

Это, как викинги, вспарывающие немощные ворота убогих и нежных английских замков! У, отморозки! Но, с другой стороны, почему отморозки? Крепкие, бесстрашные, решительные и смелые ребята, знавшие, чего хотели. Дети заснеженных и невыносимых по красоте фиордов. А англичанам так и надо! Всех их к стенке! Ненавижу англосаксов!

Короче… Уверен я был, что в моём случае осуществляли операцию самые настоящие спецназовцы или доблестные десантники, ушедшие в отставку или ныне действующие. Гордость России! Честь и хвала им! Моя бронированная дверь с пятью замками не выдержала решительного натиска. Я готов был отдаться добровольно и с чистой душой в плен настоящим десантникам, возможно морским пехотинцам, спецназовцам, истинным патриотам! Но все эти суровые и не совсем понятные хлопцы набросились на меня так яростно и попинали меня так усердно, что я скоро понял, что имею дело с какой-то бандой конченых придурков, отморозков и отъявленных негодяев!

Накинули мне на голову чёрный и плотный мешок, и куда-то отвезли. Бог с ним с мешком, с отморозками, но я был абсолютно гол, так как только собирался одеть халат! Ну, что же это такое?! Творится полный беспредел! Так поступать нельзя! Особенно с истинными патриотами.

Когда с моей головы сняли мешок, я увидел перед собою какого-то очень странного субъекта. Одет он был в довольно неплохой костюм. Маленький, плюгавенький, лысый человечек с животиком. Глазки суетливо бегают. Но на его круглом и гладком лице присутствовала довольно благообразная, широкая и весьма обаятельная и очень доброжелательная улыбка, которая вселила в меня определённые надежды на будущее.