Анастасия Никитина - Права и обязанности некроманта

— Угроза? — я чуть сдвинула брови.

— Разумеется, нет. Я говорил об Альве. Вы же знаете, что он брат Алия.

— Его высочество это отрицал, — не удержалась от шпильки я. Хорошо хоть о степени своей дружбы с Альвом не упомянула.

— О… Детское соперничество, — вымученно улыбнулся король. — В общем, я не прошу ответ сейчас. Подумайте. Вспомните о том, что магия одарила вас ради спасения жизней…

— Я помню, — наплевав на всякую субординацию, перебила я.

— Тогда подумайте.

Он, похоже, даже не заметил, насколько моё поведение вылетает за грань приличия. А возможно, и ожидал что-то подобное. Просто попрощался коротким кивком и вышел из комнаты. В коридоре тут же послышался шум шагов и гул множества голосов. Я только головой покачала: судя по всему, Тори была права, и королевская власть в этой стране не стоит ровным счётом ничего.

Долго размышлять на эту тему мне не позволили: в комнату, едва не толкаясь плечами, ввалились Леррой и Лэнгли. Обменявшись недовольными взглядами, они так же синхронно попытались выйти и чуть не застряли в дверях. Только благодаря иномирным техникам мне удалось удержаться от ехидного смешка, так потешно это выглядело.

— Жду вас завтра, — напомнил Лэнгли и, обойдя порозовевшего от злости Лерроя, всё же вышел.

— Я могу идти, профессор? — так и не дождавшись ничего нового, спросила я.

Леррой вздрогнул, словно очнувшись от сна.

— Можете. Разумеется, можете… Но прежде, чем вы уйдёте… — он указал глазами на одно из кресел, и мне ничего не оставалось, кроме как сесть. — Не буду скрывать, я слышал ваш разговор. Безопасность студентов — одна из моих обязанностей…

— …во время учебного процесса. Параграф двести сорок девять Положений о преподавательской деятельности.

Леррой хмыкнул и заговорил уже привычным насмешливым тоном. Впрочем, накинуть полог тишины он всё же не забыл. И я тут же задумалась, почему этого не сделал король. Ладно я, мне-то скрывать нечего. Но он…

— У вас вошло в привычку меня удивлять, — сбил меня с мысли Леррой. — Не скажу, что мне это не нравится, но иногда юной девушке стоит быть более предсказуемой, что ли… Поверьте старику, во что бы ни вылился нынешний бардак, некоторые ваши фразы войдут в историю. Надо же было заявить королю, что вам не интересно быть королевой. Давненько уже нашего горе-монарха не ставили на место так красиво. Но это лирика.

Не лирика заключалась в длинной лекции на тему того, что откат на негодного принца направил чуть ли не сам Единый, чтобы спасти нашу несчастную страну от самодержавия. Я не стала спрашивать, где он тут рассмотрел самодержавие, опасаясь затянуть рассказ о прописных истинах на неопределённое время. Лишь в самом конце, когда меня в сотый раз призвали не вмешиваться в естественное течение событий, я позволила раздражению немного проглянуть из-под маски вежливого равнодушия.

— Вы можете быть спокойны, профессор. Мне совершенно не интересно вмешиваться в какие-то политические дрязги.

— Вот и хорошо, — кивнул Леррой с заметным удовлетворением. — Вашего невмешательства нам будет вполне достаточно.

Я сделала вид, что не заметила довольный блеск глаз и пропустила мимо ушей многозначительное «нам». Но зарубку в памяти сделала. Его Величество свою позицию уже высказал, теперь же явно нарисовался представитель пресловутой Десятки. Осталось дождаться кого-нибудь из тронутых радикалов и парочки покушений от безутешных друзей нашего принца. Тогда предсказания Тори сбудутся полностью.

«Хотя полностью они не сбудутся никогда, — поправила я себя, возвращаясь в общежитие. — Становиться тиссари я не собираюсь ни за какие блага мира».

В комнате меня уже ждали сгорающая от любопытства Тори и нервно расхаживающий из угла в угол Виктор. Не видя смысла скрывать от друзей, с кем встречалась, я рассказала и о визите короля, и о советах Лерроя. Тория слушала очень внимательно, то и дело задавая уточняющие вопросы. Орлей же расслабился сразу, как узнал, что становиться королевой я не собираюсь. В душе шевельнулось какое-то смутное сомнение, но Тори тут же сбила меня очередным дотошным уточнением, и я забыла об этой странности. Знать бы тогда, сколько я поимею проблем из-за мимолетной невнимательности… Но я не знала. Да и не могла знать. А потому дальше слушала совершенно неинтересную мне болтовню подруги о политике.

А вот о разговоре, подслушанном в мужском общежитии, я умолчала. Хоть что-то тем вечером мне удалось сделать правильно…

Глубокой ночью, распрощавшись с фонтанирующей совсем уж безумными идеями Торией, я наконец добралась до давно засохших бутербродов, которые припасла себе на ужин.

— Этих покойников не вернуть к жизни даже некроманту, — проворчала я себе под нос, неохотно потыкав ножом заветрившийся кусок сыра.

Однако, припомнив, что бывали в моей жизни, пусть и не в этой, времена, когда такой ужин вполне сошёл бы за праздничный обед, всё же сжевала несколько кусков, запивая холодным травяным отваром.

Несмотря на поздний час, сна не было ни в одном глазу. Слишком много поводов для размышлений подкинул мне прошедший день. Тут тебе и надвигающийся переворот, на который прозрачно намекнул Леррой, и разговор, подслушанный в мужском общежитии, и странное поведение Дона…

Мысли плавали в голове, сталкиваясь и переплетаясь. В результате я никак не могла сосредоточиться на чём-то одном и постепенно начинала злиться. Пришлось призвать на помощь иномирные техники ради того, чтобы банально навести порядок в собственном мозгу.

На первый план, уж не знаю почему, вышли непонятки с Доном. С парнем было явно что-то очень сильно не так. Я даже на какой-то момент заподозрила, что он сам может оказаться таким же вселенцем, как я, и боится разоблачения. Но эту мысль пришлось оставить. Судя по рассказу Тори, странности в этой семье начались уже очень давно. Вряд ли можно бояться разоблачений такого рода десяток лет…

И всё же что-то было не в порядке. Я подумала о книге-артефакте, но быстро выбросила из головы и эту идею. Не думаю, что в Королевской библиотеке существует рукопись, рассказывающая о тайнах семьи Ликастов. А копаться в бесконечном оглавлении, не представляя, что, собственно, ищешь, и вовсе было бы верхом глупости. Впрочем, от глупостей меня оградил сам артефакт — ещё два дня на его страницах будет красоваться наверняка запрещённый трактат Ризали.

С трактата мысли плавно перескочили на Лэнгли и завтрашнюю вечеринку, о которой не полагалось знать Виктору. Что-то меня ещё там ждёт? Судя по разговорам на прошлой встрече — ничего хорошего. В лучшем случае вынос мозга от профессора. На худшее моей фантазии не хватало. Свержение короля? Так его и свергать не надо. Сам не особо стремится властвовать. Да и без Лэнгли желающих хватает. Тот же Леррой и те, кто за ним стоит…