Тим Вернер - Мы, монстры. Книга 3: Зверь [СИ]

Мирт заревел снова.

Рэй снова даже не обернулся.

— Рэй! — крикнул Нивен. Почему-то казалось очень важным докричаться до него.

Хотя бы до этого.

А в следующее мгновение на Мирта, возникнув рядом с ним из ниоткуда, бросилась еще одна виверна, белоснежная. Такая же пустая и неживая, как волки, но такая же опасная. И гораздо больше. Вцепилась в Мирта, зубами, лапами, рванула вниз, и снизу, с утеса, на них, сцепившихся в черно-белый клубок, прыгнули волки.

Вместе рухнули за край, в пропасть.

“А, — подумал Нивен, — ну если так… Молодец, что не слышишь меня, Рэй”.

Успел увернуться от броска. Разворачиваясь, резанул сразу нескольких, ближайших, сначала — мечом, потом, пропарывая, — кинжалом.

Это он всегда умел.

Просто представить, что в руках мечи.

Просто представить, что Тьма все еще внутри… А что у него сейчас внутри, если не тьма?

И — разворот, разворот, еще разворот. Меч и кинжал — сплошной круг. Свист, хруст, кровь.

Он — неуловим. Их когти, их зубы, их лапы — все удары вскользь, едва касаясь, они не успевают. Он — убивает.

Кровь теплая и сладкая. Немного скользит рукоять меча в руке и в то же время — липнет.

Он знает это чувство.

Он помнит это чувство.

Волки сменили тактику — стали чаще рассыпаться под ударами. Появляться совсем рядом — и опять рассыпаться.

Когда очередной соткался из снега прямо перед ним уже в прыжке, заваливая на спину, Нивен успел ткнуть ему кинжалом в сердце. Успел увидеть, как такой же, соткавшийся, прыгает к Рэю, а еще один — хватает зубами Рэя за запястье. И меч выскальзывает из бессильно упавшей на серый камень руки.

Нивен ударил ногой своего, швырнул кинжал в того, что впился Рэю в руку.

Рэй же здоровой рукой уперся в глотку еще одному, попытавшемуся добраться до его шеи.

“Идиот, — в который раз подумал Нивен, — ты остановился! Упал и остановился! Это — конец. Никогда нельзя останавливаться…”

Еще и эта рука не снегу. Что-то важное повредила убитая Нивеном тварь, и Рэй теперь, кажется, не мог пошевелить рукой.

Его очень просто повредить. Его просто убить. Он — человек.

Нивен знал: он сам очень долго время пытался быть человеком.

Один укус какой-нибудь шавки — и рука обездвижена. Второй, скорее всего, принесет смерть…

Рэй ударил ногой, перебросил волка через себя, и тот, взлетев над пропастью, рассыпался снежинками.

Рэй поднялся на колено, подхватил меч левой рукой.

И еще двое оказалось рядом. И еще одному своему Нивен, почти не глядя, резанул по шее, второго — попытался ударить ногой под брюхо, но и тот стал снегом.

Всё вокруг рассыпалось.

Снегом, пылью, брызгами крови.

Разлетался на куски мир.

“Да, — подумал Нивен. — Мир разрушен”.

Бросил взгляд на Рэя.

Мир разрушен — но пока еще стоял Рэй. И даже успевал проткнуть одного противника. Второго — не успевал.

“Ладно, Шаайенн. Сделаем по-твоему. Монстры погибают — люди остаются”.

В конце концов, разве не к этому всё шло?

В конце концов, разве был у кого-нибудь из них выбор?

При очередном развороте Нивен прижал ладонь на мгновение к лицу, потом — отшвырнул в сторону меч, упал, откатился и впечатал сразу две руки в землю.

Выдохнул:

— Ух’эр!

На руках много крови. Своей и чужой. Ему должно хватить.

Конечно, так делать было нельзя — нельзя было замирать, падать, терять равновесие, упираться в землю. Нельзя было останавливаться. К нему неслись еще несколько тварей, и он никак не успел бы подняться, развернуться, отбиться.

