Валерий Ковалёв - Рукопись из Тибета

Впереди, сопя и орудуя мачете, прорубали проход в джунглях еще двое.

Уже несколько часов, связав руки, они тащили Уваату с собой в качестве трофея.

Накануне, прихватив с собой одну из собак, обученную искать дичь, я отправился в сельву поохотиться на пернатых.

С самого начала охота не задалась — ночью прошел тропический ливень, в лесу было тихо, сумрачно и пустынно.

Под каблуками сапог пружинил напитанный сыростью мох, с увитых лианами деревьев капало, в высоких промежутках меж стволов изредка проглядывало солнце.

К обеду немного распогодилось и мне удалось подстрелить тинаму [157] Тинаму — лесная курица. , которого пес облаял на молочном дереве. Затем, присмотрев впереди небольшую поляну, я решил немного подкрепиться и отдохнуть, после чего отправиться назад. Удовлетворившись наличной добычей.

Тем более, что птица весила килограммов десять, а до деревни была пара часов пути. Забрался охотник далековато.

На поляне я прислонил ружье к вросшей в почву каменной глыбе, снял с плеч рюкзак и расстелил на траве притороченную к нему скатку.

Потом уселся на нее, извлек из рюкзака кусок холодного мяса с маисовой лепешкой, от пояса отстегнул флягу с водой и стал есть, выделив долю брату младшему.

Тот ее быстро проглотил, повилял хвостом и исчез в зарослях. Отправившись искать добавку.

Я же, прилег на скатку, угнездив голову на рюкзак, закурил и стал глядеть в далекий просвет неба. Оно все больше светлело — распогоживалось.

Вскоре мои веки отяжелели, я ткнул окурок в мох и задремал. Под веянье легкого ветерка, запахи орхидей и писк какой-то пичуги.

Затем она заверещала громче, я открыл глаза и хотел встать, но не тут-то было. На меня сверху, кто-то прыгнул (завоняло потом), и холодные пальцы сжали горло.

— Врешь, не возьмешь! — прохрипел я, после чего извернувшись, саданул кулаком левой, нападавшего под дых. Тот, всхлипнув, ослабил хватку, но сбоку прилетел сокрушительный удар — перед глазами поплыли все цвета радуги.

Когда они сфокусировались в явь — две зеленых, утыканных ветками химеры, затягивали мне петлю на запястьях, а третья, с размалеванной мордой, стояла чуть в стороне, настороженно озираясь.

В следующий миг из зарослей с рычаньем вымахнула собака, ей навстречу трижды сверкнуло, и зверь с визгом унесся в кусты. По — видимому в него попали.

Далее меня подняли на ноги, и тот, которого я зашиб, все еще держась рукой за живот, приблизив лицо к моему, прохрипел на английском «я тебе порву на части, засранец».

— Оставь его, капрал! — гавкнул стоявший в стороне. — У нас мало времени.

После этого все выстроились в цепь, захваченного втолкнули третьим и зарысыли в лес. А чтобы я активней двигался, капрал изредка давал мне пинка под зад. Мстительный оказался, сука.

Километра через три звериная тропа, по которой мы двигались, закончилась, джунгли стали непроходимыми, и авангард стал прорубаться вперед, отбрасывая в сторону ветви с лианами.

И вот теперь, получив некоторую передышку (руки были стянуты петлей сзади, что создавало трудности при ходьбе), я осмысливал то, что случилось. Отплевываясь от налетевшей мошкары, надоедливо зудевшей в воздухе.

Судя по экипировке, оружию и языку, Уваату подловил американский спецназ, лишать пленника жизни, явно не имевший намерения. Мой захват был их заданием, и, в связи с чем, понятно.

Не получив того, чего ему было предписано, посол США в Венесуэле, сообщил Белому дому о результатах, а там приняли демократичное решение. По принципу «не мытьем, так катаньем».

Великая держава так делала всегда и по всему миру. Если это требовали ее интересы. За исключением СССР с Китаем. Где можно было получить по морде.

Латинскую же Америку Северный «брат» окучивал всегда, и здесь особо не церемонился.

Скорее всего, меня, с учетом паронормальности, вывезут на какую-нибудь американскую военную базу, типа Гуантанамо, где заставят прорицать в интересах США. Что совсем не трудно. Будут колоть сыворотку правды, о которой здесь уже упоминалось и выкачивать из «источника» ценнейшую информацию.

От ненависти к гнусным империалистам я заскрипел зубами, и тут же получил затрещину от мстительного капрала.

— Ты чего дерешься, гад?! — вызверился оглянувшись.

— Фак ю! — оскалился тот. — Пошевеливайся, обезьяна!

Вскоре в чаще леса засветлел просвет, он стал реже, и мы вышли к скальному плато, уступами поднимавшемуся к горизонту. Нижний окаймлялся густым подростом, из которого по камням прыгал ручей, усилив давно мучавшую меня жажду.

— Привал! — остановился у него старший, с нашивками сержанта, после чего снял с плеч рюкзак, его примеру последовали остальные.

Вслед за этим они поочередно наполнили фляги водой, бросив туда по черной таблетке, напились, и по знаку сержанта капрал освободил мне запястья.

— Давай, — кивнул на ручей. Я сделал несколько шагов вперед, опустился на колени и припал к потоку.

Затем, усевшись в тени агавы на траву, рейнджеры [158] Рейнджер (от англ. ranger — «странник», «охотник», «лесник», «егерь», «конный полицейский»): Очень часто слово «рейнджер» и «солдат» употребляются, как синонимы, хотя есть и разница. Там еще кто-то их называет полицейскими, но это просто исключение из общего правила, и тут надо разбираться, почему полицейских назвали «военным» именем. Рейнджеры появились в США в 1756 году. Это — старейшие подразделения, легкая пехота. Известна подготовка рейнджеров — это происходит очень жестко, на грани физического и морального истощения. Зато потом рейнджер способен выжить в любых условиях, выполнить казалось бы невыполнимую задачу. , а это были именно они, о чем свидетельствовали нарукавные шевроны, подкрепились сухпаем и закурили.

Мне же швырнули мятую пачку галет, от которой я хмуро отвернулся.

— Ну и черт с тобой, — выдул из носа дым сержант. — Билл, свяжи его снова.

Молчаливый амбал, захлестнул мне петлю на руках и хлопнул по плечу, приказывая садиться, а потом все трое извлекли из рюкзаков спальники [159] Спальник — спальный мешок. .

— Джек, дежуришь до полуночи, — приказал сержант, устраиваясь в своем. — А потом ты Билл. Я заступлю в четыре.

Вскоре двое храпели, Джек бдил, а я, лежа на боку, цокал зубами от холода. Чувствовалась близость предгорья.

Когда наступил рассвет, и над сельвой в легкой дымке заискрились первые лучи солнца, капрал с амбалом, воспрянув ото сна, вылезли из мешков, сняли куртки и направились к ручью. Где стали умываться.

Сержант, привалившись к рюкзаку, сонно наблюдал за ними, лениво ворочая челюстями жвачку.

В следующий миг он хлопнул себя рукой по щеке и чертыхнулся; один из наклонившихся к воде, дернул шеей, как от укуса комара, а второй, что-то стряхнув с плеча, стал почесываться.