Наталья Калинина - Что скрывают зеркала

Утром Нора встала рано, но бодрая и готовая к действиям. Адреналин, вызванный предвкушением открытия конгресса, запустил в ней жизнь. Она быстро позавтракала в гостиничном ресторане, а затем уже сделала легкий макияж и переоделась в деловое платье. Когда Нора спустилась в холл, готовая встречать первых гостей, помогать им с регистрацией и отвечать на вопросы, увидела вчерашнего доктора. Илья Зурабович Погонян стоял на том же месте и в свободной от чемодана руке держал бумажку. На этот раз доктор был не в сером костюме, а коричневом. И галстук у него оказался светло-бежевым.

– Добрый день, Илья Зурабович! – направилась к гостю Нора, слегка смущенная из-за того, что бросила гостя вчера на произвол судьбы. Мужчина поднял голову и с любопытством посмотрел на нее. На какое-то мгновение Норе показалось, что сейчас он назовет ее Кирой. Но доктор промолчал, будто ждал, когда она сама представится.

– Меня зовут Нора, – напомнила она.

– А, Нора! Да-да, – обрадовался доктор. – Мы с вами переписывались! Поможете мне поселиться?

– Конечно! Для этого я и здесь. Простите, вчера вы куда-то ушли и…

– Вчера? – удивился доктор. – Вчера я еще был у себя дома.

Нора проглотила готовый сорваться с языка удивленный вопрос. Вместо этого пригласила гостя пройти за ней к стойке ресепшен.

– Пожалуйста, дайте ваш паспорт.

– Да-да, конечно! – засуетился доктор, шаря по карманам пиджака и брюк. Нора терпеливо наблюдала за его поисками, терзаемая ощущением дежавю и розыгрыша одновременно. Что, если она сейчас отвернется, а мужчина, как и вчера, исчезнет?

– Вот, держите! – протянул он ей наконец-то паспорт.

Нора передала документ девушке с ресепшен и, не заглядывая в список, произнесла:

– За вами закреплен двести второй номер!

– Отлично! – обрадовался доктор Погонян. Когда он отправился к лестнице, Нора растерянно спросила у администратора:

– Скажи, мы ведь вчера его уже видели?

Но спохватилась, что вчера служащая была другая.

Утро влилось в сознание тяжело и вязко, словно густой мазут, вымарало черным едва заворочавшиеся мысли и наполнило горло тошнотой. Привычные звуки: стук капель по жестяному подоконнику, шарканье растоптанных тапок санитарки по коридору, дребезжание развозящей тележки, стаканчики с лекарствами – сегодня показались резкими до боли в ушах. Кира едва слышно застонала, открыла глаза и тут же вновь их закрыла, не желая видеть ни надоевшую до зубного скрежета стену напротив, ни вылинявший под дождем парк в окне, ни собственное отражение в мутном зеркале туалета. О том, что случилось ночью, хотелось думать как о приснившемся кошмаре. Но почему тогда так саднит горло? И страх – не тот несерьезный, который порождают кошмары, а первородный, животный, за собственную жизнь – до сих пор держит ее в ледяных объятиях, заставляет мерзнуть под двумя одеялами до дрожи. А может, у нее просто температура? Потому и горло саднит, и озноб? Кира с надеждой коснулась лба и с разочарованием опустила руку. Нет, такая удобная причина, как начинающийся грипп, объясняющая ее состояние, не оправдалась. Значит, надо вставать. И делать вид перед медсестрами, что ничего не случилось. Но при этом думать, искать, пытаться вспомнить, понять, узнать – чтобы не оказаться в следующий раз застигнутой врасплох.

Кира привела себя в порядок и даже сходила на больничный завтрак. А потом, решившись, пересчитала оставшиеся от покупок деньги, выданные ей Ильей Зурабовичем, и отправилась на улицу. Но, миновав привычный парк, она дошла до центральных ворот и нарочито радостно поприветствовала охранника Славу.

– Выписали? – полюбопытствовал тот, увидев Киру с легким макияжем.

– Нет. Но скоро. Я быстро, Славик! Туда и обратно, куплю кое-что… из женского, – она делано смутилась, охранник, понимающе ухмыльнувшись, открыл ей ворота.

– Эй! – окликнул он ее вдруг. Кира недовольно поморщилась и обернулась.

– На тебе шоколадку! – с этими словами Славик протянул ей шоколадный батончик. Кира растерянно взяла угощение.

– Так и не вспомнила, кто ты и откуда взялась?

– Нет, Славик. Но на пути к тому.

– Расскажи хоть потом, когда вспомнишь! – попросил охранник с детской непосредственностью. Кира кивнула и торопливо распрощалась. Что ж, к тому, что она в этом городке стала объектом рассказов, домыслов и пересудов, эдакая живая героиня мыльных опер, она стала уже привыкать.

