Валерий Ковалёв - Рукопись из Тибета

— А то и скажу — отложил тот в сторону острогу. — Держи пять! И широко улыбнулся.

— Но это не все, — заговорщицки обратился я к Кайману. — Хочу стать шаманом племени. Как дед Лисаны.

— Так становись, в чем вопрос? — вскинул он брови. — Я вождь, ты будешь шаман. К тому же тебя нам послало небо.

— Значит ты не против?

— Отнюдь, — шутливо ткнул меня в бок земляк. — Только не пытайся делать из обезьян людей. И все будет в ажуре. А насчет шамана я завтра распоряжусь, сразу после охоты. Кстати, может айда с нами? (кивнул на реку).

— Нет, — сказал я, — лучше пойду готовиться к вступлению в должность.

— Понял, — рассмеялся Кайман. — Отправление культа дело не простое. Сам был когда-то комсоргом.

Вернувшись в хижину, я сообщил Лисане, которая пекла в очаге булочки из плодов хлебного дерева, что завтра Кайман назначает меня шаманом племени.

— О-ля-ля! — обрадовалась жена и хотела бежать к соседкам поделиться радостной вестью.

Но я остановил ее, заявив, что это пока тайна, которую следует держать в секрете, а сейчас мне необходимо выбрать одеяние приличествующую моменту.

— Хорошо, — согласилась Лисана, после чего закончила стряпню, и мы занялись делом.

Сначала внучка шамана подойдя к стене комнаты, внимательно осмотрела все культовые причандалы и, сняв с колышка ожерелье из чьих-то острых зубов, одела мне его на шею.

Потом ловко забралась по внутренней лестнице на чердак хижины, откуда вскоре спустилась со шкурой пумы. Рыжевато-коричневого окраса, с головой и когтистыми лапами.

— Вот, — протянула ее мне. — Уваата (так звали умершего шамана) надевал это в особо торжественных случаях.

Я взял необычную накидку в руки и осмотрел — она была хорошо выделанной, мягкой и не особо тяжелой.

— Теперь шкуру набросим на плечи, а ее голову оденем на твою, — стала помогать мне Лисана.

— Ну вот, почти как Уваата, только намного выше, — мистически прошептала, отойдя в сторону. — У меня даже муравьи по коже.

Желая увидеть себя со стороны, я прошагал к стоящей в углу долбленой кадке с водой и чуть наклонился.

В легком, с солнечными бликами, полумраке хижины, из воды скалилась морда химеры. Из моего были только часть носа с подбородком.

— Да, такое увидишь ночью и кирдык, — прошептал я, чувствуя душевный трепет.

Затем, осваиваясь с необычным нарядом, прошелся по комнате и порычал. Для полноты ощущений.

— Не пугай меня, — прижала кулачки к подбородку Лисана.

На следующее утро, когда поднялось солнце, вождь появился у нас с завернутым в лист альба регии [148] Альба Регия — самая большая в мире водяная лилия. увесистым куском филе морской коровы.

— Ваша доля, — вручил его мне, а я передал Лисане.

Затем мы расположились на террасе, куда она подала кофе и ушла — женщинам не полагалось присутствовать при мужском разговоре.

Я же принес связку сушеных листьев табака, мы свернули из них по сигаре, после чего закурили, прихлебывая обжигающий напиток.

— Послушай, друг, — первым нарушил паузу Кайман. — А почему ты решил стать шаманом?

— Чтобы приносить пользу племени, — пустил я вверх тонкую струйку дыма. — У меня, видишь ли, есть такие возможности.

— Мы убедились в этом после посещения фактории, — согласно кивнул вождь. — И только?

— Все намного серьезней, чем ты думаешь, — наклонился я к нему. — Вот послушай. И развернул прихваченную с собой газету.

— Ни фига себе куш, — присвистнул Кайман, когда я прочел ему заметку. — И как ты намерен этим воспользоваться?

— Сообщу властям о месте крушения самолета, но не как участник тех событий. Иначе это привлечет внимание. А через тебя. Мол, шамана озарило. Вознаграждение же пойдет на нужды пираха. Так будет справедливо.

— А ты, Этьен не простой парень, — после долгого молчания сказал земляк. — А может и не Этьен? — отхлебнул из плошки.

— В этом мире все может быть, — возвел я к небу глаза. А про себя подумал, «так я и сказал». После чего шепнул земляку. — Это только начало. У меня будет много озарений.

Затем мы обсудили посещение Кайманом властей, во всех подробностях, а после оговорили ритуал возведение меня в должность.

Вечером на берегу под гигантским фикусом пылал костер, на почетном месте сидел совет племени во главе с увенчанным перьями вождем, действо началось.

Для начала Кайман встал и, призвав всех к вниманию, сообщил, что ночью имел видение. Шаман Уваата явился к нему во сне в образе «упавшего с неба».

«Теперь он — я! А я — он!» так услышали мои уши, — огласил вождь, подняв к небу руки и гипнотически обведя всех взглядом. — Вам понятно!?

— Да, Кайман! — в экстазе запрыгали пираха.

— Так явись к нам, о Мудрый!! — проорал в сторону моей хижины глава племени.

В сопровождении Лисаны, облаченный в свой ужасный наряд и с длинным посохом в руках, я торжественно возник в дверях, неспешно спустился вниз и проследовал к толпе. Уважительно расступившейся.

От костра мне навстречу шагнул Кайман, а за ним члены совета, после чего они потерлись щеками о шкуру пумы, а я погладил рукою низкорослых пираха по макушкам.

Ну а после выдал короткий спич [149] Спич — короткая речь. . Который заранее подготовил.

Из него следовало, что погостив на небесах и соскучившись по пираха, Уваата, то бишь я, вернулся к ним в новом качестве и обличье.

— Вместе с великим вождем Кайманом мы защитим вас от злых духов и белых людей, которых становится все больше! — завершил речь шаман.

После чего издал звериный рык (по джунглям прокатилось эхо), погрозив туда посохом.

Далее вождь объявил официальную часть законченной, а пираха предались веселью, которое очень любили.

Я же, с учетом нового статуса, выпив плошку кокосового вина и отведав сочной вырезки из коровы, величаво удалился вместе с Лисаной к себе. Медитировать и охранять племя от злых духов.

Спустя еще день, в целях рекогносцировки [150] Рекогносцировка (от лат. recognosco — осматриваю) — в военном деле — осмотр позиций противника в районе предстоящих боевых действий лично командиром (командующим) и офицерами штабов для получения преимущества и принятия решения; в мирное время — при подготовке учений и других действиях , мы с Кайманом и Ораха поднялись на катере до того места где впервые встретились. Там все было по прежнему. Разве чуть спала вода (кончился сезон дождей), да верхушки срезанных лайнером деревьев из зеленых стали бурыми.

Теряясь вдали, они показывали траекторию падения самолета, по которой можно было судить о примерном месте крушения.

— Думаю, он протянул еще километра два-три, — сказал я, приложив ладонь к глазам и глядя в ту сторону.

— С воздуха место будет нетрудно обнаружить, — добавил Кайман, а Ораха протяжно зевнул. Ему было безразлично.