Валентина Елисеева - Наперегонки со смертью

«Гулять по воде, гулять по воде…» Не так это и сложно с личным демоном за спиной, даже молиться не надо.

И что дальше? С тяжелым вздохом, подобрав подол намокшего платья, Вера двинулась обратно к мосткам.

Не ясно, что больше ошарашило дикарей: ее изящная походка «от бедра» по волнам озера или возвращение к ним.

«Полагали, я брошусь убегать с воплями? Ха, не на ту напали! Мне вас еще поражать и поражать по уговору с высшими. Эй, чего пихаетесь?! Вам места на деревянных досках жалко? Ой, да не утопну я, не видите, что ли: вода меня поглощать не хочет! Да, камни ваши и товарища вашего вполне охотно в своих недрах приютит (ан, нет: выплыл дикарь), а вот я непотопляема, как… да просто непотопляема, и всё, некогда мне сравнения придумывать! Ведите меня уже к своему богу, пока муж не устал воду твердой дор о гой обращать. Ай, не пускаете на мостки и ладно, по воде до берега дойду».

По воде не получилось: стоило Вере отвернуться от толпы дикарей, ощетинившихся копьями и не пускающих ее в свою дружную компанию, как в о ды озера перед ней расступились, и побрела она по сухому песчаному дну, усыпанному ракушками, чувствуя себя одиноким Моисеем, которого бросили все евреи. Квазик Ветхого Завета обчитался или сам такой на идеи плодовитый?

На берегу представление продолжилось: Веру пихнули в большой горящий костёр, в котором она деловито посушила мокрое платье и вышла с фразой: «Теперь коня давайте, на скаку останавливать буду».

Коня не дали (какие жадные дикари!), зато пару раз бросили в пропасть, откуда она вылетала пробкой.

– Восходящие воздушные потоки, – пожала плечиками Вера, вознесясь обратно в третий раз, и мстительно предложила жрецу: – Не хотите сами испытать?

Дикари нехорошо оживились, поглядывая на своего пастыря, а жрец попятился и зло прицыкнул на Веру.

– Я отведу тебя в последний путь , откуда нет возврата, – со злорадным предвкушением сказал он, выделив интонацией слова о последнем пути.

Судя по отразившемуся на лицах дикарей смертельному испугу, от этого обещания у них кровь в жилах застыла, напугав несчастных сильнее, чем вода, огонь и каменная бездна. А вот сердечко Веры забилось в предчувствии, что она, наконец-то, заинтересовала дикарей достаточно сильно, чтобы ей показали что-то действительно стоящее, избрали для нее не самый примитивный метод казни. Захотелось поторопить жреца и подтолкнуть его в направлении этого «последнего пути». В самом деле, уже вечер скоро, а она не обедала, не ужинала и по мужу соскучиться успела: Квазик хоть и рядом, однако невидимый, неслышимый и неощущаемый муж – это вариант, прямо скажем, на большого любителя. Лично Вера предпочитала чувствовать и тяжесть тела, и силу гладких мускулов, и бугристость шрамов-заклинаний под рукой, видеть горящие черные глаза. Да и послушать супруга иногда занятно.

Обещанный последний путь привел в горы. Ряды сопровождающих разведчицу дикарей сильно поредели: из прежних двух сотен осталось не больше десятка мужчин во главе с толстым жрецом. Все поголовно тряслись от страха и покрывались холодным п о том, даже жреца колотило крупной дрожью. Все долго пробирались под развесистыми ветками низких колючих кустов, петляли по горным серпантинам. Спустились в мрачное, темное ущелье, дно которого затеняли нависшие со всех сторон известняковые наросты на скалах и каменные уступы.

Вера шла и ухмылялась, пока не увидела под одним широким каменным «козырьком» железную дверцу с красочным, фосфоресцирующим в тени символом… Поспешно всколыхнулась лингва, напомнив аналог из родного мира, и Вера вбила каблуки в тонкий слой горной почвы, отказываясь двигаться дальше. Шпионский долг шпионским долгом, но некоторые моменты стоило бы обсудить отдельно! Вопрос даже не в ней, а в молодых высших за ее плечом, в Тине и Боре, что еще не женаты и вполне могут задуматься в будущем о полноценной семье и детях, и в Квазике, который точно намерен род продлять.

– Двигай! – рявкнул жрец и больно ткнул ее между лопаток.

«Пустота» за спиной Веры зло колыхнулась, и мимолетная боль тут же ушла, а разведчица поспешила высказаться:

– Хотелось бы напомнить всем присутствующим , что этот милый значок обозначает зону повышенной радиации, а радиация, как всем известно , обладает отличным стерилизующим действием. Если кто заинтересован в потомстве, то за дверцу заходить не стоит.

– Тебе уже поздно беспокоиться о потомстве, – зашипел жрец и потащил ее к входу в скалу.

Вера упиралась всеми силами и быстро тараторила:

– Слой свинца толщиной в два сантиметра ослабляет действие гамма-излучения всего в два раза!

Удивительно, как освежает школьные знания по ОБЖ знак радиационной опасности! Особенно, когда на тебе нет освинцованного костюмчика, а вот муж есть и желание завести детей также присутствует.

– Бесполезно бормотать свои гнусные непонятные заклинания, демоница, – злобно оскалился жрец.

– У нас разные представления о полезном, – возразила Вера. – Кому надо – тот меня услышал!

И чуть не ткнулась носом в железную дверь от очередного толчка.

– Оцени мою последнюю милость, – сказал жрец, доставая из-под полы халата бутыль и большую чарку. Удобно иметь живот таких внушительных размеров – можно целый самогонный аппарат спрятать! – Я дам тебе умиротворение перед вступлением на последний путь, хоть ты и не воин моего племени.

Ага, запишем в память для отчета перед высшим командованием: сюда время от времени отправляют мужчин. Зачем? По пять жён на всех не хватает, а меньшее количество женщин в доме держать неприлично?

– Пей!

Под нос Веры сунули чарку с запахом очень крепкого алкоголя. Наставленные ей прямо в глаза копья варианта не пить не оставляли, да и не то, чтобы она была сильно против, – смелость, конечно, нужно воспитывать в себе с детства, но если вдруг она не очень воспиталась, то альтернативные методы отвергать не стоит. Не судьба ей увидеть кронтов в трезвом состоянии, не судьба.

Рьяно ухватив предложенную пол-литровую рюмашку, Вера собралась залихватски проглотить ее содержимое. В последний момент янтарная жидкость в чарке подернулась рябью, колыхнулась и стала чистой и прозрачной, аки слеза младенца, полностью утратив спиртной запах. Вода?! Она что – мало в озере ее нахлебалась?! Какой у нее муж вредный, и память у него слишком хорошая! Боится, что опять жалобы от высших в Элеор пойдут?

– Квазик, ты перепутал мифы! – тихо прорычала Вера, лишенная заслуженного успокоительного. И ведь нарушением договора с пунктом о благоприятных условиях его теперь не припугнешь: неведомо, есть ли в брачном договоре такой пункт. Эх, лучше бы ильмирой осталась! – Никуда не годное из тебя божество получилось! Богу положено воду превращать в вино, а не наоборот!