Елена Щетинина - 13 ведьм (сборник)

– Слушай, она теплая!

– Кто?

– Да краля.

– Сбрендил?

– Говорю тебе, теплая, как я!

Шурик заржал, приседая и хлопая себя по ляжкам:

– Ну ты, Кощей, совсем мозги засрал!

Тот покосился на него и попросил:

– Уйди, а?

С какой стати Шурику было уходить? Остался. Впрочем, смеяться перестал, потому что напарник, как и он сам, подвержен был неконтролируемой лютости, особенно по пьяни. Закатов между тем с остервенением стимулировал то, что у настоящих мужчин в стимуляции не нуждается.

Нет, без толку. Полное фиаско. Чемпион осрамился.

Остановив процесс, Костян смотрел на свою обидчицу – долгим, странным взглядом. Переживал. Дышал тяжело, через рот. Вернул ей на ногу клеенчатую бирку с регистрационными данными.

И вдруг… скинул труп с тележки!

– Мстишь мне, сука? Живучая ты тварь…

– Чего-чего? – оторопел Шурик.

– Отвали! Ненавижу их всех! – Кощей скрежетнул зубами.

Кого – всех? Девушек или мертвецов?

Он неуверенно пнул тело ногой… и мгновенно вошел в раж. Принялся избивать лежащую на полу девушку – самым натуральным образом. («Сдохни, сдохни, сдохни!!!») Шурик спохватился:

– А ну! – закричал он. – Замри, морда!

Еле оттащил пьяного идиота.

– А чего она? – заплакал Кощей. – Тебе дала… А мне…

Проблема, возникшая у товарища, не вызывала никакого сочувствия. И тем более Шурик не жалел погибшую девушку. Сочувствие было ампутировано всей предыдущей жизнью. Только свою боль он помнил очень хорошо, только свою.

– Не психуй, никуда она от тебя не денется. Проссышься – и все получится.

Пока этот урод натягивал и застегивал портки, он взгромоздил красотку обратно на тележку. Все проделал быстро, вот только ему почудилось, будто покойница… тьфу, пакость! Именно что почудилось… будто она посмотрела на него. Закрытые веки дрогнули и на миг приоткрылись… Короче, труха.

Девица и вправду казалась на ощупь изрядно потеплевшей – не соврал Кощей. Хотя Шурик ясно помнил, что еще десять минут назад, когда он имел с нею близость… бляха, глюки пьяные! Ночь, спирт в крови играет… и Кощей – дурак, фантазер чумной…

В этот момент и грянул звонок.

Кто-то стоял у главного входа в морг, по ту сторону железной двери, и жал на кнопку вызова.

Приятели остолбенели и онемели. А через секунду застигнутые врасплох обитатели морга уже метались по «салону», приводя в порядок помещение и влезая в грязные халаты. Издалека стало слышно, как колотят в дверь холла.

Не холла, конечно, а так, прихожей, то есть помещения общего пользования. Вглубь вел коридор, вдоль которого тянулись специализированные служебные помещения с закрывающимися дверями.

Разговаривали в дверях: санитары внутри, медсестра и врач из приемного отделения – на улице. Пришли они с просьбой: дескать, родственники Плаксиной нагрянули, умоляют показать им покойную. Какой такой Плаксиной? Да той девочки, которую вечером привезли. Очень похоже, труп перестает быть неопознанным. В любом случае, нужно убедиться – она это, не она…

– Вообще-то у нас много работы, – возразил Непокатигроб.

Лицо медсестры пошло красными пятнами, глаза стали совершенно круглые.

– Да вы что? – зашипела она. – Ее отец – из обкома [4] Обком, или областной комитет КПСС, – вроде коллективного губернатора, управляющего городом и областью, только круче, куда круче. ! Не советую ломаться!

– А нам фиолетово, отец там или кто, – известил всех Костян.

– Ты дурак?! – Женщина затряслась и коротко оглянулась. – Он третий секретарь, заместитель Романова!

– Чего-чего? – ошалело спросил Шурик.

