Анастасия Никитина - Права и обязанности некроманта

«Ага! — взвыла я. — Вы нас не ждали, а мы припёрлись!».

— К Лэнгли… Без приглашения… Ты уверен?

— Да… Без приглашения — это лишнее, — задумался Виктор.

— Возможно, я ему как предстоящая понадобилась. В последнее время преподы только и смотрят, как свалить на меня свою работу. Леррой вон отстающими нагрузил, Вердан желает коллективное письмо от студентов с просьбой о более просторном классе. Вчера его до полуночи «коллективно» писала.

— Угу. А когда тебе совсем времени на учёбу не останется, будут пинать, как это ты обманываешь их ожидания и не сдаёшь все зачёты на высший балл, — посочувствовал Орлей. — Ладно. Лучше я действительно сначала выясню, звал ли. И так он на меня как на лягушку смотрит.

— Это как?

— Не видит, пока не квакаю, — усмехнулся Виктор и побежал к общаге.

Я перевела дух и поплелась в административный корпус. Настроение испортилось окончательно. «Дожила… Уже друзьям врать начинаю со всеми этими дурацкими интригами!».

Лэнгли встретил меня с распростёртыми объятиями. В прямом смысле. Не успела я постучать, как дверь распахнулась и профессор, приобняв меня за плечи, провозгласил:

— А вот и наша знаменитость!

Кое-как сдержав рвущуюся с языка ругань, я обвела взглядом снова магически увеличенную гостиную. На этот раз гостей было не много. Человек пятнадцать от силы. Зато и стояли они довольно тесной группкой, а не делились на мелкие компании по интересам, как в прошлый раз. «Ближники», — сообразила я, не зная, радоваться, что меня, похоже, причислили к ним, или все же пока погодить.

— Всё, что мы с вами только что обсуждали, тисы, — продолжал между тем вещать Лэнгли, — стало возможным исключительно благодаря Лире. Лира — разумеется, для меня. Для вас — тиса Мэй. Многие из вас знают, что она — очищающая. Единственная в нашем столетии. А тем, кто не знает или сомневается, я лично сообщаю: да, так и есть.

«Ну, спасибо, дорогой наставник! — обозлилась я. — Осталось только по рынкам глашатаев разослать. А то вдруг кто-то ещё не в курсе!».

— И позвольте сразу внести ясность, — я вывернулась из-под руки профессора и обвела собравшихся самым холодным взглядом, на какой только была способна. — Замуж я не стремлюсь. Очень агрессивно не стремлюсь, если кто не понял. Мне это не интересно!

— Лира — будущее светило артефакторики и лучшая моя ученица, — подхватил Лэнгли, ничуть не рассердившись. — Да-да, тис Ропл, лучшая. Вам до неё как пешком до звезды. И я лично буду недоволен любым, кто вздумает мешать ей на этом поприще.

В голосе профессора прозвучало нечто такое, что я с трудом подавила желание обернуться на него. Это не было пожелание наставника. И даже не авторитет профессора. Это был приказ господина слуге.

«Что ж. Лидера радикалов я теперь знаю», — констатировала я, старательно следя, чтобы на лице не дрогнул ни один мускул.

— Вы что-то хотели сказать, Лира? — пропел у меня за спиной Лэнгли.

— Всего лишь то, что я сама буду очень недовольна такими попытками, — холодно уронила я. — Смертельно недовольна, если понадобится.

— Учитесь, тисы, — уже без намёка на снисходительность или теплоту выдал старик. — Вот человек, который точно знает, чего хочет и как этого достичь. А вы даже цели не способны ставить, не говоря уже о методах их достижения.

Лёгкий гомон, поднявшийся после этих слов, Лэнгли прекратил одним многозначительным «хм».

— Конкретика, тисы. Меня интересует конкретика. Кто, к кому и почему. Надеюсь, задача ясна. Думайте. А мы пока с Лирой побеседуем.

Всё ещё размышляя, что имелось в виду под «кто, к кому», я позволила увести себя в дальний угол комнаты к нескольким креслам у круглого столика с напитками.

— Настой? Или что-то другое? — с видом радушного хозяина предложил Лэнгли, едва я села.

— Разговор, — парировала я, и профессор, усмехнувшись, уселся напротив.

— Желание очищающей равносильно закону. Кстати, а почему я, ваш наставник, узнал об этом так поздно? Мне казалось, что между нами возникли вполне доверительные отношения.

— Возможно, потому что эта моя особенность не имеет никакого отношения к артефакторике, — чувствуя себя так, будто ступаю по тонкому льду, отозвалась я. — А скорее потому, что я не придаю ей ни малейшего значения.

— То есть возможность стать благословением для одного из высших аристократических родов вас не прельщает?

— Ничуть, — едва заметно пожала плечами я.

Профессор молчал, разглядывая меня с интересом энтомолога-гурмана: муха в супе, конечно, безобразие, но какой экземпляр интересный… Напряжение нарастало. Казалось, ещё чуть-чуть, и его можно будет резать ножом. К тому же, в противоположном углу обсуждение непонятных «кто» и «к кому» явно собиралось вот-вот превратиться в перепалку. Тисы радикалы очень близко к сердцу приняли пожелание своего лидера. Я же не понимала, чего добивается Лэнгли и что пытается высмотреть, а оттого сидела с каменной физиономией, делая вид, что ситуация меня не трогает совершенно.

— Нет, — выдохнул он наконец, когда я уже потеряла всякое терпение, хоть и никак этого не демонстрировала, спрятавшись за иномирными техниками самоконтроля. — Я в вас не ошибся, Лира.

— Да? — с вежливым равнодушием бросила я, понимая, что хоть что-то сказать придётся.

— Да! — с заметным удовольствием подтвердил Лэнгли.

Он повёл рукой, и я увидела тонкие нити полога тишины. «Однако… Что ещё за тайны?!» Недоумение промелькнуло в мыслях, но не отразилось на лице. Если я в чём-то и была сейчас уверена, так это в том, что нельзя показывать своё истинное отношение к ситуации, каким бы оно ни было.

— Вам ведь откровенно плевать на всю эту возню вокруг вас, не так ли? Я пристально наблюдал за вами… Ваш интерес имеет свойство просыпаться, только когда речь идёт о новых знаниях. Все остальное вас не волнует совершенно, не так ли?

— А разве вокруг происходит что-то более интересное? — неопределённо пожала плечами я, не понимая, какого ответа от меня ждут.

По странному стечению обстоятельств Лэнгли угадал, а я ответила чистую правду. Ну, что вокруг? Перевороты, драчка за власть… Ах да! Ещё бесовы свадьбы, куда меня мечтает пригласить в качестве невесты половина аристократов этой бесовой страны. Разумеется, меня это не интересовало!

— Для вас, как я понимаю, не происходит, — тихо рассмеялся Лэнгли. — Вы натура цельная и на мелочи вроде корон или чужого благополучия не размениваетесь. Мне вот до сих пор интересно, почему вы вступились за ту простолюдинку. Как там её? Запамятовал…

— За простолюдинку? — протянула я, лихорадочно соображая, что отвечать. Не говорить же правду!

— Её жалобы на печальную участь мешали вам читать очередной запрещённый трактат? Или те два обалдуя просто заслуживали наказания, не важно, каким был бы предлог? Ну же. Удивите меня, как любит говорить ваш профессор общей теории.