Николай Дитятин - Отступники [СИ]

Сару поднял руку.

Собрание мгновенно стихло. Четвертый слегка встряхнул руки укушенные маггией.

— Прошу вашего внимания, уважаемые спикеры, — проговорил Сару, словно оглаживая своим голосом замерших представителей городских прослоек. — Я очень рад, что обсуждение началось так споро и бескомпромиссно. Я опасался другого. Привыкшие молчать и следовать, вы могли бы многие нересты привыкать к новой роли. К счастью я ошибался. Насколько я могу судить, количество проектов и предложений явно превышает количество людей, сидящих здесь. Поэтому сегодня мы рассмотрим только те, которые были выбраны голосованием Кабинета тэнов как наиболее прогрессивные. Смею заметить, я тоже прочитал их. Глазами верных мне людей… А теперь предлагаю начать. Первым слово получает господин Кетерн Паскало, давний узник своего ума и радикальных взглядов.

Со своего места поднялся высокий тощий человек, бледный от тюремного воздуха.

— Господин Кетерн от лица Свободного Круга Ученых и Образованных предложит нам проект новой системы народного просвещения через постройку университетов и положенного финансирования различных дисциплин.

Ломаясь в суставах, господин Паскало спустился к трибуне. Он был настолько долговяз, что трибуна едва скрывала его пояс. Холодно поприветствовав раду, Паскало разложил свои бумаги. Потом с презрением отшвырнул их в сторону и принялся говорить по памяти, своими словами…

С этого человека, освобожденного вольнодумца, блестящего мыслителя и бессребреника началось то, что со временем изменило Гигану. Приезжий не нашел бы эти изменения видимыми. Гигана по-прежнему была городом режущих контрастов, уже просто Легальной Арены, странных нововведений и неожиданных изобретений. Волнения новейших субкультур. В ней большинство по-прежнему бездарно разлагалось в повторяемости, но… Теперь уже по собственному выбору. Были сотни, тысячи людей, получивших наконец-то возможность заниматься тем, что требовала от них странная щемящая потребность под сердцем.

Никто не узнает этого ли хотел Реверанс и этого ли боялись Первенцы. Возможно, обе стороны были настолько одержимы своими идеями, что совсем позабыли о сути спора. О людской природе и противоречивости. Полные непримиримой убежденности в своей правоте они, в конце концов погибли увязнув в противоположных крайностях. А люди… Большинство из них даже не заметили этой борьбы. Просто, однажды, они проснулись в немного другом Авторитете. В нем можно было отправить старшего сына в город, учиться на агронома. Или упустить дочь, всерьез решившую стать дизайнером спален и приемных залов.

В который раз человечество прошло по краю пропасти непредсказуемой глубины. Глядя в другую сторону.

Плохо ли это?

Возможно лишь для тех, кто хотел бы, чтоб его жертву запомнили.

Говорят, где-то в живущем лесу после тех событий появилась могила, над которой росло прекрасное дерево. Неизвестное, никем ранее невиданное оно цвело белыми розами. А вокруг зеленела, даже самой лютой зимой, поляна к которой приходили за лечением раненые и больные звери. Даже заблудший человек, потерявший всякую надежду, мог попасть сюда и набраться сил в тепле и запахах жизни.

На могильном камне была вырезана надпись. Того, кто лежал под периной травы обещали помнить. Это была правда. Могилу регулярно навещали. Кто и почему, неизвестно. Но трава приминалась под тремя парами ног.

Соленые Варвары ушли вслед за своей летающей родиной. Их недоверие к Авторитету держалась еще довольно долго. Однако наблюдательные и разумные, они вскоре поняли, что их и вправду больше не считают врагами. Со временем они поддержали торговые инициативы Авторитета, и континент пережил бум стотримании, когда даже ношеные набедренные повязки (разумеется, пошитые идеальными стежками) ценились что в народе, что в бомонде на вес золота.

О судьбе Торкена поначалу известно было совсем немного. Невооруженным взглядом можно было заметить, что его нет. Путники, довольно долго не решающиеся подходить к Гранитному лесу, однажды все-таки проникли в него и вернулись живыми. С этого момента в долину потянулись все кому не лень. Искатели приключений, охотники, грабители и государственные агенты. Говорят там кое-что нашли, кое-что повлекшее за собой ряд интересных событий, а… А впрочем это уже совсем другая история.

Что насчет Первенцев?

Остался ли хоть кто-нибудь из них в живых?

Сказать сложно, но кое-где, в лесах, стали зажигаться старые, давно позабытые маяки. Вокруг них в былые времена собирались странствующие представители Ранней расы. Некоторые полевые доминаты, заросшие мхом, придушенные деревьями, вдруг обновились и приняли обжитый вид. Это кое о чем говорило, не так ли?

С господином Премусом Болтусом с тех пор не заговорила больше ни одна сырная голова. Даже самый маленький кусочек его игнорировал. И он был рад этому. Сыровару казалось, что это определенно к лучшему. Что ж, Алиот с ним непременно согласился бы.

Ах да, Алиот!

Алиот успел. От пережитого стресса многие его икринки погибли, но он не унывал. Он совершенно точно знал, что могло быть и хуже. После этого он заметно огрубел на время. Его что-то тяготило. Какая-то старая вина или загубленная ответственность. Известно, что жнецы стали по-особому относится к плесени. Порой они сооружали горы из хлебного мякиша. А когда те начинали плесневеть, приносили к ним по человеческому обычаю цветы. Для многих пытливых умов это стало неразрешимой и дразнящей загадкой.

Но вряд ли кому-то дано было ее разгадать. Разве что…

Кстати. В Гигане на волне развития частного предпринимательства, одобренного Автором, незаметно для многих открылось маленькое сыскное агентство, работающее с любыми клиентами. Оно находилось вдалеке от оживленных путей и представляло собой почтовый ящик, приколоченный к стене дома. Рядом была крепко-накрепко привинчена медная табличка с надписью: «Проблемы? Знаешь омерзительного подонка, который не дает дышать другим? А может у тебя пропал родственник или знакомый? Опиши свою проблему в подробностях и положи листок в этот ящик. Деньги? Нет, не нужно. Просто положи листок и убирайся. Если у тебя действительно есть проблемы, вскоре тебе помогут». Информация об этом месте передавалась шепотом, и в основном людям, потерявшим всякую веру в справедливость.

И знаете что?

Им действительно помогали. И действительно бесплатно. Однажды к несчастному приходила под дверь записка. В ней обычно сообщалось, что такой-то и такой-то, кто зазря мучил подобных себе, нынче перевоспитан и кушает кашу без комочков. Иногда прямо с порога можно было заключить в объятья пропавшего брата и со слезами на глазах мотать его в разные стороны. И записки и людей доставлял худой человек в шляпе на глаза, и плотном плаще с высоким воротом. Разглядеть его лицо было сложно, но иногда он не успевал раствориться в толпе, и тогда ему можно было крикнуть, «Огромное спасибо!». Тогда незнакомец оборачивался и коротко кивал вниз красным носом.