Кира решительным шагом направилась к находящемуся неподалеку от больницы кафе, где, как гласила вывеска, был Интернет. Теперь, когда она знала свое настоящее имя, могла поискать сведения о себе в Сети. Может, она вела раньше блог, выкладывала в нем фотографии и рассказывала подписчикам о своих буднях? Кира очень надеялась, что так и было.

Ни телефона, ни ноутбука у нее с собой не было, но в уголке на двух столиках хозяева кафе разместили пару старых компьютеров. Кира заплатила сразу за час пользования Интернетом. И с волнением, чувствуя, как взмокли ладони, а по спине прошелся холодным ветерком озноб, набрала в поисковике свое имя.

Она вбивала все возможные варианты имени, сочетая их с фамилией, дрейфуя крошечной рыболовной шхуной по бесконечному океану социальных сетей. Час, отведенный ей на поиски, почти закончился, а выудить сведений о себе так и не удалось. Нет, конечно, попадались странички, заведенный Элями, Норами, Элеонорами Новоселовыми, но ни одна из них не оказалась ее. Кира огорченно вздохнула: ничего не поделаешь, придется возвращаться без улова. Похоже, она и правда исчезла. Умерло не тело, а память о ней.

Но прежде чем выйти из Интернета, Кира, следуя наитию, открыла страницу почты и задумалась, глядя на два пустых поля. А что, если… А что, если пальцы еще помнят те клавиши, на которые нажимали, когда она входила в почтовый ящик? Кира посидела с минуту, стараясь прислушаться к своим ощущениям. Но никаких звоночков, сигналов не последовало. Пальцы «молчали» и лишь неуверенно постукивали по краю стола, раздражая этим звуком сидевшего неподалеку с газетой незнакомого мужчину. Значит, придется подбирать, подключив логику. Кира решила начать с простых адресов: набрала латинскими буквами свою настоящую фамилию и нажала на клавишу «восстановить пароль». Сервис предлагал ей вспомнить девичью фамилию матери. Кира хмыкнула: как она могла вспомнить фамилию мамы, если и свою не сама вспомнила! Но тем не менее ею вдруг овладел азарт. Чувство, которое возникло не в кончиках пальцах, а в груди, похожее на разгорающееся пламя маленькой свечки – теплое и уютное, нашептывало, что она на верном пути. Кира встала и доплатила еще за полчаса, дав себе лишь это время на разгадывание ребуса. Может, она бы сдалась сразу после первой неудачной попытки, если бы не эфемерное воспоминание, что подсказку она получит в самой формулировке контрольного вопроса: вместо типичного про девичью фамилию матери ее спросят о другом. Кира раз за разом набирала различные варианты, но на каждый запрос о пароле получала один и тот же вопрос. Двадцать минут до окончания попыток. Пятнадцать. Десять… Кира отерла пот со лба, чувствуя себя сапером, выбирающим в пучке смертоносных проводков один нужный. Пять минут. Ну все, пора признать поражение и оставить попытки. Все возможные варианты, включая предполагаемое имя сына и даже неизвестно кому принадлежавшее имя «Сергей», исчерпаны. Кира бессильно откинулась на спинку стула и закрыла глаза. От напряжения сердце стучало в горле, отдаваясь набатом в висках, мигрень медленно, но неотступно ползала черной тучей от левого виска через лоб к правому. Пора уходить. Девушка открыла глаза и, в последний раз как уставший пианист опустив руки на клавиатуру, вдруг отстучала комбинацию, следуя не логике, а внезапному наитию. В поле высветилось не слово, а абракадабра из латинских символов – athyfylj. Кира хмыкнула про себя, запросила пароль и радостно вскрикнула, увидев новый вопрос: домашнее животное? От волнения она заерзала на месте. Что она, заводя этот ящик с таким странным логином, имела в виду? Кличку питомца? Его породу? Возраст? Недавно во сне она видела собаку – помесь дворняги с лабрадором. Можно попробовать. Кира начала с простого, набрав в поле слово «собака». И вдруг получила доступ к смене пароля. На этот раз она не стала заморачиваться, набрала свое нынешнее имя и вошла в ящик. Но прежде чем открыть первое из двух писем, попросила у официантки ручку, чтобы на салфетке записать загадочный логин. Что он означает? Ведь не просто же так она взяла это слово для названия ящика! Кира прочитала его вслух, не обращая внимания на косые взгляды, которые бросал на нее из-за газеты мужчина. Но слово не отозвалось узнаванием, не «выбрало» себе ни один из тех языков, которыми она владела. Может, оно и правда ничего не означало.