Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 3: Зверь [СИ]

Йен не стал отвечать на последний вопрос. Эльф наверняка помнил — просто не мог понять, к чему это.

— Там я услышал о болезни Даарена. И подумал еще тогда, что Рэй не удержится, если что.

— А ты веришь в брата! — фыркнул Нивен, но сбавил все-таки тон.

— И я буду в этом виноват.

— Да каким образом?!

“А, нет, — подумал Йен. — Не сбавил. Показалось”.

— Я знаю его. Я знаю даарцев. Чтобы влезть на трон и нацепить корону, нужно доказать, что имеешь на это право. Показательно кого-нибудь победить или истребить, тут как пойдет. Иначе — постоянно будут сомневаться в тебе. Рэй и сам в себе сомневается. И не пойдет никого истреблять. Он слишком мягкий, понимаешь? Он с какого-то перепугу — добрый. Он и меня-то не смог… И теперь может сто раз гордиться тем, что не смог. Но в то же время никогда не простит себя за это же. Потому я дам ему шанс закончить начатое. И так, чтобы все видели.

— И это ему обязательно понравится! — процедил Нивен. — И за это он себя тут же простит! Обрадуется, наденет корону! Будет жить долго и счастливо!

— Я победил его врагов, он победит меня, — пожал плечами Йен.

— Да он знает тебя! Он не сможет! Опять! И что тогда?! Сам прыгнешь?!

— Тогда ему же хуже… — Йен задумался на миг, потом отмахнулся. — Да всё он сможет! Это тебе терять нечего, ушастый, это ты можешь меня доставать, пока не выяснишь, что происходит. А у него сейчас Даар в руках. У него нет права на ошибку. И если есть хоть малейшая вероятность того, что я наврежу его людям, а я очень внятно объяснил ему, что она есть, Рэй справится.

Нивен тяжело вздохнул, потер лицо ладонями. Кажется, успокоился. Удалось ли его убедить?

— И что дальше? — мрачно спросил. — Как ему потом с этим жить? Когда узнает, что это был твой хитрый план.

— Как узнает? — удивился Йен. — Я ему не смогу этого рассказать. Ты — тоже не скажешь. Не смотри так на меня, не страшно. Говорю же: я знаю тебя, я знаю, как ты будешь поступать. Ты не скажешь.

Нивен долго таращился ему в глаза. Потом наконец неожиданно тихо проговорил:

— С тобой и правда что-то не в порядке, если считаешь, что таким образом ты поможешь ему.

— Я знаю, что помогу! — Йен почувствовал: Нивен сдается, еще немного, и сдастся совсем. Значит, надо давить дальше. — Он переживет. Он сделает то, что давно пора было. Его народ будет носить его на руках.

— А Дэшон?

— А Дэшон его не поднимет, Дэшон старый и слабый.

— Йен!

— Да что “Йен”-то?! Все ведь правильно! Я уничтожаю его врагов, он — меня. Выходит, он сильнее всех в горах, Даар принадлежит ему, никто больше не плодит монстров, монстры вымирают. И очень быстро, потому что их мало осталось. Их, конечно, жаль, но разве не так все должно быть? Монстры погибают, а люди — остаются?

Нивен помолчал, глядя куда-то вдаль. Снова стал похожим на себя. Очень тихим, расслабленным, задумчивым.

Потом глянул в глаза, и Йен понял: это только показалось. Взгляд у него был — острее Весла, пронзительный, отчаянный, и очень, очень живой

— А мне что делать? — спросил он.

— Возвращаться к своей женщине, — твердо ответил Йен. — К той, которую нашел. А то вдруг она опять потеряется?

— Почему не сказал? — что-то будто сломалось в нем. Он говорил ровно, глухо, почти без интонаций. Могло даже показаться, что в него снова влез Лаэф, если бы не взгляд. — Почему не сказал мне о том, что задумал?

— Зачем? — нахмурился Йен.