Но кинжалы у него закончились. Проигрывать он отказывался.

Значит, нужно использовать другое оружие.

***

— Эйра! — крикнул Ух’эр, глядя в чернильное небо, протекающее огромными липкими каплями.

Рыжая мотнула головой, пытаясь отбросить с глаз челку, и звонко хлопнула в ладоши.

С широкой улыбкой сказала:

— Поторопитесь только, бабы базарные. Долго не удержу.

Лаэф положил руку ему на плечо, сжал. Все та же холодная цепкая хватка.

Шепнул:

— Давай я?

— Он тебя ненавидит! — фыркнул Ух’эр.

— А тебя? — выгнул бровь Лаэф.

— А мне он должен, — ухмыльнулся Ух’эр.

— Значит, тоже ненавидит, — хмыкнул Лаэф.

— Я что только что сказала? — возмутилась Эйра.

Ух’эр подмигнул Лаэфу и растворился серым зловонным туманом.

Соткался напротив Нивена. Присел. В воздухе висели белые волки-призраки. Замерла капля крови, летящая в сторону после удара ладонями в серый камень. И было тихо.

Нивен медленно оторвал одну ладонь от земли. Потом — вторую. Поднялся на колени. Поднял взгляд.

— А я говорил, — заулыбался ему Ух’эр. Заинтересованно огляделся. Кивнул на Нивена. Потом — широко взмахнул головой, будто пытаясь очертить подбородком круг в воздухе. — А я говорил, мальчик с косичками! Вот он, твой мир. Вот ты — обращаешься ко мне, как положено. С кровью и молитвой. И смотри! Даже на колени встал!

— Это я не для тебя, — сообщил Нивен. И сделал то, чего Ух’эр ожидал сейчас меньше всего — ухмыльнулся в ответ. — Упал. Случайно. Тут скользко.

Ухмыльнулся холодно, злобно, так, как умел Лаэф. И в то же время — по-своему, по-эльфийски.

Его словно подменили.

Словно Лаэф уже пробрался внутрь, уже вывернул там все наизнанку, выжег и выжрал. Впрочем, он разве не чем-то подобным занимался первые двадцать лет жизни этого существа?

Так стоит ли удивляться теперь, что при первой же потере, ощутив первую в жизни настоящую боль и горечь, оно тут же соскользнуло во тьму?

— Вот мог бы и промолчать! — обиженно надулся Ух’эр. — Сделал бы мне приятно, я бы, глядишь, тебе помог бы, чем смог…

— Ты можешь его вернуть? — спросил Нивен.

— Кого? — удивился Ух’эр.

— Йена! — процедил Нивен. Кажется, его рассердило такое удивление. Кажется, его сейчас все сердило. Бедный глупый эльфенок…

— Этого не могу, — помотал головой Ух’эр и придержал ее, чтоб не отвалилась. Тут у эльфенка трагический момент, нехорошо будет начать за головой гоняться. — Он не у меня. Его вообще теперь нигде нет, — и повторил, словно пытался распробовать, распознать вкус слов. — Затхэ больше нет…

— Я ч-что только что с-сказала?! — прошипела издали Эйра.

— Давай уже, — Нивен то ли тоже услышал ее, то ли просто решился.

Медленно поднялся. Прокрутил в руке окровавленный меч. Глянул еще раз на застывшего рядом человека в черном. На замерших в прыжке волков. На висящие в воздухе мелкие сверкающие снежинки.

— Давать чего? — прищурился Ух’эр.

Нивен усмехнулся — теперь уже не ему, теперь себе.

Задумчиво ткнул пальцем в снежинку. И по-эльфийски ровно сказал:

— Зови старшего поиграть.

— Тут какое дело… — начал Ух’эр.

Нивен глянул на него, поднял бровь, демонстрируя, что слушает. Не слишком заинтересован, но слушает.