Михаил Харитонов - Золото твоих глаз, небо её кудрей

Что касается Алисы и кота, для них Лёля наделала гору вареников и принесла из кладовки огромный кусок нежно-голубого злопипундрьего сала. Базилио смотрел на всё это без энтузиазма: он-то в еде не особо нуждался, зато понимал, что нести этот груз придётся именно ему.

Потом кот поругался с Алисой по поводу утепления. Алиса настаивала, что у неё в генах прошита сезонная линька и сейчас у неё должна быть зимняя шерсть. Кот сказал, что никаких линек за ней он не помнит, а то, что на ней сейчас — это не шерсть, а так, декорация. Лиса обиделась. В конце концов Лёля нашла в старых вещах что-то вроде пончо грубой вязки и отдала коту. Тот немного успокоился: пончо выглядело тёплым.

Ещё одну проблему создали нахнахи. Нет, не курсанты — те спокойно поели мяса с картошкой и даже к Лёле не приставали. Но вечером того же дня нагрянул с дружками нюфнюф, официальный покровитель и головная боль жирафчика Мариуса. Знакомиться с этим представителем местной руководящей фауны никто не захотел — ни кот, ни лиса, ни даже крокозитроп. В результате все трое провели весь вечер на чердаке, играя в подкидного дурака. Нюфнюф тем временем с дружками нажрался винища и принялся художничать: избил Мариуса, засунул Лёле в жопу веник и обильно проблевался в Септимию. Потом он начал говорить что-то харамное о Тарзане, и его дружки быстренько унесли его — от греха подальше. Но вечер был испорчен.

Наутро выяснилось, что бешеные вектора что-то сделали с тазобедренными суставами Алисы, и та теперь не может нормально ходить — ноги как-то хитро выворачивались. По уверениям лисы, больно ей не было, хотя выражение лица говорило о другом. Так или иначе, планы её не поменялись: она намеревалась принять участие в экспедиции. Базилио попытался её отговорить. В результате они поссорились и весь день друг с другом не разговаривали.

Не добавлял позитива и хозяин помещения. Избитый Мариус лежал на толстой подстилке, ныл, жаловался на жизнь и изо всех сил намекал, что гости загостились и пора бы и честь знать. Раздражённый кот с трудом удерживался от того, чтобы не надавать Мариусу по ушам уже от себя лично.

Что касается крокозитропа, он поругался с Септимией: та захмелела от винной блевотины нахнаха, наутро ей было плохо, она хотела холодного пива, а Розан Васильевич ей это запретил.

В полночь всё же вышли. Алисе было очень скверно, она старалась этого не показывать, остальные делали вид, что её усилий не замечают. Кот тащил вещи и обеспечивал охрану, крокозитроп исполнял роль проводника.

Двигались медленно. На границе замёрзшего леса случился небольшой электрический дождик. Никто не пострадал, но и радости это не добавило. Потом, уже в лесу, на маленький отряд попытался напасть слоупок. Кот лазером его подстрелил, но не насмерть — обожжённый и напуганный зверь успел скрыться.

Больше происшествий не было. Они уже совсем было успокоились, когда за спиной послышались крики. Голос был знакомым. Кричал Мариус.

Разделяться не стали, просто повернули назад. И нашли жирафчика. С безумными глазами он пытался вытащить ногу из маленькой «аскольдовой могилы», которую кот распознал благодаря своему зрению и мимо которой провёл всю группу без потерь.

На вызволение Мариуса из аномалии ушло часа полтора. За это время жирафчик несколько успокоился и даже смог внятно объясниться.

Оказывается, где-то около двух ночи в «Три Пескаря» нагрянуло огромное количество нахнахов во главе с комендантом Железного Двора Угрюмом Бурчеевым, известным своей беспощадностью к врагам Тарзана. Они схватили Мариуса и потребовали от него показаний по двум вопросам — где он прячет спиртное и как он спаивал нюфнюфа, чтобы втянуть его в заговор против Тарзана. Мариус указал место хранения алкоголя после первого же удара по почке. Тогда его заперли в чулане, чтобы продолжить разговор позже. Вероятно, нахнахам хотелось выпить без свидетелей.

Понятно, что жирафчика ждал пиздец — ужасный, долгий и полный. Если б не Лёля.

Выдрочке повезло. Когда нахнахи вломились, она как раз чистила Септимию. Спастись было негде, и она залезла внутрь сухогубки. Та её не только спрятала, но и прикрыла. Когда нахнахи поняли, что странная штука возле стойки живая, Септимия им объяснила, что она тут работает помойкой для объедков, а в качестве доказательства обдала всех таким ароматом тухлятины и ссанины, что бедная Лёля чуть не проблевалась. Зато и нахнахи впечатлились. В конце концов их главный — видимо, сам Угрюм — назвал Септимию харамом и запретил к ней прикасаться. Потом они нашли, наконец, запасы вина и оставили сухогубку в покое.

Лёля подождала, пока шерстяные перепьются и отрубятся. После чего вылезла, утащила из своей каморки всё ценное, а потом и Мариуса освободила. И тут же куда-то пропала. В этом пункте жирафчик проявил явное нежелание вдаваться в подробности. И даже на вопрос, откуда у него шарф, буркнул что-то невнятное.

Так или иначе, Мариус освободился. И уже там, на свободе, принялся размышлять. Получилось, что бежать ему особо-то и некуда. Его, как владельца заведения, злые шерстяные будут искать. И найдут, причём быстро. Оставалась только Зона, которой нахнахи побаивались и туда без особой нужды не лезли.

Он и пошёл — по полузаметённым следам группы. Торопился, потому что хотел догнать её поскорее. Ибо по Зоне лучше ходить с друзьями.

«Мы ведь друзья, Базилио?» — закончил он свой рассказ.

Засим последовало бурное обсуждение. Крокозитроп заявил, что он немедленно отправляется назад — защищать Септимию. Поскольку без Розана Васильевича весь поход терял смысл, все бросились его отговаривать. Убедительнее всего выступил кот, заявив, что уж если с сухогубкой что-то случилось, то в самые первые часы — так что героический порыв крокозитропа в любом случае опоздал. Если же она в норме, то лучше всё-таки завершить начатое, заодно и продумав дальнейшие шаги: быть может, шерстяные утащили её к себе и придётся её выкупать? Лиса добавила, что Мариус в любом случае будет прятаться где-то здесь, а без него позаботиться о сухогубке будет некому. Сам Мариус заявил, что в ближайший месяц и близко не подойдёт к «Пескарям». А пойдёт к Болотному Доктору, или же будет хорониться в известных ему укрывищах. Если, конечно, его не возьмут с собой.

В конце концов сошлись на том, что Мариус будет помогать крокозитропу вести отряд, а Алисе — передвигаться, на него опираясь.

Умный учится на чужих ошибках, глупый — на своих. Но бывает и так, что неглупое существо охватывает злая дурь. И оно, то есть существо, начинает повторять прошлые ошибки, да ещё и усугублять их. Этого делать ни в коем случае не надо, ребяты! Не надо так делать, послушайте старого дядю! Дядя плохого не присоветует!