Дмитрий Скиф - Чёрный менестрель

«Ну да, как же, помешаю я им уйти с острова», — тем временем думал Голушко. «Длина пролива почти два километра. Стать на якорь в проливе и ждать можно только в том случае, если точно знать, где они будут строить свой ледяной мост. Маневрировать я не смогу, потому что их маг воздуха гораздо сильнее нашей Уинди. А может, высадиться на противоположный берег и ждать там?», — прикинул Степан все плюсы и минусы данной идеи. «При передвижении по берегу их маг нам не помеха, однако придётся покинуть корабли, а значит, при ближнем бое быстро смыться у нас не получится. А хороших рубак в моей вольной роте раз, два, и обчёлся», — тут Голушко представил себе, как в его живот входит клинок собеседника, после чего мысли о рукопашном бое окончательно покинули Степана.

— Сто золотых большие деньги, почему это вы решили, что они у меня есть? — прервав раздумья, спросил у своего собеседника Голушко.

— Меньше, чем за сто золотых, отказаться от контракта я не могу, — ответил Брокунн и пояснил:

— Неподкупные наёмники — это только сказки, и я должен думать о своей репутации, коллеги не поймут.

Вновь разговор прервало тяжелое молчание. Ответить Степану было нечего, но и согласиться он не мог — таких денег у него действительно не было. Молчание высоких договаривающихся сторон становилось зловещим. Оба доблестных капитана вольных рот хотели было расплеваться и прервать переговоры, как они уже делали пяток раз до этого, но со стороны пирса донёсся странный звук, и голос Снурии произнёс:

— Выкупать меня не надо, я сама освободилась.

Степан резко развернулся и от удивления вытаращил глаза. В пирсе недалеко от берега открылся люк, и из него выбиралась уже третья подчинённая Снурии, а сама она, гордо улыбаясь, продолжила:

— За своё освобождение я не дам и четвертака, но я заплачу тысячу золотых монет тому, кто сожжет, к Сну, эту проклятую Тапию!

— А деньги-то у тебя есть? — машинально спросил капитан Брокунн.

— Разумеется, — ответила Снурия и кивнула в сторону своих спутниц, которые в этот момент как раз доставали из лаза мешочки.

— Сам не справлюсь, но за вознаграждение могу поспособствовать, — предложил Брокунн, он, как и всякий наёмник, прежде всего соблюдал свою выгоду, а контракт на уничтожениеТапии ему не светил, как он уже понял.

— Не знаю, почему мой коллега сомневается в своих силах, но за такие деньги… — начал было Голушко.

— Чтобы взять десятитысячный укреплённый город нужно как минимум столько же осаждающих, я уже не говорю про осадные машины и магов, так что даже тысячи золотых может не хватить, — пояснил свою позицию Брокунн.

— Коллега, нас не просят брать этот город, — заметил Голушко, — нас просят его сжечь.

— Так ты возьмешься? — перебила Снурия пытающегося что-то сказать Брокунна.

— Да, возьмусь, — ответил Голушко, — но мне нужен задаток и деньги на накладные расходы, как минимум — сто золотых.

— По рукам, — улыбнулась Снурия.

Капитан Брокунн отшатнулся и сделал оберегающий жест, в этот момент его собеседница была очень похожа на изображение богини Сну, как её любили изображать в храмах семи богов.

Вино было кислым, но приятным. Степан допивал уже второй кувшин. Впрочем, пить он начал ещё с утра, а сейчас был уже поздний вечер. Напиться таким количеством при наличии хорошей закуски было сложно. На закуску жаловаться не приходилось — Степан как-никак сидел в лучшем трактире города Тулевотид.

А город этот славился двумя вещами: во-первых, своим салом, бутербродами с которым Голушко сейчас и закусывал, предпочитая их горячему. И во-вторых, именно в Тулевотиде располагались все четыре штаб-квартиры гильдий наёмников, и находилась своеобразная биржа труда для тех работников ножа и топора, которые в гильдии не вступали, но при этом и на большую дорогу выходить не спешили.

Заказ Степан получил, аванс — в кармане, его вольная рота, как и рота его бывшего супротивника, капитана Брокунна (теперь его заместителя) уже подновили вооружение и были готовы выступать, как вдруг…

— Добрый вечер, господин капитан, — проворковала Снурия.

— Добрый вечер, госпожа капитанша, — мрачно ответил Голушко заказчице.

— Вы сейчас Диргиниуса не видели? — всё тем же приторно-сладким голосом продолжила капитанша тримарана.

— Видел.

— А вы не скажете, куда отправился мой драгоценный маг? — тоном богатой капризной невесты, от которой жених уже готов сбежать, вопросила Снурия.

— Вон туда, — махнув рукой в сторону заднего двора, ответил Степан.

Снурия торпедой рванула к двери на задний двор, а Голушко проворчал себе под нос:

— Хоть бы раз спасибо сказала.

После чего Степан выждал приблизительно полминуты и уже громче произнёс:

— Алак, вылезай, она ушла, но скоро вернётся.

Из-под стола донесся испуганный голос мага огня третей ступени посвящения, действительного члена ордена чистильщиков, младшего представителя рода маркизов Диргиниусов:

— Она точно ушла?

— Я отправил её на задний двор, — подтвердил Голушко, и уточнил:

— Если поторопишься, то имеешь шанс прорваться в свою комнату с минимальными потерями.

Диргиниуса не нужно было уговаривать дважды, он мухой метнулся по лестнице на второй этаж, как вдруг со стороны двери, выходящей на задний двор, раздался голос Снурии:

— Алак, милый, неужели ты хочешь подготовить свою комнату к моему приходу?

— Замуровав дверь, — огрызнулся Диргиниус и скрылся в глубине коридора.

— Мадам, я готов предложить свои услуги! — громко обратился к ней один из капитанов-наёмников под смех окружающих

— Я интересуюсь только магами, — игриво ответила Снурия, изобразив гримаску сожаления. — Здесь есть маги-мужчины?

Ответом капитану тримарана послужило ускоренное отбытие нескольких посетителей из трактира.

— Вероятно, уже нет, — грустно заметила Снурия, продвигаясь к лестнице на второй этаж. — Но ничего, и эту крепость я возьму. Алак, дорогой, я иду к тебе…

Тут необходимо ненадолго отвлечься от зарождающегося романа между Алаком и Снурией и разъяснить некоторые местные теологические тонкости. В местном культе Семи Богов определённый период года был посвящён одному из них. Первый месяц [21] (по местному летоисчислению) называется месяцем Силы и посвящен он богу Тугеву, согласно преданию, старшему из божественных братьев, покровителю рыцарей, камнетёсов и, как ни странно, грузчиков. Тугев заботится о крупном рогатом скоте, обычно его изображают в виде быка. Чтобы угодить этому богу, многочисленные жители Натакиша (именно так назывался остров, на который судьба забросила Степана Голушко) проводят рыцарские турниры и соревнуются в поднятии тяжестей. В месяц силы нельзя забивать коров и быков и есть говядину.