– Того, идиоты…

Она со стоном втянула воздух и нарочито громко сказала – с убежденностью хорошо напуганного человека, которому вдобавок заплатили:

– Надо войти в положение, мальчики, такое горе.

Из обкома, ожгло Шурика. А я тут с его дочерью… Это конец, понял он, проваливаясь в невесомость.

Узкий холл между тем наполнился непонятными молчаливыми людьми – в строгих костюмах и словно без лиц. Они, как вода, заняли собой все пространство: углы, щели, оконный проем, – а следом в морг ворвался Сам.

Один из невидимых хозяев города… Странное дело, этот гость единственный среди прибывших не очень-то был похож на высокопоставленного функционера: костюм без галстука, пиджак распахнут, рубашка застегнута криво. Или ничего странного? Трагические вести не способствуют аккуратности… А еще товарищ Плаксин внезапно оказался приличным человеком – не грозил громами небесными, не тряс маузером, не кричал своей своре «фас». Оттеснив медработников, он подошел к застывшим стражам морга, сунул каждому по сотне и сказал, сдерживая чувства:

– Такие дела, мужики.

Рядом с ним семенила пожилая женщина – миниатюрная седая старушка. Тоже родственница, видать.

– Конечно, конечно, – покивал Шурик, изображая, как умел, скорбь. – Пойдемте.

Костян Закатов, мудила пьяный, принялся смотреть сотенную на просвет и потому промолчал.

Товарищ третий секретарь, не глядя на свиту, распорядился:

– Ждать здесь, без вас разберусь.

И Шурик повел ночных гостей по коридору. Их было всего двое: партийный бонза да старушка – больше никого. Ну еще дежурный врач, вынужденный их сопровождать, – на него жалко было смотреть. Медсестра исчезла, хитрая баба. Костян, закрыв морг, пошел замыкающим…

Миновали несколько лампочек и поперечных дверей, которыми был перебит коридор. Тусклое пространство, разделенное на зоны, чем-то напоминало систему шлюзов. «Осторожно, ступенька», – не уставал повторять Шурик перед каждой из переборок, однако это слабо помогало: сзади раз за разом спотыкались, чертыхаясь. Старое здание после бесконечных переделок превратилось в полосу препятствий с кучей всяких неудобств. Мимо тянулись служебные помещения (Плаксин все порывался в них заглянуть), а на другом конце размещался бокс, через который ввозили трупы.

– Пригнитесь, а то голову зашибете, – предупредил Шурик.

Вход в секционную был низковат.

– Заботливый, – пробормотала бабуля. – Хорошим мужем будешь…

Несчастный отец более сдерживать чувства не смог – вбежал в «салон», безошибочно нашел тележку, приподнял простыню… хорошо хоть успели прикрыть тело, чтоб не отсвечивало.

– Танюшка! Танюшка! – прорыдал он.

Там и правда лежала его дочь. Ошибки не случилось…

Ничего особенного в подобном визите не было – родственники мертвецов как только не чудили. Непокатигроб, откровенно говоря, считал их всех чокнутыми и мирился с любыми фортелями, лишь бы платили. Однако нынешняя ситуация, ясное дело, была не вполне обычной. Ну откуда знать, что это дочь третьего человека в городе?! Лицо товарища Плаксина, кстати, оказалось смутно знакомым, регулярно мелькало по телевизору: то при спуске на воду очередного ледокола, то при вводе в действие новой станции метро. А также на трибунах, украшающих Дворцовую площадь во время парадов и демонстраций. Или по другим торжественным поводам. Скажем, повязывает Григорий Васильевич [5] Г. В. Романов, первый секретарь Ленинградского областного комитета партии. К царской фамилии, согласно официальным источникам, отношения не имел. счастливым детишкам красные пионерские галстуки, а товарищ Плаксин непременно рядом, в первом ряду свиты. И вот такой человек лично посетил занюханный морг простой городской больницы… где пьяные санитары внаглую отымели и даже избили труп его единственной дочери…