Михаил Харитонов - Золото твоих глаз, небо её кудрей

Любовь существ по имени Амвросий к порционным судачкам — феномен, отмеченный в русской литературе. Воздержимся от цитат, они слишком известны. Вместо этого ознакомим читателя с рецептом.

СУДАЧКИ ПОРЦИОННЫЕ А-ЛЯ НАТЮРЕЛЬ

1. Купите свежие (непременно свежие, не мороженые) судачки — штук шесть по 300–400 граммов.

2. Почистите, освободите от внутренностей. Надрежьте каждую тушку по хребту и снимите с костей филе. Получаем двенадцать порций. Мелких костей в судаке немного, так что возиться особенно не придётся.

3. Возьмите небольшую луковицу, почистите и нарежьте полукольцами. Возьмите морковку (можно и моркву), тоже почистите и нарежьте достаточно большими кусками. Нарубите корешков петрушки и сельдерея щедрой рукою.

4. Сверните куски рыбы в рулетики. Желательно внутреннюю сторону присолить. Скрепите ниткой.

5. Стоймя поставьте рулетики в сотейник (или любую другую большую, но не глубокую посуду). Всё свободное пространство забейте луком, морковкой и корешками.

6. Залейте их холодной водой, чтобы вода покрывала корешки и лук. Если вы питаете душевную склонность к эстетизму, воду можете разбавить столовым белым вином.

7. Поставьте на огонь. После закипания снимите пену и добавьте специи — прежде всего лавровый лист и перец, а также петрушку, сельдерей, можно одну головку гвоздики (с гвоздикой осторожнее, её термоядерный аромат убивает всё остальное). Держите на малом огне пятнадцать-двадцать минут. Главное — чтобы рулетики не разварились.

8. Тем временем готовим соус. Сварите вкрутую несколько яиц. Отделите желтки, положите в ступку. Разотрите с оливковым маслом — ложки четыре туда влейте. Добавьте по вкусу лимонный сок (обычно хватает половины лимона), ложку сахара (лучше сахарной пудры или даже мёда), залейте несколькими ложками бульона из-под судачков. Если не лениво — добавьте мелко нарезанную зелень, что-нибудь вроде базилика или кинзы, «для запаха». Перетираем всё это в ступке до получения однородной массы.

9. Подаём, заливаем соусом, едим.

Примечание 1. Но вообще-то варёная рыба — она и есть варёная рыба. Ничего особенного.

Примечание 2. Да и в среди варёной рыбы судак, мягко говоря, не блистает совершенствами.

Примечание 3. А если подойти исторически, судак в России всегда считался рыбой дешёвой и дрянной. Приличная рыба начиналась со стерлядочки.

Примечание 4. Это, разумеется, до семнадцатого года, потом-то всё, что лучше пересоленной селёдки, шло за роскошь. В том числе и эти самые судачки. Которые вошли в ресторанное меню только потому, что их приготовление не требовало редких и дорогих продуктов, и при этом результат был более-менее похож на человеческую еду.

Примечание 5. То есть судачки эти самые, по совести-то говоря — еда эконом-класса.

Примечание 6. А по-русски — дешёвка это, милые Амвросии!

Ну это, положим, преувеличение. По правде-то Гог не рождал Магога, а усыновил, чисто по-дружески. А на самом-то деле Авраам родил Исаака, но об этом не особо-то и пишут. А почему? Потому что власти правду скрывают!

И опять обман и лукавство. Ну да, бумага была действительно подписана Петром, но вовсе даже и не Великим, а ничтожным Третьим. И даже не им самим, а его секретарём, Дмитрием Волковым, который от скуки научился подделывать подпись своего государя и потом вовсю этим пользовался — в частности, сочинил по пьяни «Указ о вольности дворянства» и сам же его и подписал, скобейда. Вот какие безответственные бывают некоторые секретари!

Автор не вполне понимает, что именно имела в виду Королева: просто оборот речи или нечто иное, более конкретное. Поэтому на всякий случай написал это слово со строчной буквы.

Подробнее см. Гермейер Ю.Б. Введение в теорию исследования высших и специальных операций. — М.: Наука: Главная редакция физико-математической литературы, 1971. Л.Д. Ландау, Е.М. Лифшиц. Курс теоретической физики. Том XXI. Неформальная механика. — Для научных библиотек — М.: Наука, 1989.

Эта трагическая история погибшем (из-за вашей чёрствости, господа!) Втором Томе.

Всё же расскажу её вкратце (так и быть, уговорили). Купер был калушонком, но его всегда тянуло к семейному уюту. В молодости он даже заключил семейный союз с прелестной юной серной Изаурой Михайловной. От неё он имел двоих детей, причём старший почему-то оказался котом — судя по всему, эти гены нашлись в генном депо у Серны. Ребёнка назвали Базилем. На горе родителям, он с младых когтей проявлял дурные наклонности, а когда подрос — ушёл из родительского дома, прихватив с собой семейные сбережения. Отец одно время пытался его разыскать через свои каналы. Но когда узнал, что на нарах его сын-малолетка уж не раз зависал — плюнул и забил на отцовские чувства. Однако вовсе их истребить в своём сердце не смог, да-с… Так что внешнее сходство Базилио с беспутным Балилем сыграло в этой истории свою роль.

Примечание 1. Что сталося с Базилем в итоге, читатель уже знает. А если вдруг забыл — пусть снимет с полки Том Первый и перечитает главы 58 и особенно 66.

Гамаки вообще очень коварны, ибо пребывание и особенно раскачивание в них крайне способствуют легкомысленной мечтательности. Нагляднее об этом см.: Игорь Северянин. Качалка грёзэрки. — В: Игорь Северянин. Громкокипящий кубок. — М.: Азбука-Классика, 2010.

Если вы очень плотно набьёте карманы мелкими золотыми монетами, то карманы могут порваться. Золото довольно тяжёлое, знаете ли. А уж если его набивать так, как набивал карманы Буратина, то никакая ткань не выдержит. Не мешало бы об этом почаще вспоминать всяким чиновникам, которые любят набивать карманы деньгами народными!

…!- Этот восклицательный знак заслуживает отдельного разговора.

Первоначально автор хотел закончить действие каким-нибудь эффектным восклицанием. Но потом ему пришло в голову, что в этом действии и без того немало восклицаний, а именно целых двадцать три (если, конечно, считать и комментарии тоже). С большими усилиями автор сократил их число до одиннадцати. Но потом ему пришло в голову, что одиннадцать — это какое-то дурацкое число, и проницательный читатель непременно обратит на это внимание. И решит, что у автора нет чувства внутреннего ритма, что он не чувствует провиденциальный символизм чисел, что он вообще нечуток к тонкостям. Я испугался и для начала решил вернуть в текст какое-нибудь восклицание из числа исключённых ранее, чтобы восклицательных знаков стало двенадцать. Ибо число 12 никто не назовёт дурацким, потому что символизма в нём дохрена.