— За-чем? — по слогам, с нажимом переспросил Нивен. — Серьезно, Шаайенн?! Зачем?!

Йен кивнул. Нивен тяжело вздохнул. Спросил:

— Ты правда не понимаешь, да?

Йен кивнул еще раз.

— Затем, что я твой друг, — ответил Нивен. — И заслуживаю знать, насколько ты свихнулся.

— А-а, теперь, значит, друг… — Йен ухмыльнулся.

Нивен молча, неожиданно сильно, запустил в него мелкий острый камень. Нашел же где-то, гад. Тот свистнул в воздухе, чиркнул по плечу.

— Эй! — возмутился Йен. — Что за манера у всех бросаться камнями?!

— Может, дело в тебе? — доверительно спросил Нивен. — Может, ты вызываешь желание бросить камень?

— Вот поэтому и не сказал, — прищурился Йен в ответ. — Потому что знал: будешь спорить, бросаться чем попало и мешаться под ногами. И расщелин тут много, упадешь еще, если за мной потащишься, ты же любишь в них падать…

— Ты меня тогда толкнул! — возмутился Нивен.

— И еще раз толкну, если полезешь, — пообещал Йен.

— Попробуй, — пожал плечами Нивен и легко вскочил на ноги.

— Ты прости, эльф, но я тебя не дождусь, — улыбнулся Йен. Хотел ухмыльнуться, жестко и злобно, но почувствовал — выходит что-то совсем другое. — На рассвете все решится.

— На рассвете, — повторил Нивен и странно ухмыльнулся.

— Опять за свое, — вздохнул Йен. — Опять повторяешь, будто заново разучился… Эй!

Нивен не дослушал, шагнул к краю и прыгнул.

Йен зачем-то тоже вскочил. Выдохнул, когда дошло, что Нивен не на самом деле прыгнул — он во сне прыгнул. Ничего ему не будет — проснется.

Нет, ну хоть попрощаться нормально он мог?

Вроде как, у них, чувствительных, принято прощаться, если знаешь, что больше не увидишь…

Или все не так? Или Нивен находится ближе, чем Йен думал? И теперь решил поспешить, успеть добраться сюда до этого самого рассвета?

Ну да, он забыл: Нивен слишком упрямый, чтобы сдаваться, и когда кажется, что он успокоился, когда больше не спорит, замирает, задумчиво глядя вдаль, когда якобы расслабляется — это он просто готовится к броску.

Ну, пусть попробует, чего уж. Просто еще одна фигура на доске. Глупая и непредсказуемая, сейчас совершенно лишняя, которая к тому же может бессмысленно пострадать. Впрочем, у него это, можно сказать, хобби. Бессмысленно страдать.

Йен, конечно, попытается уследить и за ним. В конце концов, он видит всё. Он может всё.

А если все-таки не уследит… Ну, так же правильно, да?

Монстры погибают, люди — остаются.

***

Ух’эр уже давно уковылял. Рен спрыгнул на землю, прошелся, покосился на свою туманную пелену, но возвращаться туда не хотелось.

Потому он бесцельно бродил кругами, старательно обходил пятна смолы и переступал через широкие трещины в серой сухой земле, а в голове все крутились мысли про эту сеть.

Мысли, приносящие с собой очень странные, незнакомые и неприятно зудящие ощущения.

Ему всё казалось, он неправильно понял. Или Ух’эр понял неправильно. Или что-то не то ему сказал. Потому что так всё быть не могло. В этом было что-то неправильное. И в то же время — абсолютно, совершенно логичное, если предположить, что сам Рен ошибался очень долгое время.

Ему хотелось, чтобы он ошибался.

И только один вывод можно было сделать из того, о чем Затхэ попросил Ух'эра.

Тот самый, неправильный вывод.

Рен вдруг почувствовал, что идти тяжело. Впервые здесь — идти тяжело. Устали ноги, дыхание сбивается. И что-то тянет в груди.