Алексей Кунцевич - Жажда справедливости. Избранный

Вечер удался теплый, ветра не было. Виталий миновал вход в «общагу» и, естественно, был остановлен вахтершей, которая, как всегда, потребовала пропуск. Виталий не стал утруждать себя объяснениями,— он просто сделал незаметный жест рукой, как будто от чего-то отмахнулся, и вахтерша напрочь забыла о его существовании, уставившись тупыми глазами в лежавшую у нее на столе толстую потрепанную книгу.

Стук в дверь застал Анну, кроме белоснежного белья на себе ничего в тот момент не имевшую, за макияжем. Она оторвалась от зеркала и со словами: «Опять ты что-нибудь забыла!», открыла не глядя дверь. Виталий зашел молча, но рот его вследствие впечатлений от живописной картины раскрылся. Он что-то невнятно промычал. Девушка, никоим образом не ожидавшая подобного визита, среагировала быстро; она со сдавленным писком скрылась за дверцей шифоньера.

Оба немного перевели дух, а Аня сказала, выходя из-за дверцы, облаченная в красный халат:

—Если б я тебя плохо знала, то приняла бы за насильника.

Единственное, что мог произнести Серебряков сейчас, так это извинения, да и те по большей части смахивали на вереницу нечленораздельных звуков. Потом ему пришла в голову идея, и он выдал:

—Кстати, а ты не плохо бы смотрелась на сцене какого-нибудь откровенного шоу.

Теперь девушка была удивлена.

—А ты бы без конца пялился на меня. Так?

—Почему же— пялился? Я неискушен, чтобы пялиться, я б любовался.

Они не заметили, что беседуют при открытой двери, в проеме которой стоит Наташа.

—Ну-ну!— негодуя произнесла она,— интересно просто, а чем это всё должно было закончиться? Кто-нибудь объяснит мне, что здесь происходит?

Виталий тут же ответил:

—А я-то думал, что ты куда менее ревнива, чем сейчас хочешь казаться.

Наташа зашла, захлопнув за собой дверь. Виталий решил не дать ей развить мысль; он, притянув ее за плечи, поцеловал в губы и не отпускал до тех пор, пока руки девушки не обвили его шею.

—Эй, люди!— захлопала в ладоши Аня,— закругляйтесь.

Через каких-то полчаса все трое сидели за столом и, болтали.

—Да, Виталь,— спросила Аня,— а кто тот пожилой человек?

Наташа насторожилась.

—Так, один знакомый,— невозмутимо ответил Серебряков таким тоном, как будто его спросили, какое сегодня число.

—Он твой отец?— продолжала свой допрос Анна.

—Один знакомый, я же сказал.

Тут девушка поняла, что Виталий просто не хочет обсуждать эту тему.

—Ну ладно, я побежала.— Аня встала из-за стола.— У меня свидание. А вы, голубки, оставайтесь.

—Мы тоже скоро уходим,— сказал Серебряков.

Аня вышла, Наташа заперла за ней дверь и спросила:

—Куда?

—Что куда?— не понял Виталий.

—Мы уходим,— завершила девушка. Виталий взял возлюбленную за руки.— Я сегодня познакомлю тебя с моим отцом.

Наташа как будто испугалась.

—С НИМ?— почему-то шепотом спросила она.

—Да,— произнес Виталий,— с «той частью силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо», как сказал Гёте. Не бойся, он совсем не тот, каковым его выставляет свет. Кстати скажу, что на увещевания козла с копытами, рогами и бородой соблазнится разве что слепой, да и то, если он выпьет как следует.

Девушка улыбнулась, а Серебряков продолжал:

—Красота его разит наповал. Он способен внушить такую любовь, от которой в буквальном смысле разрываются сердца и люди сходят с ума. Он одним только взглядом способен довести до исступления самое холодное существо. В Сатане воссоединились любовь и ненависть; самые крайние их проявления. Самое противоречивое существо на Земле, он есть единственный справедливый судия, который гуманен в пределах справедливости. Он не ждет, когда человек искупит свой грех, он просто заставляет того искупать его.— Виталий перевел дух.— Хотя сейчас сама увидишь. Пошли.

Как Виталий ни надеялся на хорошее завершение дня, он не мог до конца успокоиться; что-то беспрестанно глодало его. Ощущение приближения чего-то плохого не давало думать только о предстоящей встрече Наташи и Леонарда. Наконец Виталий понял, что это такое. Ему вспомнилась сцена из одного фильма; перед героем из-за угла выскакивает убийца. Виталий ждал чего-то подобного. Всё началось, когда он и Наташа сошли с автобуса. Виталий почувствовал на себе взгляд. Он специально уронил перчатку и нагнулся, чтобы поднять ее. Незаметно взглянул на идущих сзади. Сзади шли двое парней, из-за угла соседнего дома выходил третий. Откуда они, Виталий не знал. Но он был точно уверен, что ему не миновать встречи с ними. Серебряков подобрал перчатку и двинулся дальше.

—Ты что молчишь?— вдруг заговорила Наташа.

Виталий решил выложить всё, что у него на уме:

—Заметила тех, что идут за нами? Только не оборачивайся.

—Да.

—Я думаю, что мы с ними столкнемся нос к носу.

Наташа посмотрела на Виталия.

—Ты уверен?

—Не надо обвинять меня в паранойе. Да, кстати, их уже нет сзади.

Девушка обернулась и действительно не обнаружила их.

—Ты затылком видишь?— спросила она.

—Я их чувствую, как нож под сердцем. Они смердят так, что любая ищейка свихнется.

Они пересекли улицу Мяги и направились по безлюдной аллее. Здесь было довольно темно. Кое-где только снег блестел, отражая свет редких фонарей. Дул легкий ветерок, сбивавший снег с голых деревьев. Дышалось легко, но холодный воздух щипал едко нос. Иногда редкая синица опускалась на «вылизанный» дворниками тротуар, иногда редкая машина проезжала, вызывая шелест веток и осыпание снега. Но аллея всё же оставалась на редкость пустой. В душу Наташи понемногу прокралось чувство тревоги, а Виталий уже ожидал, когда появятся преследователи. У него, образно выражаясь, чесались руки.

Они вышли из-за гаражей, и снег хрустел под их тяжелыми зимними ботинками, и шлейф сигаретного дыма тянулся за ними, и в воздухе пахло перегаром. Их было семеро.

Виталий и девушка остановились, не дойдя каких-то десяти шагов до компании. Сердце забилось в груди парня; он понимал, что стычки не избежать,— он просто обязан пройти именно этой аллеей к дому номер 33. Виталий понимал, что это самое серьезное испытание.

—Эй ты,— крикнул один из семерых,— доцент, катись-ка отсюда, не оглядываясь. А мы тут потолкуем с твоей мышкой.

—Бежим,— шепнула Наташа.

—Еще чего,— не понижая голоса, отвечал Виталий.— Ты видишь, сколько их? И они, как я понимаю, все не плохие бегуны.

—Правильно,— сказал самый высокий,— но ты-то можешь топать, паря, мы тебе ничего не сделаем. А она с нами останется.

Серебряков с видом, явно говорившем о его превосходстве над компанией, сделал три шага, бросив Наташе:

—Стой, где стоишь.— А компании: —Ребятки, бросьте-ка сию затею. Вы даже не представляете с кем связались. Хотя, что взять с кучки идиотов.